В Киеве стартовал Международный фестиваль документального кино о правах человека Docudays UA-2017. Сегодня в рамках внеконкурсной программы «Майстри» пройдёт показ фильма Сергея Буковского «Главная роль». Мировая премьера картины состоялась на фестивале DOK Leipzig. Отмечая это событие, мы публикуем статью Юлии КОВАЛЕНКО об искренности диалога в новом фильме Сергея Буковского и в дебютной картине выпускницы его мастерской Анны Калиниченко.
Небольшая квартирка, обставленная типичной старенькой мебелью. Трюмо с украшениями, фотографии на стене, сервант с множеством памятных мелочей и книг. Игрушечный хомячок на полке, повторяющий все уловленные слова. «Да замолчи ты!» – почти ругает его хозяйка квартиры. В ответ слышит свои же слова. Игрушку никто не отключает, даже когда она мешает телефонным разговорам. Навязчиво повторяя слова хозяйки, хомячок будто выхватывает пространство квартиры из сетей прошлого. Ещё пару звонков, ещё несколько дней, ещё одна репетиция перед сыном, ещё уточнения сценария и списка гостей, ещё чуть-чуть, и ещё немного – и вот скоро творческий вечер, где можно поделиться воспоминаниями о своих ролях, о прошлом, о фильмах своего мужа, которого уже нет. А потом – потом вновь квартира, съёмочные площадки, общение с сыном.
Кадр из фильма Сергея Буковского «Главная роль»
Снимая фильм о своей маме, актрисе Нине Васильевне Антоновой, Сергею Буковскому удаётся почти из воздуха, из откровенных разговоров и воспоминаний создать нежную картину не о грусти по прошлому, но скорее о теплоте со-бытия двух людей в мире. О дружбе, которая, возможно, оказывается шире семейных отношений. В этой дружбе двух людей – мать и сына – объединяет не только прожитое, не только тоска по ушедшему мужу и отцу, не только родственное. Диалог за диалогом, воспоминание за воспоминанием, Буковский приоткрывает перед своей камерой отношения людей, которые задаются вопросами об окружающем мире, не претендуя на установление истины. Задаются вопросами о прошлом, о памяти, об утрате, о настоящем, о смерти, о счастье и одиночестве, о хлебе, соли и воде этой жизни – просто потому, что, задумываясь над этими вопросами, люди становятся людьми.
– Мама, куда всё потом девается? Почему оно всё уходит? Почему все разбегаются по своим комнатам?
– Ну, что ты хочешь… Со временем… Люди понимают друг друга, уважают друг друга. А любовь, вот эта вспышка, она проходит.
– Почему?
– Наверное, закон природы такой.
– Почему я до сих пор не вырос?.. Почему я, так или иначе, ищу в той или иной женщине маму?
– Маму?
– Конечно… Откуда во мне зародилось ощущение, что меня обидят, бросят, предадут? Если я влюбляюсь в кого-то, я прошу – не бросайте меня.
– Потому что я больше всего была с тобой. Наверное.
Кадр из фильма Сергея Буковского «Главная роль»
Одно из самых своих расхожих замечаний относительно сегодняшней невозможности избежать вторичности при попытке выразиться напрямую Умберто Эко иллюстрировал примером признания в любви: «Он знает, что не может сказать: “Я безумно тебя люблю”, потому что он знает, что она знает (и она знает, что он знает), что это уже написал Лиала. И всё же выход есть. Он может сказать: “Как сказал бы Лиала, я безумно тебя люблю”». К несколько схожему закавычиванию обращается и Буковский. Для того, чтоб все те вопросы, которыми задаются режиссёр и его мама, прозвучали, избежав клейма пошлости, они должны зазвучать после долгого пути. Для того, чтоб уловить искреннее, камера должна пройти сквозь формальное. Фильм, посвящённый Нине Антоновой, начинается как фильм, посвящённый актрисе Нине Антоновой; затем – маме Нине Антоновой; вдове Нине Антоновой. «Представь себе, что это не документальное кино, а игровое, художественное, – настраивает режиссёр свою маму в первых же кадрах. – И ты играешь актрису. Так тебе будет легче. Ты ж не можешь быть собой?». Возможно, это же справедливо будет сказать и в отношении самого Буковского: фильм начинается как фильм режиссёра Сергея Буковского, который работает с актрисой Ниной Антоновой; затем – как фильм сына Сергея про свою маму; и, быть может, как фильм Сергея и его мамы про ушедшего отца и мужа. Из всего этого множества осколков Буковский собирает, будто мозаику, главную роль Нины Антоновой, которая так же не может быть напрямую схвачена камерой, как и влюблённый у Умберто Эко не может напрямую выразить свою любовь. И только собирая из этого множества осколков ту самую «главную роль», становится возможным выстроить искренний диалог между двумя людьми, их вопросы о мире.
