В китайской документалистике начала 1990-х годов зародилась концепция «xianchang», несвойственная дискурсу социалистического реализма, сводившему авторские задачи к прямой хронике порядка и идеологическому комментарию. Начался медленный переход от «публичного» к «индивидуальному» с заменой скрупулёзной редактуры на активное действие, в то время как взгляд на объект делался все более пристальным, неотрывным. Историк медиа Люк Робинсон отмечал, что такие методы работы с материалом, направленные на переосмысление законов окружающей реальности, стали посильным ответом на жесткую политику властей. Примечательно, что именно гражданин США Джон Пол Снядецки, проживший в Китае больше десяти лет, довел идеи «xianchang» почти до совершенства, уже сейчас сделав большой вклад в развитие экспериментальных форм постижения социальной действительности через кино и видео практики.
Джон Пол Снядецки, доктор антропологии из Гарварда, занимается этнографическими исследованиями современного китайского общества, запечатлевая фрагменты повседневной жизни, ее хронической динамики. Режиссер продуцирует новые способы видения реальности, настаивая на свободном контакте с объектом наблюдения посредством чувственного, эмоционального опыта взаимодействия. Особое значение в этом процессе имеет спонтанная реакция на происходящие события, преследующая цель не допустить обращения правды в карикатуру. Только разоблачительная сила видеоизображения («act of seeing») дает возможность считывать чужую, загадочную природу на уровне телесных биоритмов.
Разрушая недостоверные, романтические стереотипы о Поднебесной из передач «National Geographic», а также принципы традиционной описательной документалистики, Снядецки именует свой метод «cinema of encounter» – место встречи зрителя, автора и объекта. В пространстве столкновения эстетики медлительности и летучей открытости интерпретаций/ощущений рождается научное знание о социально-экономических и политических закономерностях без формальных ограничений. Прибегая к фиксации людского микро-трафика, американец, родившийся на ферме в штате Мичиган, обнажает глубинную механику великого государства, почти лишенного частных историй.
В «Желтый берег» (The Yellow Bank, 2010) самое длинное полное солнечное затмение XXI века выступает катализатором высказывания о сегодняшнем Китае и его глобальном будущем. Рабочая группа устанавливает камеру на борту катера, курсирующего между пристанями реки Хуанпуцзян, разделяющей Шанхай на две части: Пудун (восточная) и Пуси (западная). В минуты темноты жизнь у воды ритуально замирает, и лишь неоновые огни офисных зданий продолжают прорезать воздух. Несмотря на то, что закрытия диска небесного тела не видно из-за тумана, сгустившийся мрак напоминает о силах, не подвластных человеческому контролю. Но все же урбанистическая среда, соприкоснувшись с мифическим событием (шире – Историей), остается равнодушной к играм Светил. После статики чуда – движение вперед как основа существования.
По словам Снядецки, «Желтый берег» – это своеобразная медитация об «архитектуре момента» и возвращении света, ставшая результатом импровизации, ввиду отсутствия четкого плана съемок и непредсказуемости погодных условий. Фильм представляет собой образец авторской техники, заточенной под «случайный» контроль, когда исследователь словно растворяется в незнакомом пейзаже, предлагая зрителю самому установить манки для восприятия увиденного. Критик Пэк Сунг Чан отмечает: если бы поэт династии Тан ожил и решил снять кино, получилось бы нечто похожее. Столетия – эфемерны, Желтые берега – незыблемы и горделивы.
Вячеслав Чёрный
24 июля 2016 года
Смотрите также в разделе видео:
«Голова исчезает» Франка Диона
«Слава португальского кино» Мануэла Мозуша
«Призраки Набуа» Апичатпонга Вирасетакула
«Картинки с обочины» Анри Сторка