Трансцендентность бытия, милитаристский гомоэротизм, застывшее мгновение на границе жизни и смерти — такими фразами можно описать малоизвестную, но, пожалуй, самую лаконичную работу во всей богатой документальной антологии Александра Сокурова — 11-минутный набросок к чему-то большему, — «Солдатский сон» (1995).
Этот фильм действительно был снят лишь как эскиз к 5-часовым «Духовным голосам» (1995), и с тех пор эта маленькая работа будто растворилась в космосе «Тихих страниц» (1994) и «Матери и сына» (1997) и других, более поздних, постсмертных поэм. «Солдатский сон» не претендует на сопоставление с лучшими картинами художника, но кажется идеальным к ним прологом — своего рода коубом, созданным до наступления эпохи коубов, миниатюрой, которая вся полнится дыханием Сокурова. И каким легким иногда может быть это дыхание — и какой теплотой веет от этой метафизической элегии.
«Солдатский сон» — тот самый Сокуров, тот самый ленинградский маг, превращавший поэзию в притчу, еще чувствовавший трансцендентное в бесплотном визуальном, уже без некрометафизики («Круг второй») и, в то же время, еще без свойственного позднему периоду очарования кромешной физиологией («Телец»). Во «сне» — тот Сокуров, что одним гипнотическим кадром плывущих облаков покорял американцев вроде Гаса Ван Сэнта. Это тот Сокуров, у которого дух дышит, где хочет.
Экзистенциальная тоска режиссера еще никогда не была — или уже никогда не будет — так нежна как в «Солдатском сне». А его перманентный гомоэротизм — так ненавязчив (даже странно, что Сокуров не пробовал работать с тюремным дискурсом Жана Жене). Здесь отступает свойственное многим лентам режиссёра мучительное ощущение без(у)душья. «Солдатский сон» — это Сокуров-дзен, кристальный, чистый. Этот фильм хочется немедленно озвучить музыкой Сoil — Сокуров вообще мог бы оспорить у Джармена титул главного «художника для музыкантов», — чтобы полнее насладиться его размеренной, размытой красотой, которая здесь придана сну на грани небытия, присущей разве что другой классике гомоэротического подтекста — вольной трактовкой бриттеновского «Билли Бада» в «Красивой работе» (1999) Клер Дени.
«Отдыхающие после несения караула молодые солдаты олицетворяют тяжелое и святое бремя, которое взвалено на плечи юности — бремя защиты мира и покоя. Дитя на границе жизни и смерти», — писала Александра Тучинская («Остров Сокурова»).
Одной только этой цитаты хватило бы для исчерпывающего комментария к «Солдатскому сну». Выбрав бессюжетный фрагмент о спящем пограничнике-«афганце», Сокуров снял обманчиво простой в своем прочтении фильм, где удалось снять слепок с того неясного образа, уже стремящегося за пределы реальности. Человек-сон, впавший в пограничное состояние — как в буквальном, так и в более широком значении. Тревожный скрип Тору Такемицу… Солдат спит чутко, готовый вскочить с автоматом наперевес? Или, наоборот, он спит вечно, сдав оружие потустороннему командиру? Скорее, солдат всегда, всегда уже там… между жизнью и сном, между смертью других и смертью своей, между раненым ангелом и мальчиком с картины Хуго Симберга, цитатой повисающей в финале.
Солдат по Сокурову — одновременно и ангел, и ребёнок: невинное существо, которому для обретения подлинной невинности нужно расстаться с орудием убийства, сделать что он может, не нарушив присяги (земного долга), лишь прикасаясь к ней там — на блокпосте мира и войны, земного и небесного.
И разве не становится Александр Сокуров сам фигурой Отца, который присматривает за своими спящими сыновьями, стережёт их забытье?
***
«Солдатский сон» Сокуров посвятил немецкому киноведу Гансу Шлегелю, который в конце 80-х годов был куратором Берлинале, многое сделавшим для популяризации в Европе «неудобных» режиссёров с Востока — в том числе нашей Муратовой и, собственно, Сокурова. Мало кто помнит, что Шлегель — «крестный отец» и нового российского кино. Именно он открыл миру неизвестного даже у себя на родине дебютанта Андрея Звягинцева.
Сергей Дёшин, Дмитрий Буныгин
3-4 июня 2017 года
Смотрите также в разделе видео:
«Лирический нитрат» Петера Дельпо
«Поезд в пути» Криса Маркера: режиссёр как производитель
«Passage à l’acte» Мартина Арнольда
«Письмо синеаста его дочери» Эрика Пауэлса
«Песнь торжествующей любви» Анджея Жулавски
«Желтый берег» Джона Пола Снядецки
«Голова исчезает» Франка Диона
«Слава португальского кино» Мануэла Мозуша
«Призраки Набуа» Апичатпонга Вирасетакула
«Картинки с обочины» Анри Сторка