Лёгкое имя Дельфин. Эскиз к портрету Дельфин Сейриг

 

Лёгкость, присущая каждому появлению этой французской актрисы, никогда не даёт нам повода назвать её экранный облик легкомысленным и легковесным. Лёгкость образа часто таит в себе боль, а что может быть тяжелее боли? В какой бы картине она ни играла, Дельфин Сейриг не бросает зрителя с размаху в болезненный омут своих героинь, но бережно питает нас лёгкими дозами боли – ведь совсем необязательно разбивать кому-то сердце, чтобы услышать, что оно бьётся. Редкими и точными мазками, не размазывая жирных красок по холсту зрительской памяти, Алексей ТЮТЬКИН набрасывает портрет Дельфин Сейриг, чья насыщенная актёрская карьера не имела «периодов» – а только Вечность.

 

В последний год большой войны в их нью-йоркскую квартиру часто приходил месье Клод, высокий мужчина в очках. Подростки, Дельфин и её старший брат, сидели на софе и читали, а их отец Анри до позднего вечера обсуждал с гостем интригующие вещи – археологию и этнологию, мифы и работу в раскопах. Гость иногда ненадолго умолкал, словно бы думая о чём-то своём. Наверное, об элементарных структурах родства. А иногда, поглядывая на читающих подростков, невольно вспоминал Фердинанда де Соссюра, который был родственником их матери Эрмин. Будущей французской актрисе Дельфин Сейриг – тринадцать лет…

Париж и кинематограф нужно завоёвывать ударом с фланга. Вероятно, парижанки Брижит Бардо, Катрин Денёв и Жюльет Бинош, ставшие эмблематическими актрисами своих времён, с таким категорическим утверждением не согласятся. Но нельзя не отметить, что в тех, кто, как крестоносцы или Христофор Колумб, дал кругаля, чтобы завоевать Иерусалим или Индию, есть нечто особенное – опыт осады и путешествия. Тем, кто осаждает кинематограф из центра Парижа, дана фора; в тех, кто приходит в кинематограф путешественниками, живёт особенно жгучее желание победы. А ещё у них навсегда остаётся возможность посмотреть со стороны – и на Париж, и на кинематограф.

Траектория флангового удара Дельфин Сейриг по Парижу: родилась в Бейруте, детство провела в Швейцарии, юность – в Нью-Йорке, далее – через Атлантику, в сердце «Шестиугольника». Удар по кинематографу с фланга классический – со стороны театра: вначале – Бомарше, Шекспир, Мольер, Уайльд, Ибсен, позже – Чехов, Беккет, Пинтер, Стоппард и даже Райнер Вернер Фассбиндер.

 

В фильме Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде»

 

Кинодебют Сейриг состоялся в Нью-Йорке: в 1959 году швейцарский американец Роберт Франк, выдающийся фотограф, годом ранее выпустивший иконический фотоальбом «Американцы», дебютирует в роли кинорежиссёра. Снятый вместе с Альфредом Лесли короткометражный фильм «Погадай на ромашке» – немое кино, озвученное Джеком Керуаком, визуальное воплощение суматошного и мятежного духа битников; в титрах полного имени Дельфин Сейриг нет – только среднее: Бельтиан.

В эссе «Знаменитая незнакомка» Маргерит Дюрас называет Дельфин Сейриг «дочерью Алена Рене, внучкой Пруста». Мадам, как всегда, предельно точна в своих парадоксах: именно Рене, снявший два фильма с Сейриг, стал её подлинным «отцом» в кинематографе. Да и «сыном Пруста» этот режиссёр может быть поименован без экивоков: в вышедшем на экраны в 1961 году «B прошлом году в Мариенбаде», музыку к которому написал Франсис Сейриг, брат Дельфин, и фильме «Мюриэль, или Время возвращения», снятом двумя годами позже, тема памяти – главная.

Во многих своих фильмах Ален Рене демонстрирует, каким манером кинематограф помог ему выявить структуры памяти – личной, коллективной, мировой. В «Мариенбаде» ему нужна была такая актриса, которая смогла бы выжить после пытки чужой памятью в интерьерах барочного зáмка – и это была Дельфин Сейриг. В математически рассчитанных мизансценах, похожих на tableaux vivant, звучат приглушённые крики и громкие шёпоты, а напряжение исподволь накапливается, заставляя задуматься о работе памяти.

«Двойчатка» Рене позволяет увидеть самое драгоценное сокровище Дельфин Сейриг – щедрость. Именно это качество актрисы, вкупе с её пластичностью и безмерной проницательностью позволяет стать единственной – той, чьё присутствие не позволяет рассматривать других актрис на предложенную роль. Пусть даже небольшую: в бурлесках Уильяма Кляйна, в дуэте с Дирком Богардом в «Несчастном случае» Джозефа Лоузи, в фильмах Луиса Бунюэля, в детективах Фреда Циннемана и Дона Сигела.

