Хлинюр Палмасон: «Мои фильмы ближе к музыке, чем к пропаганде»

Сегодня в ограниченный прокат выходит производственная драма «Зимние братья», один из главных фильмов прошлогоднего фестиваля в Локарно, снятый на севере Дании исландцем Хлинюром Палмасоном. По этому случаю мы поговорили с режиссёром о ностальгии по старым VHS-кассетам, безразличии к чемпионату мира по футболу и любви к современному российскому кино.


В 90-е у вас был Фридрик Тор Фридриксон, в середине нулевых был Дагур Каури и его «Ной – белая ворона», но это скорее одинокие имена, а не цельный пейзаж. Кажется, только в последние годы на фестивалях образовалась полноценная волна исландского кино – «О лошадях и людях» (2013) и «Женщина на войне» (2018) Бенедикта Эрлингссона, «Воробьи» (2015) Рунара Рунарссона, «Каменное сердце» (2016) Гутмундура Арнара Гудмундсона, ваши «Зимние братья»… Что вы думаете на этот счет? Как правильнее называть вас – исландским или датским режиссером?

Я привык воспринимать себя между двумя странами. Сейчас я еду в Исландию, чтобы снять там свой второй полнометражный фильм, а кроме того, там мои корни. Но в то же время меня привлекает Дания и люди, с которыми здесь интересно работать. На текущий день лучшие условия для создания кино складываются в Исландии, поэтому я приглашаю своих сотрудников туда. Но я предпочитаю, чтобы меня называли художником/режиссером без привязки к какой-то стране или языку. А в исландском кино сегодня происходят весьма интересные события, и действительно, возникает небольшая волна.

Когда премьера «Зимних братьев» состоялась в Локарно, смотрели ли вы фильмы других конкурсантов? В тот год был потрясающий конкурс как минимум по именам – Ф. Дж. Оссанг, Серж Бозон, Трэвис Уилкерсон, Ван Бин, Дени Коте…  Вам не было обидно, что вас прозевали кураторы каннских параллельных программ или Горизонтов Венеции?

Погода во время того фестиваля выдалась прекрасной, но я все же старался найти время на просмотр фильмов в перерывах между интервью и прогулками к реке. Сходу вспоминается только «Миссис Хайд» Бозона. Вообще на фестивалях я всегда стараюсь посмотреть несколько фильмов, поскольку прямо сейчас живу не в городе и не имею возможности пойти в кинотеатр – это настоящая пытка.

Обид никаких нет, ведь никто в Локарно толком не знал нас и не ждал нашего фильма. Хотя в то время я был очень наивным и сильно волновался за «Братьев», надеясь на хороший прием. Что, впрочем, и произошло. Но вот совсем недавно я читал, что Робер Брессон не попал в Канны с «Наудачу, Бальтазар», так что о чем тут говорить.

Вся пресса по цепочке сравнивает «Братьев» с работами Дэвида Линча и Йоргоса Лантимоса. Насколько вам кажутся правомерными эти отсылки и не звучат ли они как маркетинговые ходы?

Что ж, не худший способ поместить фильм в некий контекст и объяснить, чем он отличается от мейнстрима. Мне нравятся и Линч, и Йоргос, так что пускай. Ничего дурного в сравнении нет, тем более, что и тот и другой приятные и душевные режиссеры. Надеюсь, зрители испытают нечто похожее на просмотр их фильмов при просмотре «Зимних братьев».

Ваш фильм имеет свободную структуру вплоть до полного разжижения каждого из включенных в неё элементов: словно известняковая пыль, в «Братьях» рассыпается не только нарративное кино, но и экспериментальное. Как будто они крошат друг друга. Ранее вами было снято несколько короткометражных фильмов, расскажите, была ли им присуща подобная борьба элементов – или же один из них – нарративный или экспериментальный – явно преобладал?

В своих фильмах я воспринимаю каждый элемент равнозначно важным. Диалог обладает не меньшим значением, чем движение, звук не уступает визуальному ряду, цвет кадра – погоде, а повествовательная линия столь же ценна, как и чистые эмоции. Дело скорее в том, что я стараюсь погрузиться в фильм как можно глубже, практически потеряться в нем и позволить ему стать проводником, провоцируя интуитивный, а не интеллектуальный опыт. Мною движет желание раствориться в том, что я люблю, в самом процессе и проекте.

Кроме того, на то, как я снимаю кино, влияет мой опыт фотографа. Я ведь одновременно занимаюсь живописью, скульптурой, фотографией, кинематографом и видео. Все это моя каждодневная рутина, что-то вроде ритуала, связанного с погружением в материал. Так что большие проекты и этот каждодневный труд взаимно подпитывают друг друга.

Один из самых запоминающихся фрагментов фильма – VHS-кассета с записью армейского инструктажа по обращению с оружием. Сегодня очень многие возвращаются к кассетной стилистике 80-90-х, причем из самых разных побуждений – ностальгических, исследовательских, эстетических. Очевидно, что у вас VHS запись не является лишь маркером времени. Как она появилась в фильме?

