10 причин любить Джима Джармуша

 

Прятаться за фразой «у любви не бывает причин» – значит стесняться объекта своей любви. Редакция Cineticle и читатели журнала никогда не скрывали слепого чувства по отношению к картинам Джима Джармуша. Даже теперь, когда многие отвернулись от режиссера и называют «Патерсон» стерильной автоимитацией, мы остаемся верными прежней любви. Прозреть ей поможет Алексей ТЮТЬКИН, изложивший 10 причин, по которым мы любим и всегда будем любить Джима Джармуша.

 

1. Джармуш – пижон

Марсель Пруст – пижон, Генри Джеймс – пижон, Рон Пэджетт – пижон, Игги Поп – пижон. Каждый – на свой манер, конечно же. Но есть и у них нечто общее – нужно лишь копнуть глубже, доискиваясь корней. Если обратиться к этимологии этого орнитологического слова, то в нём откроется определённая, как взмах голубиных крыл, лёгкость. Лёгкость жеста, слова, стиля. Пижон – это значит крайнее засилье субъективности (при её трезвой оценке самим пижоном): пижоны не ходят строем, не собираются в стаи и, как бы это парадоксально не звучало, не преклоняются перед модой. Они сами – мода. Мода одиночек, в которых не влюбиться просто невозможно.

 

2. Джармуш – сноб

И снова обратимся к этимологии, так как Джармуш – сноб именно в этом смысле, восхищающийся режиссёрским сословием s.nob. (sine nobilitate – неблагородного происхождения), собирающий плёночные обрезки фильма Вендерса и засвеченную плёнку Штраубов, чтобы снять и смонтировать свой странный Рай – промозглый, холодный, с хриплым голосом Скримин Джей Хокинза и загадочными «венграми». За это можно не только полюбить, но и восхититься, принять такое поведение за невысказанный совет или даже приглашение к действию. Маленькая закавыка: снобом можно быть только в том случае, если у такового невооружённым глазом виден талант (желательно, чтобы невооружённым глазом были оснащены другие – талант нельзя увидеть в отражении зеркала). Во всех остальных случаях – засмеют-с.

 

3. Джармуш – медленный

В мире быстрой еды, чтения, кинематографа и смерти никто не любит только ускоренное семяизвержение.

 

Шофер в автобусе – мой лучший друг (by Дмитрий Буныгин)

 

4. Джармушу плевать на социальные проблемы

Да-да, конечно, все мы помним: если вы не занимаетесь политикой, то политика займётся вами. Голосуй – или проиграешь. Голосуй сердцем. Требуем социальных гарантий! Тщательно пережёвывая пищу, ты помогаешь обществу. Свободу Юрию Деточкину! Нужно бороться с демагогией и пустозвонством. С демагогией. С пустозвонством. И демагогией. И пустозвонством. И демагогией. И пустозвонством. И демагогией.

 

И пусто.

 

В настоящей жизни нет никакой грязи и кровавого пота – это лубочная картинка времён махрового романтизма, живописующая жизнь римских рабов. Настоящая жизнь – это та, на которую никто не влияет извне. Невозможная, идеальная ситуация для тех, кто чувствует у себя на загривке пальцы игрока, делающего ход е2-е4. А в фильмах Джармуша, куда ни плюнь, настоящая жизнь – даже в тюряге, где можно хором кричать «Мороженое!»

Уровень социального эскапизма у Джармуша столь высок, что именно наша жизнь с «социальными проблемами»ТМ кажется какой-то грязной, покрытой кровавыми мозолями и отмеченной поступками иссохших душ. Социальные проблемы – аномалия, пусть об этом и не говорят знатоки настоящей жизни, уверяющие нас в обратном.

 

5. В фильмах Джармуша нет секса

Ну, почти нет (предупреждение: в «Мертвеце» есть сцена орального секса.) Наверное, японские объятия в «Таинственном поезде», индейские («Мертвец») и вампирские («Выживут только любовники») любовные игры за секс не считаются. В фильмах Джармуша нет секса, а это гарантирует, что Обнажённая так и не соблазнит Одиночку, у Блейка не будет связи с Никто, Шэрон Стоун не будет заниматься переброской ног, Билл Мюррей не трахнет Лолиту, Гольшифте Фарахани будет сниматься топлесс в фильмах других режиссёров, а драйвер Патерсон не будет использовать капкейки в стиле «Американского пирога» и двусмысленным взглядом окидывать крепко сбитое тело Марвина.

В фильмах Джармуша почти нет секса, но нужно быть огрубевшим, как мозоль на большом пальце ноги, чтобы смотреть «Ночь на Земле», «Загадочный поезд» или «Выживут только любовники» и не почувствовать некое томление – любовное ли, плотское ли, неясно. Саспенс тела, который не перерастает (и не перерастёт) в кинематографическое карнальное трение – такое приятное, такое скучное – чувство особенное, запечатлённое немногими режиссёрами, которых можно пересчитать на пальцах руки.

 

Маленький домик, муж работящий, вот оно счастье (by Дмитрий Буныгин)

 

6. Джармуш – ламер

Это как с сексом (см. п. 5): смотришь фильм и не боишься, что Патерсон будет выходить из автобуса, помахивая новой моделью телефона с логотипом надкушенного яблока, купленного в «чёрную пятницу». Вся эта шелуха изменений, которые суматошно и судорожно вводятся только для того, чтобы удержаться на месте (есть люди, которые серьёзно думают, что Windows 10 лучше Windows 7 – пишу это, как человек с непропатченным Windows XP) – не для Джармуша.

(Кстати, Джармуш, возможно, и не пользуется мобильным телефоном, но в новелле «Кузены?» из «Кофе и сигарет» Альфред Молина разговаривает со Спайком Джонзом вовсе не по граммофону.)

 

7. Джармуш – ретроград

Всё лучшее было в прошлом – спросите хоть сталиниста («При Сталине был порядок»), хоть растамана («Раньше трава была зеленее»). А уж синефила и спрашивать не нужно: девиз «будущее – в прошлом» сейчас не произносит только тот, кто думает, что кино было придумано после Второй мировой. А то, что гитары раньше делали лучше, вообще бесспорно.

 

8. Джармуш пропагандирует курение

А Джармен – гомосексуализм, Гринуэй – каннибализм, Тарковский – духовность. Каждый пропагандирует что-то своё. Чего ещё можно желать?

 

Paterson: Встреча в пути (by Станислав Лукьянов)

 

9. Фильмы Джармуша могут повергнуть в депрессию

(А могут и не повергнуть.) Но уж если повергнут, то это будет новый опыт – хочется написать «экзистенциальный», но чтобы это сделать и не быть поднятым на смех, нужно иметь расходящееся косоглазие или хотя бы уметь смертельно быстро водить машину. Ведь «депрессия» в фильмах Джармуша не взята из современных анамнезов, пестрящих наименованиями антидепрессантов, а меланхолия самого волшебного свойства, меланхолия, обжигающая душу и заставляющая её увидеть вещи заново, не сквозь тусклое стекло.

 

10. Джармуш – инфантильный

«Ибо чёрствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит», писал Патерсон, водитель автобуса, в тетрадке, которую съел пёс.

 

Алексей Тютькин, эсквайр

15 марта 2017 года