Шерван Хаджи. 32-летний актёр, исполнивший главную роль сирийского беженца Халеда в фильме Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды», пока не очень хорошо знаком зрителю, но, конечно, вопрос узнаваемости – вопрос времени. В рамках «Недели кино Финляндии» петербургский кинотеатр «Аврора» не только показал последнюю работу Аки, но и организовал для корреспондента Cineticle Николая КУЗНЕЦОВА интервью с Шерваном, которое прошло в дружелюбной обстановке пивного застолья.
С 4 по 10 декабря в московском кинотеатре «Каро Атриум» состоится ретроспектива финского режиссера, а 7 декабря выйдет в прокат его новая картина «По ту сторону надежды».
Шерван, я читал, вы сами снимали документальные и художественные фильмы.
Я родился в далёком сирийском селе, в курдском регионе. У отца было своё дело, всем детям дали хорошее образование: моя сестра экономист, брат изучает право, а другая сестра изучала – архитектуру, другой мой брат ещё школьник. Я уехал в Лондон, там учился на режиссера в киноакадемии, потом вернулся, реализовал несколько небольших проектов. Да, я всегда снимал короткометражные фильмы, писал сценарии, но не для того, чтобы зарабатывать. Зарабатывать я начал только сейчас.
Вы переехали в Кембридж, чтобы продолжать изучать киноискусство. В чём отличия британской системы обучения от американской, финской и сирийской?
Всё совершенно другое: и стиль, и понимание, и образ мышления. В Сирии мы пока ещё очень восточные, эмоциональные. Наверное, мы многое взяли у российского кинематографа. Ну, кто не слышал про Тарковского? Когда мне тяжело, я пересматриваю «Сталкера», и мои проблемы сразу перестают казаться непреодолимыми (смеется). Восточную историю нельзя рассказать языком Голливуда, это разные вещи.
В Сирии не так много снимают; честно говоря, у нас практически не развит кинематограф. Есть театры и телевидение, да. Когда я переехал в Финляндию, я открылся всему, что только можно, я очень хотел учиться даже на американских фильмах. Только спустя время начал фильтровать, отбросил всё лишнее и вернулся к классикам, Тарковскому, Каурисмяки. Его я тоже считаю классиком, узнал его до переезда в Финляндию, уже тогда видел его работы.
Как вы познакомились с Аки Каурисмяки?
Я не суеверный и не религиозный, но верю, что наше знакомство было словно кем-то подстроено. В тот момент я был не в Финляндии, а в Англии. Мне пришло письмо о том, что одна продюсерская компания ищет актера из Средней Азии, с чувством юмора, и я подумал: «Мм-м…(смеется) Я бы подошел…» Я не знал, что это Аки. Месяц спустя мне позвонили и попросили приехать немедленно. Я купил билеты, прилетел, меня пофотографировали, записали, я прошёл пробы, а потом мне сказали: «Поздравляем! Фильм будет снимать Аки, может, через месяц вы с ним познакомитесь». А когда я вышел, тут же увидел его. Он прилетел из Португалии, я из Англии, мы выпили пива, он сказал: «Вот сценарий. Прочитай и соглашайся». Я согласился, даже не читая (смеется).
Кадр из фильма Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды»
Как Аки ведёт себя на площадке?
Аки – мастер. Он не мучается, не экспериментирует во время съёмок. У него в уме всё зафиксировано: где должна стоять пепельница и так далее. С актёрами по-другому. С ним чувствуешь себя уверенно: он расслаблен и доверяет тебе – мол, покажи, что ты умеешь. Сцены со мной снимались за один дубль, максимум за два, если возникали технические сбои. Например, в фильме есть одна сцена с длинным монологом на собеседовании, её сняли за один дубль, без репетиций. Мы просто сели, включили камеру, Аки объяснил мизансцену, сказал: начали, спасибо, следующая сцена. Я спросил, может ещё дубль? Он сказал: всё хорошо, давайте следующую. Всё. Не всякий режиссер на такое способен. Если тебе повезёт, то с такими вещами ты можешь столкнуться только раз в жизни. У нас, например, не было монитора на площадке – Аки сам садится рядом с камерой и смотрит. Кажется, будто запускается какой-то волшебный механизм. Когда актёр попадает в такую атмосферу, он словно парит, входит в транс. Такое чувство, что плывёшь по реке, все плывут в одном направлении, а цель – рассказать историю, вынести её на свет.
Мы давние поклонники Аки и хотели бы попросить дать его словесный портрет.
Лично для меня он – Дон Кихот Ламанчский. Он твердо верит в то, что своим простым оружием может сражаться с гигантами. В век цифровых технологий он до сих пор снимает на 35 мм, делает классические вещи, в которых каждый находит что-то своё.