Я родился в 1984 году, поэтому естественным образом испытываю ностальгию по 80-м и 90-м. Так же выглядела картинка ручной камеры моего отца, на которую я снимал  свои первые фильмы. Искаженное, двоящееся, троящееся изображение, к которому я до сих пор питаю теплые чувства.

Армейский видео-инструктаж появился мистическим образом. Как-то раз мне на глаза попалась рабочая инструкция – что-то в духе «как держать лопату»… Кажется, после этого я стал смотреть армейские видео и без памяти влюбился в американский инструктаж по использованию винтовки M1. Он был переполнен деталями, нелепыми диалогами, абсурдным юмором, но при этом снят великолепно. Есть что-то печальное в повторяемости и рутинности этого видео, в изображении этих ритуалов и поведенческих привычек, что совершенно очаровало меня.

В названии фильма присутствует слово «братья», но его не назовешь историей о семье или родственных узах, скорее уж просто об отношениях мужчин, о маскулинности. Единственная на весь фильм героиня и та быстро сбегает в решающий момент. Можно ли сказать, что в кинематографе сегодняшнего дня, с его возрастающим интересом к женским образам и вопросам феминизма вы выбираете скорее разговор о проблематизации и смещении понятия маскулинности?

Хм, я никогда не работаю с уже заданными смыслами. Любое утверждение становится беспомощным. Поэтому необходимо соблюдать баланс между точностью и в то же время интуитивностью смысла. Я воспринимаю фильмы как подвижные композиции или управляемый опыт, но не как продуманные высказывания или что-то заранее просчитанное. И «Зимние братья» – история о нехватке любви, о том, что каждый хочет теплоты и симпатии. Очень человеческое желание, знакомое каждому из нас. В картине всего один женский персонаж, лишь потому, что я хотел сделать связь с ней более отчаянной и драгоценной для главного героя. Она как бриллиант среди камней. А вещи скрытые оказывают порой гораздо большее воздействие, чем нечто явленное. Так, невыносимая потребность героя в том, чтобы быть любимым была бы не столь очевидна, если бы девушка всегда была рядом. Я хотел передать зрителю это непосредственное ощущение недостатка любви.

На фестивале дебютного кино во французском Андже вы разделили приз с «Теснотой» Кантемира Балагова. Что вы скажете о ней и что вы вообще знаете о современном российском кино?

Я смотрел «Тесноту» в Нью-Йорке и это тяжелое зрелище. Мне интересно было бы узнать побольше об этой картине, ведь насколько я понял, фильм опирается на действительные реалии. Очень хотелось увидеться с режиссером на пресс-конференции, но он не приехал в тот раз. Не могу похвастаться тем, что видел много новых российских фильмов, а первое, что приходит на ум в связи с русским кино – это Тарковский. Он один из тех художников, благодаря которым я заинтересовался личной тематикой в кино.

Премьеру «Зимних братьев» в Москве сопровождало видеобращение от актера Эллиотта Кроссет Хова, где он говорил про Чемпионат мира по футболу, состоявшийся в России в этом году. А не приезжали ли вы сами на чемпионат? Или смотрел его по телевизору? Вы же знаете про голодовку политзаключенного украинского режиссёра Олега Сенцова, которая длилась все это время? Или про абсурдный арест Кирилла Серебреникова, который не смог поехать в Канны на премьеру своего фильма «Лето». Когда вы слышите слово Россия – что вам первым приходит на ум?

Про чемпионат мира я ничего не знаю. Кажется, ни разу в жизни не видел ни одного футбольного матча, а последние месяцы я был занят своим вторым фильмом, так что временно утратил контакт с внешним миром. Но давно хочу посмотреть «Ученика» Серебренникова, просто до сих пор не выдалась возможность.

За ситуацией с Олегом Сенцовым я слежу, хотя и не видел его фильмов. На прошлой неделе читал, что он прекратил голодовку. Но я знаю слишком мало, чтобы как-то высказываться на эту тему. И без того слишком много вокруг людей, у которых есть мнение по поводу всего на свете, даже о вещах, о которых они ничего не понимают.

Один из наших авторов по загадочным причинам убежден, что ваш фильм немного похож на агитационные советские фильмы о шахтерах. Правда ли, что в качестве одной из локаций для съемок «Зимних братьев» вы рассматривали Украину?

Нет, это едва ли можно назвать серьезным намерением. В другие страны за поиском локаций для съемок я не ездил. В самом начале работы над сценарием у меня были подобные мысли, но затем я отыскал подходящее место ближе к своему дому.

Что до агитфильмов – ха-ха – полагаю, мои фильмы ближе к музыке, чем к пропаганде в какой бы то ни было форме.

Вопросы: редколлегия Cineticle

18 октября 2018 года