«Пилот бомбардировщика» (Der Bomberpilot)
Реж. Вернер Шрётер
Германия, 1970
Авторитарные режимы существуют на малых величинах. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: чем величественнее пропаганда, тем ничтожнее ее содержание. Эти «семь пядей» входят в основу режима, без них авторитаризм перестает быть самим собой. Он растворяется. Почва уходит у него из-под ног, буквально рассыпаясь в мелкий песок. Авторитаризм не может жить без подмен, он не терпит «голой» жизни. Нагота кабаре не для него. Парадокс в том, что «институт наготы», напротив, подходит. В кабаре нагота говорит то, что говорит. Тогда как сама по себе она может сообщать что угодно, хоть рождение пресвятой Богоматери. Авторитаризм же не терпит «прямых слов», лишенных честности. Ему нужна их «прямота» обескураживающая, вводящая в заблуждение. Любой институт дает такое право. И нагота здесь не исключение. Исключением становится кабаре, где нормы «института» отступают на второй план, предоставляя место незамутненному желанию (разве что алкогольными и сигаретными парами). Поэтому в авторитарных режимах так важна форма безудержного раскрепощения, попытка ощущения своей суверенности, как сказал бы Жорж Батай. Нет никакой разницы между советскими (сталинскими) курортами и немецкими (нацистскими) кабаре. Равно как и между условными Глашей из Ялты и Бертой из Берлина. Они потенциальные бомбы режима, вне стен своих приватных комнат грозящие поджечь фитилек.
Шрётеровские Магдалена, Маша и Карла не привели в действие взрывной механизм. Зато после войны решили отыграться по полной. Но американский демократический режим существует на больших величинах. Язык нацистского кабаре (шире – то, что он за собой несет) заплетается сам собой. Он может использовать только персифляцию. Нельзя сказать штурмбаннфюреру, что он дурак. Можно «похвалить» за «отлично» сделанное дело. А вот американскому пилоту бомбардировщика, пусть и полковнику авиации, можно (хотя бы теоретически). И то, что три девушки пытаются увязать кабаре с феминизмом, опять, искаженным их пониманием, становится ловушкой. Если бы на месте кабаре оказалась порнография, то они бы добились больших успехов. Порно чище в своей натуре. Его даже можно рассматривать как исповедальную форму. Так что взрыв происходит не в том месте и с опозданием, но отнюдь не бесполезно. Подорванным оказывается само сознание поствоенного поколения. У Шрётера выходит отличная «комедия» о том, как надо воспринимать свое прошлое и работать с ним. Юмор – важная составляющая посттоталитарного сознания. И, скажем, «Комиссар» Александра Аскольдова тоже можно назвать «комедией». Свое родство с «Пилотом» обнаруживает и «Седьмой спутник» Алексея Германа, при всей его кажущейся серьезности. Злоключения военспеца и поведение представителей «старого режима» выглядят довольно комично. Но, несмотря на всю демократичность ФРГ, «Пилот» во многом разделил судьбу «Комиссара» со «Спутником». Запрет шел не от цензоров, а от самой постановки темы. То, над чем в своем фильме работал Шрётер, уже находилось в авангарде германской пропаганды, и Шрётер просто зашел в нее с черного хода.
Никита Поршукевич
Путеводитель по фильмографии Вернера Шрётера:
