«Норвежский лес» уже второй фильм Чан Ань Хунга за последние четыре месяца, вышедший у нас в ограниченный прокат. В сентябре был «Я прихожу с дождем» с Джошем Харнеттом, теперь вот экранизация одноименного романа Харуки Мураками. За последние годы, кажется, только у братьев Коэн, Ким Ки Дука и Франсуа Озона выходило в прокат два фильма за один год. Неплохая компания для вьетнамо-французского режиссера, которого еще год назад знали только любители самобытной азиатчины. Как первый результат – хотя бы стали правильно(?) произносить фамилию режиссера. А вот признать Чан Ань Хунга у нас не спешат. Критика фильм ругает. В прокате же с одной копии картина собирает за первую неделю больше, чем лидеры основного проката. Ситуация как и подобает экранизации культового романа. Одного согласия Мураками Чан Ань Хунг ждал четыре года.
В дебютном «Аромате зеленой папайи» Чан Ань Хунг рукотворно делал «вьетнамское» кино во Франции: отбирал «типично вьетнамские жесты и ритуалы», по сути занимался реконструкцией вьетнамской культуры в павильоне. В «Норвежском лесе» ситуация повторяется, но на этот раз он воссоздает чужую для себя Японию, овеянную ностальгической дымкой студенческих бунтов 60-хх. Чан даже впервые не снял свою жену и музу Чан Ну Йе Кхе игравшую до сих пор во всех его фильмах начиная со студенческого диплома («Замужняя женщина де Нам Ксюон» (1989)) в киношколе La Femis, и только по одной причине – она не японка.
Токио. Конец 60-хх. Главный герой фильм фильма юноша Ватанабэ (Кеничи Матсуяма), после смерти своего лучшего друга Кизуки (Кенго Кора), сближается с его подругой Наоко (Ринко Кикучи). Спустя полгода после трагедии, они случайно встретились и стали друг для друга идеальными спутниками долгих прогулок по лесу. «Я подумал, не встреть я в тот воскресный майский день Наоко в вагоне метро – моя жизнь бы сложилось иначе. И тут же поправил себя. Не встреться мы с ней в тот день – все равно моя жизнь оказалась бы точно такой же. Мы встретились потому, что должны были встретиться». Эти строки из Мураками прекрасны только тем, что они со всей своей наивностью и инфантилизмом могли быть сказаны только тем, кому не было, а кому есть двадцать лет. Это строки человека с сознанием двадцатилетнего. Или того, кто «завис между 18 и 19».
Чан Ань Хунг так далеко не заходит, но прекрасно улавливает это сознание в своих актерах, это трогательное, неподдельное чувство, эту юношескую фрустрацию. Инфантилизм, невозможность принять взросление, отсюда суицидальная закольцованность. После первого секса в свое девятнадцатилетние Наоко, никому не сказав ни слова, уезжает в санаторий где-то далеко в лесу. Подлечить нервы. Ватанабэ в ответ страдает, пишет ей письма, шляется по девочкам с приятелем Нагасавой (Тетсуджи Тамаяма), попутно продает пластинки в музыкальном магазине, знакомится со своей однокурсницей, красивой девушкой Мидори (Кику Мизухара), но чувство меланхолии и тоски его не покидает, даже после того как он дважды с разницей в полгода навещает Наоко. По сути, фильм about a boy между двух женщин. Он даже перекликается с «Границой рассвета» Филиппа Гарреля, но герой «Норвежского леса» даже переспав с призраком прошлого смог сделать выбор между той, которой обещал любить всю жизнь и той, которая умерла c просьбой о вечной памяти. Возможно, Артур Рембо был прав и настоящая жизнь не здесь. Но Ватанабэ смог остаться по эту сторону границы. Благодаря чуть ли не одному своему конформизму.
Ко всем своим молодым актерам, с модельным прошлым или настоящим, режиссер относится, прежде всего, как к прекрасной фактуре, к их красоте – как образу молодости. Он даже не обнажает полностью актрису, сыгравшую Наоко (в оригинале у Мураками такая сцена-греза присутствует), как это обычно делают его западные коллеги Изабель Койшет («Карта звуков Токио») и Иньяритту («Вавилон»). Чан и ранее даже в самые чувственные сцены никогда не опускался до банальной эротики. Здесь даже сцена мастурбации под деревом прекрасна в своей юношеской непосредственности. Станет дурно, если представить аналогичную картину в объективе нашей Гай Германики.