Расскажите, чем для вас стал «По ту сторону надежды»? Как вы поняли эту картину?
Речь о довольно неуловимых материях, бесформенных, сложных и в то же время простых – в том и красота. Для меня этот фильм создал альтернативную память. У меня есть друзья, которым пришлось уехать из Сирии: они не хотели участвовать в войне. Мне их чувства совершенно незнакомы – я ведь уехал до войны. Так что я попал в непростую ситуацию. После съёмок я почувствовал, что у меня появились альтернативные воспоминания, которые заполняют эту пустоту. Когда я ещё жил в Сирии и смотрел новости о военных действиях в Сомали или Ираке, я сочувствовал их жителям, но всё равно эти чувства несравнимы с теми, что охватывают тебя, когда война приходит в твой дом.
Шерван Хаджи. Рисунок Ирины Маньшевой
Самая первая сцена с вами – герой выбирается из груды угля на корабле. Насколько она тяжело далась? Вас засыпали углем?
Я сам туда зарылся. А уголь тяжелый, между прочим, я даже шевельнуться не мог. Мы снимали в четыре утра, накануне целый день работали. Аки сел на стул, посмотрел на меня и сказал: «Это твоя сцена. Иди и играй». Так и сказал. «Ты читал сценарий?» Я говорю, да. «Ну так иди и играй». Я взял лопату и начал копать. Мы не стали закапывать меня с головой, потому что волосы у меня примерно такого же цвета, так что я просто опустил голову, и Аки это понравилось. Он сказал: «Хорошо, снято» (смеется). Это как диплом, который можно повесить на стену. После того, как мы сняли сцену, где Халеда ударили ножом, Аки сказал мне: «Знаешь что? Твои глаза сейчас были, где и всегда, на нужном месте. И я счастлив, очень счастлив. Единственный человек, который вызывал у меня подобные чувства – Матти Пеллонпяя». Я подумал, что для меня это слишком большая честь, ведь Матти – выдающийся актер.
Какая сцена оказалась самой сложной?
Вообще-то, не было такой сцены, на которую мы бы потратили больше времени, чем на другие. Съёмки шли гладко, и я смог выработать свой метод работы – перестал готовиться заранее. Вместо этого разминался, делал растяжку и шёл на площадку. Я просто входил в кадр и старался быть собой, вести себя так, как поступил бы сам, если бы со мной, Шерваном, случилось что-то подобное.
Как изменилась ваша жизнь после съёмок у Аки?
Ну, дома я по-прежнему развешиваю постиранное бельё, мою посуду… Да, я получил признание. Но главное, я научился не спешить, работая в искусстве. Спешка губительна, суета не сделает тебя художником. Так что да, эти съёмки многое мне дали, изменили мой образ мысли, придали уверенности, чтобы стать терпеливее. Теперь я могу думать, когда берусь за какой-то проект, могу отказаться, если увижу, что работа ничего мне не даёт. Я словно перешёл на новый уровень. Как-то расслабился, что ли.
Рисунок Ирины Маньшевой по мотивам фильма «По ту сторону надежды»
На каких сирийских режиссёров вы бы посоветовали обратить внимание? Кто ваши любимые актёры и режиссёры в целом?
Есть пара сирийских режиссёров… Например, есть Мохаммад Малас. Я знаком с ним лично, его сын – мой хороший друг. Еще Омар Амирали, документалист, он уже умер. Из молодого поколения – мой друг Мохаммад Абдул Азис, автор фильма «Четыре часа в Раю». Ну и я тоже (смеется). Мне, конечно, ещё далеко, но я стараюсь не отставать. В целом мне нравятся многие режиссёры, не могу выделить трёх, четырёх, десятерых… Например, Рой Андерссон, Джузеппе Торнаторе. Разумеется, Феллини. Аки, конечно же. Я видел все его фильмы. Кубрик, Дэвид Линч… Гильермо дель Торо. Терри Гиллиам, Кен Лоуч. Я даже писал эссе о творчестве Майка Ли… Могу перечислять имена до утра.
А какой фильм Аки вам нравится больше всего?
«По ту сторону надежды» (смеется), «Юха» и «Ленинградские ковбои».
И последний вопрос. Я знаю, что у Аки Каурисмяки есть хобби – рыбалка. Вы когда-нибудь были с ним на рыбалке?
На рыбалке? Нет, никогда. У нас была рыбалка другого порядка – мы ловили идеи. На площадке. Год выдался довольно загруженным, но может, в следующем поедем с Аки ловить лосося.
Выражаем глубокую благодарность за организацию интервью Генеральному Консульству Финляндии и лично куратору культурных проектов Кирси Мююрама, Институту Финляндии и лично и.о. директора Мике Пюльсю.
Интервью и фотография: Николай Кузнецов
Перевод: Полина Казанкова