Ещё Луций Анний Сенека брюзжал: «Наступил декабрь; весь город в лихорадке; страсти к наслажденьям дана законная сила; везде шум невиданных приготовлений, словно есть разница между Сатурналиями и буднями. А разницы-то нет, и мне сдается, прав был тот, кто сказал, что — раньше декабрь длился месяц, а теперь весь год». Позднее, в 1916 году, к обширному списку интеллектуалов, недовольных массовым помешательством, добавился Антонио Грамши: «Дата становится препятствием, заслоном, который не даёт нам увидеть, что история продолжает идти всё тем же существенно не изменившимся курсом, без резких остановок, как когда в кино рвётся плёнка, и мы видим разрыв слепящего света».
Кино действительно не живёт по календарю, как фотограмма или теперь уже скорее стоп-кадр не дают нам представления о самом фильме. Но глупо будет сделать вид, что попытка упорядочить массив аудиовизуальной информации не даёт вовсе ничего. Критик всматривается в кино, пытаясь увидеть очертания истории. Критик всматривается в свой собственный зрительский опыт, выкристаллизовывая свои эмоции до уровня высказывания. В тех, конечно, случаях, когда безликие консенсусные ТОПы не выглядят предсмертными судорогами критиков, сражающихся за падающий интерес читателя.
Для меня главным событием в уходящем году стало оживление беларуского независимого кино (на фоне полной стагнации производства игрового кино на «Беларусьфільме», и это в официальный «год культуры»). Пока неясно, окрепнет ли «новая волна», или угаснет (какой историк кино скажет, сколько таких оживлений рассеялось, так и не будучи замеченными за границами отдельных стран?), но фильмы снимаются и показываются на фестивалях, и даже скептически настроенные прокатчики начинают идти навстречу и запускают отдельные фильмы хотя бы в ограниченном прокате. Другое важное событие — из разряда тех, о которых не принято говорить, — пираты, наконец, сделали доступным русскоязычному зрителю один из лучших документальных фильмов — «Безумцы Титиката» (Titicut Follies) Фредерика Уайзмана. Может быть, внимательность взгляда американского классика поможет кому-то увидеть, что документалистика не ограничивается папарацци-стилем Виталия Манского.
1. «История Иуды» (Histoire de Judas), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2015
Рабах здесь — продолжатель попыток Пазолини вернуть христианству его революционность, хотя более уравновешенной революции вам скорее всего ещё не доводилось видеть. Лучший пример экономности стиля.
2. «Тысяча и одна ночь» (As Mil e Uma Noites), Мигель Гомеш, Португалия, Франция, Германия, Швейцария, 2015
Гомеш отвоёвывает сказки у ушлых голливудских постановщиков, не забывая при этом об актуальной политической повестке. Из агитационной брошюрки — прямиком в вечность.
3. «Ирак, год нулевой» (Homeland: Iraq Year Zero), Аббас Фахдель, Ирак, Франция, 2015
Фахдель оспаривает идеи о невозможности адекватного представления войны в медиа, хотя собственно боевые действия и присутсвуют здесь только эллиптически. Пока ретрограды всё ещё пренебрежительно отмахиваются от хоум-видео, в умелых руках они становятся настоящей летописью Новейшего времени.
4. «Хорас и Пит» (Horace and Pete), Луис Си Кей, США, 2016
Можете ли вы вспомнить хотя бы один яркий визуальный образ из всех телесериалов, увиденных до второй половины тысячных? Разве что идиллический общий план лесопилки или красную лоджию из аномального «Твин Пикса». Телесериал до недавних поисков стилистического и драматургического усложнения был визуальным искусством только формально и держался всегда прежде всего заинтересованностью зрителя персонажами. Луис Си Кей в своём пока что последнем сериале выступает в роли консерватора-авангардиста: он доводит центральность персонажей до того, что в одном из эпизодов мы около девяти минут смотрим статичный план с одним из главных персонажей, рассказывающим свою историю кому-то, находящемуся за кадром. Как и в классических сериалах, мир старого нью-йоркского паба не затронут вирусом натурализма (скажем, здесь практически отсутствуют фоновые звуки, и на время протекающего в определённый момент диалога все незадействованные актёры просто замирают). После такой оды старому доброму телевизору можно и всерьёз приниматься за что-то новое.
5. «88:88» (88:88), Исайя Медина, Канада, 2015
Молодость, поэзия, политика и одно из свидетельств того, что замена плёнки цифрой даёт больше свободы. Но как, несмотря на уход в прошлое печатной машинки, клавиатура компьютера имитирует её внешний вид, так и режиссёры не спешат исследовать новые возможности. Исайя Медина — из другой породы, и сырость его амбициозного фильма неотделима от свежести взгляда. Изменение традиционной иерархии изображения и звука здесь естественно, как мало где ещё.
6. «Каждому своё!» (Everybody Wants Some!!), Ричард Линклейтер, США, 2016
Линклейтер ухитрился одновременно сделать симпатичными не самых приятных, по сути, персонажей, сделать комедию высокого класса, несмотря на все шуточки ниже пояса, и продолжить свои игры со временем и классическим нарративом. По сути, весь фильм — прелюдия к истории, которую мы никогда не увидим, и от того он только печальнее, смешнее, прекраснее.
7. «Что-то между нами» (Something Between Us), Джоди Мэк, США, 2016
Фильмы Джоди Мэк на удивление доступны, и не только по меркам авангардного кино. Чистая детская радость открытия мира вещей заново не требует от зрителя предварительной подготовки и знаний о том, каких трудов стоило передать её на экране.