Чан Ань Хунг же просто в очередной раз последователен. «Норвежский лес» – Ян его творчества, чувственный и грустный взгляд. После которого пора окончательно признаться, что нечетные (светлые) фильмы Чана лучше четных неоднозначных в своей отталкивающей, земной физиологии («Вертикальный луч солнца» vs «Рикша», «Норвежский лес» vs «Я прихожу с дождем»). Впрочем, дуализм известен: без Ян не может быть Инь. Так что запасемся терпением и будем ждать от режиссера нового поэтического мракобесия.
Удачна ли пятая экранизация Мураками и пятый фильм Чан Ань Хунга? Собственно тут важно как лично вы воспринимаете прозу японского писателя, и что для вас первично: «по роману Мураками» или «фильм Чана». Для меня «Норвежский лес» — это в первую очередь новый фильм Чан Ань Хунга, который, пускай и с некоторыми трудностями, смог перенести беллетристику Мураками в свое поэтическое измерение, где важен ни сюжет, ни фабула, а собственно киноязык режиссер, какая то неведомая легкость работы оператора Марка Ли Пинбиня даже в самом казалось банальном диалоге. Обыкновенная сцена встречи Ватанабэ и Наоко прекрасно показывает всю поэтичность дуэта Чана и Марка Ли. Или сцена с долгожданным письмом: Ватанабэ сидит за столом и читает письмо, в следующем кадре он уже спит, а его закадровый голос все равно продолжает, не сбиваясь, читать строки от Наоко. Тело спит, но душа томима даже во сне.
Ближе к концу некоторая фрагментарность и надрывной мелодраматизм (из-за совершенно лишней музыке Джонни Гринвуда) немного сбивают ритм и настроение картины. В то же время кажется удачным и уместным шагом режиссера сделать основной акцент на главной линии Ватанабэ – Наоко – Мидори, обрезав второстепенные линии романа Мураками. И как бы даже забыв саму песню Джона Леннона [1].
И все же стоит признать, что «Норвежский лес» очередной компромисс для Чан Ань Хунга. Даже то удовольствие, которое я получил от фильма, заставляющее признать за картиной статус guilty pleasure этого года, не дает ясного представления, зачем режиссеру со всей своей самобытностью, поэтической витальностью этот Мураками. Зачем ему нужна адаптация, борьба со слогом и сомневающийся закадровый голос. Ему бы работать только со своим уникальным материалом, своими образами, со своей музой. Любой сюжет с Чан Ну Ен Кхе, допустим, как она в одиночку растит сына или как вьетнамская семья эмигрирует во Францию в объективе Чан Ань Хунга будет органичней и меланхоличного «Норвежского леса» и претенциозного «Я прихожу с дождем». Ему самому простое наблюдение за своей женой, любование, тем как она чистит папайю или умывается, как она мокнет под дождем или танцует, дает больше поэтической силы, чем все метания и фрустрации героев любимого Мураками или даже чем явление нового мессии.
Чан Ань Хунг же, простите, далеко еще не Вим Вендерс [2], он еще молод, и хочется верить, что он еще, подобно Ватанабэ, сможет услышать те самые ноты, не чужого «Норвежского леса» или Джима Хендрикса, а своей собственной души. Той самой, что явили нам «Аромат зеленой папайи» и «Вертикальный луч солнца». Два прекрасных сна о далеком Вьетнаме. И, наконец, снова окажется в плену прекрасного лика, символа и музы своего кинематографа – Чан Ну Ен Кхе. Ведь все верно, она не японка. Как и сам Чан Ань Хунг.
Вслед за режиссером блуждают и сами герои «Норвежского леса». «Где я?» – спрашивает Ватанабэ перед самыми титрами. Он сам не зная того ответил на него в начале фильма на аналогичный вопрос Наоко: «Мы в самом начале, мы вышли по кругу». Все та же закольцованность. Только теперь ему не двадцать лет, а тридцать семь. И вечная память и боль о своих мертвецах. Он вечный и одинокий турист своей молодости. Не забытой, значит не утраченной.
Сергей Дёшин
1 – «Знаете, хоть название песни и стало заглавием романа, мне не хотелось выстраивать фильм вокруг нее. Ее значение в «Норвежском лесу» сильно преувеличено литературными критиками, известными искателями потаенных смыслов. На самом деле, и Харуки это не раз отмечал, песня – не более чем мимолетное воспоминание главного героя, таковым я ее и оставил» – Чан Ань Хунг. http://www.ng.ru/cinematograph/2010-12-20/10_hung.html
2 – Одним из следующих фильмов Вим Вендерса ожидается детектив «Суп мисо» по роману другого Мураками – Рю Мураками.