В Ивановской области прошел десятый юбилейный кинофестиваль «Зеркало» имени Андрея Тарковского. Наталья СЕРЕБРЯКОВА выбрала пятерку лучших фильмов смотра.
«Темный зверь» (Oscuro Animal), Филипе Герреро, 2016
Этот фильм колумбийского режиссера получил гран-при фестиваля. В центре сюжета – три женщины, вынужденные бежать из районов Колумбии, охваченных войной, в Боготу. Одна – потеряла семью, мужа и сыновей, и покидает свой больше похожий на хижину дом, в котором все напоминает ей о близких. Прижимая к сердцу семейный портрет, она садится в автобус, на который по дороге нападают боевики. И вот уже у нее на руках оказывается пятилетняя девочка, отца которой убили. Вторая героиня сама убивает то ли мужа, то ли друга, насилующего ее, и несмотря на вагинальные кровотечения, и пробирается сквозь дебри латиноамериканских болот. Третья – солдат, вовлеченная в сексуальные отношения с командиром. В фильме не произносят ни слова, и сквозь этот бессловесный киноряд проступает простая мысль – женщинам особенно трудно на войне, на их хрупкие плечи ложится и забота об осиротевших детях, и голод, и элементарное выживание в момент разгула убийств и насилия. Это рассказ о том, как солидарность и сестринство спасают в том жутком мире, где нет не то, что феминизма, но и обычного человеческого сочувствия к слабому. Похоже, что Герреро – искусный синефил, переживающий броманс со всем медленным кино 2000-х. В его картине есть и кадры в духе Лав Диаса, и аллюзии на последний фильм Апичатпонга Вирасетакула, и даже моменты в стиле Шанталь Акерман.
«Малыш Иисус из Фландрии» (En waar de sterre bleef stille staan), Густ Ван ден Берге, 2010
Ретроспектива молодого бельгийского режиссера Густа Ван ден Берге стала самым ярким впечатлением всего кинофестиваля. «Малыш Иисус из Фландрии» — дипломная работа Ван ден Берге, сняв которую, он думал покончить с кинорежиссурой. Однако случилось так, что фильм стал стартом целого триптиха о поисках бога. Герои первого фильма бельгийца – дауны, которые не ведут себя как люди с ограниченными возможностями. Один из них регулярно выпивает в баре, второго соблазняет дьявол в обличье турецкой женщины, третий вовлечен во что-то вроде самодеятельного театра и общается с ребенком. Фильм насквозь пропитан постмодернистским юмором, который, однако, не является саркастичным или издевательским. В какой-то момент зритель перестает замечать этот навязчивый гандикап, и оказывается лицом к лицу перед извечными вопросами добра и зла. Полностью черно-белая лента Ван ден Берге пропитана скрытыми символами, которые можно трактовать как угодно. Например, ближе к финалу там есть совершенно новоорлеанская сцена пожара, и дождь из куриного пуха, отсылающие нас к Алану Паркеру. Хотя очевидно, что источником вдохновения для этого фильма Ван ден Берге (столь близкого Брюно Дюмону) стали Жан Ренуар и Робер Брессон.
«Люцифер» (Lucifer), Густ Ван ден Берге, 2014
Самое главное, что нужно знать о фильме «Люцифер» Густава Ван ден Берге – он круглый. Отталкиваясь от стандартов живописи эпохи Возрождения, когда в моде было так называемое «тондо» – круглая по форме картина или барельеф, Ван ден Берге при помощи камеры и зеркал создал свою совершенно уникальную технологию съемки – тондоскоп. Но дело не ограничилось одними инновационными технологиями. «Люцифер» имеет необычный сюжет-притчу, который Ван ден Берге осторожно, по ниточкам распутывает перед зрителем. Однажды в небольшой мексиканский городок с небес на землю (прямо по лестнице!) спускается тот, кого все нарекают ангелом. Красивый смуглый незнакомец излечивает от паралича местного жителя (хотя это оказывается и просто: хитрый старичок притворяется, чтобы втихомолку от родных пьянствовать и играть в карты). «Ангел» настолько прекрасен и обходителен, что в него влюбляется племянница этого пожилого притворщика. Но проведя с девушкой ночь, таинственный незнакомец исчезает, ибо имя его – Люцифер. Комбинируя профессиональных актеров с непрофессионалами, Ван ден Берге играет в типичный народный театр с брейгелевскими мотивами визуальности. Иногда это похоже на Рауля Руиса, иногда – на Карлоса Рейгадаса. Интересно, впрочем, что многие великие режиссеры каждый в свое время искали бога и сатану именно в Мексике. Кажется, Ван ден Берге это удалось.
«Саламанка», Руслан Федотов, Александра Кулак, 2015
В конкурсе документального кино приз «Малое Зеркало» получил российский фильм «Саламанка», премьера которого состоялась в конце минувшего года на «Артдокфесте». Интересно, что этот фильм также снимался в Мексике. Герои черно-белой картины – меннониты, выходцы из Голландии, живущие закрытой общиной. Являясь примером фундамендалистского кино, «Саламанка» снята в лучших традициях Терренса Малика. Мы не знаем, кто из появляющихся на экране детей, подростков или взрослых – герой. На фоне пейзажей пыльного старообрядского городка ведется повествование. Закадровый голос рассказывает историю соблазна и раскаяния. Руслан Федотов и Александра Кулак говорят, что этот образ собирателен, у них не было конкретного героя, но тема жизни меннонитов заворожила их своей замкнутостью и таинственностью. В двадцать первом веке группа людей живет, словно в девятнадцатом. Интересно, что эти же с виду приветливые люди пожаловались на режиссеров в полицию за несанкционированные съемки, а потому фильм пришлось спешно завершить. Наверное, это современные «Дни жатвы».
«Зимняя песня» (Chant d’hiver), Отар Иоселиани, 2015
В программе «Эйфория» был показан последний фильм Отара Иоселиани «Зимняя песня». Грузинско-французский классик на протяжении уже многих лет остается верен себе и демонстрирует симпатию левому пролетариату. В основной «парижской» части своей новой картины он уделяет этой теме очень много внимания. Однако у фильма есть два пролога, делающие зрелище чуть-чуть непривычным для поклонников Иоселиани. В самом начале картины гильотина рубит голову некого барона Бальтазара под одобрительные овации женщин. Во втором же прологе грузинских женщин насилуют, грабят и убивают грубые солдафоны. Так мы как будто видим две стороны одной медали на двух одинаково любимых географических точках вселенной режиссера. Появление такого реалистичного жесткого насилия в фильме Иоселиани становится своеобразной стилистической вехой: от грусти до веселья на экране всего один шаг. «Зимняя песня» выдержана в лучших бунюэлевских традициях абсурдизма, и это ли не подарок уставшему от бесконечной фиксации реальности зрителю.