8. «Перламутровая пуговица» (El botón de nácar), Патрисио Гусман, Чили, 2015
Фильм мэтра «третьего кино» представляет необыкновенное синтетическое видение мира. Стремление к открыточной красоте в его первой трети отрицает границы западных представлений о хорошем вкусе (хотя какой-нибудь Любецки, наверное, кусал бы себе локти), а ньюэйджевые рассуждения о взаимосвязи всего в мире, важности воды и истории, начертанной в звёздах незаметно переходят в серьёзный разговор о жертвах диктатуры Пиночета и почти уничтоженных племёнах аборигенов. Здесь поэтические связи заменяют рациональные, но не приводят при том к спасительному забвению реальности.
9. «За день до конца» (Ang araw bago ang wakas), Лав Диас, Филиппины, 2016
Мастер крупной формы показал, что способен на удивительную сконцентрированность и насыщенность. Шекспир не был так хорош со времён Джармена.
10. «Чума в ауле Каратас», Адильхан Ержанов, Казахстан, 2016
Молодые режиссёры, снимающие малобюджетное кино, чаще всего обращаются к повседневности, иногда на грани с самолюбованием. Адильхан Ержанов разрушает обыденное, не заменяя его при этом узнаваемыми сюрреалистическими клише из учебников по психоанализу (в духе Ходоровски). Абсурд Ержанова красив (на удивление красив, учитывая скромный бюджет) и правдив. Его мизансцены сняты статичной камерой, но настолько изобретательны и насыщенны, что заставляют вспомнить о славных традициях немого кино.
Ещё 15 замечательных фильмов (в алфавитном порядке).
Им не случилось оказаться в десятке, но одна только сцена подъёма героини на крышу в «Любви и партнёрстве» Никиты Лаврецкого, например, стоит половины фильмов, снятых за год. Лаврецкий ушёл от пространства неопределённости своего первого полнометражного фильма, но в этой сцене оно возвращается как приём, и на удивление удачно. Неуютное «нигде» дачного домика сменяется поиском себя в декорациях реального города (проход по бесконечному мосту с видом на Успенский собор — обязательная часть инициации приезжих). Для массового успеха малобюджетному кино необходима запоминающаяся актриса (Джина Роулендс, Грета Гервиг, Ханна Гросс), и здесь есть Ольга Ковалёва. Посмотрим, что будет дальше.
«Академия муз» (La academia de las musas), Хосе Луис Герин, 2015
«Бахубали: Начало» (Bahubali: The Beginning), С.С. Раджамули, Индия, 2015
«Будущее» (L’avenir), Миа Хансен-Лёве, Франция, Германия, 2016
«В Джексон Хайтс» (In Jackson Heights), Фредерик Уайзман, США, 2015
«Вторая ночь» (La Deuxième Nuit), Эрик Пауэлс, Бельгия, 2016
«Гравити Фолз» (Gravity Falls), Алекс Хирш, США, 2012-2016
«Изысканный труп»/«Изысканное тело» (The Exquisite Corpus), Петер Черкасски, Австрия, 2015
«Кильватерный след (Субик)» (Wake: Subic), Джон Джанвито, США, Филиппины, 2015
«Ладони» (Palms) Мэри Хелена Кларк, 2015
«Любовь» (Love), Джадд Апатоу и др., США, 2016
«Любовь и партнерство», Никита Лаврецкий, Беларусь, 2016
«Море в огне» (Fuocoammare) Джанфранко Рози, Италия, 2016
«Небо дрожит, и земля боится, и два глаза – не братья» (The Sky Trembles and the Earth Is Afraid and the Two Eyes Are Not Brothers), Бен Риверс, Великобритания, 2015
«Ночная птица» (L’oiseau de la nuit), Мари Лозье, Португалия, Франция, 2015
«Прекрасная и потерянная» (Bella e perduta) Пьетро Марчелло, Италия, 2015
И последнее — посткинематографическая чёртова дюжина музыкальных видео, тоже в алфавитном порядке. Клипы успели побыть заурядными записями выступлений музыкантов, иллюстрированными песнями, но теперь они понемногу возвращаются к своим авангардным корням (не случайно прародителем формы называют режиссёра экспериментальных фильмов Брюса Коннера). Если «традиционные авангардисты» часто существуют в гетто для избранных, то авторы видео для музыкальных треков создают коммерческие продукты для широкой публики, которые одновременно являются и авторскими высказываниями (вместе с сериалами они становятся почвой для новой авторской теории, где «автора» не всегда удаётся локализировать). Кроме продолжающегося исследования возможностей цифровой манипуляции изображением, одной из главных тенденций стали возвращение в видео человеческого лица (в первую очередь портретная галерея ANOHNI) и попытки реаппроприации расхожих визуальных образов (Rodney Ascher, Soda_Jerk).
ANOHNI — Drone Bomb Me (Nabil)
Arca — Sin Rumbo (Jesse Kanda)
clipping — wriggle (Rodney Ascher)
Ital Tek — Beyond Sight (Clayton Welham and Joseph Lion)
Julianna Barwick — Nebula (Derrick Belcham)
Kari Faux — Fantasy (Carlos Lopez Estrada)
Oneohtrix Point Never — Animals (Rick Alverson)
Soda_Jerk & The Avalanches — The Was (Soda_Jerk)
Massive Attack — The Spoils ft. Hope Sandoval (John Hillcoat)
Mark Pritchard — Sad Alron (Jonathan Zawada)
The Avalanches — Frankie Sinatra (Fleur, Manu)