 

С Жан-Пьером Лео фильме Франсуа Трюффо «Украденные поцелуи»

 

Чтобы попытаться раскрыть многогранный талант Сейриг, придётся пренебречь хронологией её фильмов. Скачок на пять лет – от «Мюриэли» к «Украденным поцелуям» Франсуа Трюффо – не количественный, но качественный. В «Мюриэли» Сейриг удаётся сыграть какой-то беззвучный взрыв: на некоторых крупных планах видно, как боль вырезает на лице актрисы глубокие морщины и искажает улыбку. А в фильме Трюффо Сейриг – сама лёгкость (а «перелегчить» Антуана Дуанеля непросто!), воплощённая в умной, сильной и манкой женщине. Фабьенн Табар, в роли которой Трюффо видел только Сейриг, пугает Антуана Дуанеля своими мудростью и красотой. В «Ускользающей любви», последнем фильме дуанелевского цикла, так и не повзрослевший взбалмошный Антуан не вспомнит жену владельца обувного магазина – самую прекрасную женщину его жизни, тем самым подчёркивая свою незрелость и даже глупость.

Боль и лёгкость. Такая актёрская амплитуда позволяет сыграть всё, что предлагает режиссёр. Если снова презреть хронологию и пробежаться по фильмам 1970-х, то станет ясно, что Сейриг удаётся слагать эти противоположные чувства в особенные комбинации: в оде лёгкости, «Ослиной шкуре» Жака Деми тихо звучит нотка боли; в «Красных губах», изысканно-извращённом вампирском фильме Гарри Кюммеля, боль легко становится удовольствием; прихотливо устроенный «Дневник самоубийцы» Станислава Станоевича выражает болезненную лёгкость; в «Поиске натуры», «чеховском» фильме Мишеля Суттера показана лёгкость, причиняющая боль.

 

В фильме Мишеля Суттера «Поиск натуры»

 

Равновесие актёрской игры Дельфин Сейриг можно увидеть в фильме Ги Жиля «Качающийся сад». Банальная история влюбившегося в свою мишень наёмного убийцы превращена режиссёром в рассказ о несбывшемся и потерянном навсегда. Ги Жиль, вдохновлявшийся Прустом, вместе с его «внучкой» и «актёром-фетишем» Патриком Жуане наполнил фильм июльской медлительностью, вязкой тенью каштановых деревьев и чувством утекающего, как речная вода, времени. Фильм снят нарочито красиво, почти с заваливанием в манерность, но актёрам удалось отыскать баланс – и это не покой замершего маятника, а постоянные резкие рывки и плавные кружения вокруг точки покоя: боль – лёгкость, лёгкость – боль.

Начиная с конца 1970-х, Сейриг всё больше тяготеет к съёмкам у женщин-режиссёров; в одиночестве или вместе с Кароль Руссопулос, Иоанной Видер и Надей Рингарт снимает фильмы «SCUM Manifesto» (на основе текста Валери Соланас), «Масо и Мисо совсем заврались» и «Будь красивой и заткнись», в котором разоблачает непрофессиональные отношения между режиссёрами и актрисами. Декриминализация абортов, выявление случаев домогательств, справедливая оплата труда: феминистская повестка Сейриг – манифестация её почти болезненного неприятия любой несправедливости и насилия.

 

В фильме Шанталь Акерман «Жанне Дильман, Набережная коммерции 23, Брюссель 1080»

 

Анализируя фильмы Сейриг, снятые женщинами-режиссёрами, можно прийти к выводу, что некоторые из них открывают в её актёрской игре новые, раннее скрытые грани. И здесь следует задаться вопросом – кто же полнее выявил потаенное в тонко чувствующей актрисе: Маргерит Дюрас или Шанталь Акерман? Может быть, Лилиан де Кермадек, чья «Алоиза», история безумия и творчества, переступает ещё один болевой порог? Марта Месарош? Или Ульрике Оттингер, снявшая Сейриг в трёх мистериально-театральных фильмах? Нет сомнений, что акермановский фильм «Жанне Дильман, Набережная коммерции 23, Брюссель 1080» можно назвать триумфом актёрского таланта Дельфин Сейриг, но всё же, предчувствуя споры и гнев зрителей, придётся выбрать Маргерит Дюрас.

Если с Аленом Рене, Джозефом Лоузи, Ги Жилем, Мишелем Суттером, Франсуа Трюффо и другими Дельфин Сейриг была щедра и дарила этим режиссёрам точность воплощения, то Маргерит Дюрас научила Сейриг быть щедрой по отношению к себе. Именно Дюрас, начиная с 1967 года в дебютной «Музыке» и до фильма «Бакстер, Вера Бакстер», снятого десятью годами спустя, создаёт для актрисы такие условия, которые требуют от неё не предзаданного воплощения, а появления чувств, которые ранее не рождались. Именно Дюрас в «India Song», расщепляя изображение и звук, создаёт нечто настолько особенное, что его нельзя примерить на себя – но не почувствовать невозможно. Сейриг становится выразителем, как в «Музыке», проводником, как в «India Song», и соглядатаем, как в «Бакстер, Вера Бакстер», каким-то магическим образом придуманных Маргерит Дюрас сложнейших и весьма запутанных отношений женщины и мужчины. Такому нельзя научиться, такое можно только отыскать в себе, сначала даже не подозревая, что в тебе такое есть.

 

С Мишелем Лонсдалем в фильме Маргерит Дюрас «India Song

 

…Дельфин Сейриг не стало в 1990 году. Остались только фильмы и ветер, который запутывается в ветках деревьев на кладбище Монпарнас и шепчет её ливанское имя в безлюдном Париже.

 

Алексей Тютькин