Кадр из фильма Анны Калиниченко «Кто ты, кто я с научной точки зрения»
Подобная невозможность ухватить камерой «главную роль» интересует и Анну Калиниченко, выпускницу мастерской Сергея Буковского «Майстерня.doc». Её дебютный короткометражный фильм «Кто ты, кто я с научной точки зрения» касается одной из самых болезненных для Украины тем – войны на Донбассе. Однако действия переносятся из горячих точек в мирный Киев – в Анину съёмную квартиру, в которой она и соседка делят кров с Никитой. Парень – переселенец из Донбасса. Мы мало что узнаём о нём: «Мне трудно вспомнить, как он появился в моей жизни» – звучит за кадром. Да и насколько это важно? Похоже, за годы войны человек стал настолько незначительной частностью, что обсуждать его или с ним что-либо стало «неуместным».
Камера Ани становится ещё одним участником фильма. Иногда режиссёрка в запале споров с Никитой будто забывает про камеру, бросая её, шаткую, снимать самостоятельно. По степени режиссёрской вовлечённости фильм Ани ближе всего к дневниковому кино. Вот режиссёрка едет вместе с Никитой в какой-то далёкий район – Никита ищет что-то, непонятно что, непонятно зачем, – но по дороге они успевают поругаться из-за брошенной парнем то ли в шутку, то ли специально провокационной фразы про немецкий нацизм. Это ощущение «нашего, но чужого» долго не исчезает – человек, бежавший из Донбасса в Киев, остаётся под подозрением в чужести. Каждое его слово должно сильнее обычного выражать однозначность позиции. Границы твоей страны сузились – даже если за них еще льётся кровь и обрываются жизни. Вот Никита общается с каким-то другом по скайпу, обвиняя в разрушении родного города на Донбассе все стороны войны – и Россию, и так называемые ДНР-ЛНР, и Украину. Недостаточно однозначности для всех участников войны. Объектив любой камеры будет неудовлетворён: житель Донбасса должен представить свою главную позицию, однозначную роль, всё остальное – никому не интересные частности.
Кадр из фильма Анны Калиниченко «Кто ты, кто я с научной точки зрения»
Между спорами вокруг Донбасса и поездками Никиты в родной город просачиваются робкие интонации человеческой симпатии, которые, впрочем, никто не сумеет как-либо выразить. Ни парень, чьи неумелые попытки завязать отвлечённый разговор заканчиваются не особо удачным «ты нашла себе мужа?». Ни Аня, которая не выключает камеру даже при радостной встрече с Никитой после его поездки домой или во время обычной прогулки у Днепра. «Ты у меня единственный такой знакомый» – говорит девушка, однако дальше разговор вновь никуда не движется. Камера может видеть только переселенца Никиту. И она ждёт от него только одну, заранее известную роль. В конце концов, парень сдаётся: «Ты мне нравишься как человек, даже привлекаешь. Но одно меня злит – эта камера. Эту камеру хочется в задницу засунуть. Потому что без этой камеры ты хер бы со мной осталась или пошла куда-то гулять. Но это единственный способ быть с тобой, так что им надо пользоваться».
Кадр из фильма Анны Калиниченко «Кто ты, кто я с научной точки зрения»
Не пытаясь прочертить все заранее известные границы, Анне удаётся снять, пожалуй, один из самых важных фильмов про сегодняшнюю войну на Донбассе. Буквально из ничего, из обычного общения (вернее – попыток общения) с соседом режиссёрка извлекает болезненный вопрос самой возможности диалога и искренности между двумя людьми. Камера может стать средством общения, как у Буковского, – она может уловить осколки наших разных ролей, из которых можно составить ту самую, необъятную главную. Но насколько она готова находить это множество на землях, охваченных войной – вопрос остаётся открытым. Только после того, как камеру, наконец, выключают, между Аней и Никитой возникает диалог. И это, возможно, самый важный жест – и режиссёрский, и просто человеческий. «Теперь я знаю его историю» – звучит за кадром в последние минуты, утаивая все подробности.
Юлия Коваленко
25 марта 2017 года