Рубрика «Зритель, который слишком много знал», знакомящая с формальными приемами кинематографа.
Предметы в кинематографе служат целью объективации зрительского опыта. Они порывают одиночество смотрящего, находящегося во власти «сна», и связывают его с материальным миром. Недопитая пара чашек кофе и выкуренные сигареты в пепельнице взывают к памяти самого зрителя и порой сообщают о персонажах больше, чем их многозначительные взгляды. В связи с этим многие фильмы состоят исключительно из предметов, ими определяются и направляются. Никита ПОРШУКЕВИЧ рассказывает об одном из таких фильмов, «Академии муз» Хосе Луиса Герина – синефила, убежденного в силе вещей.
Одним из главных его фетишей являются окна, отражающие движение города. В основном его интересуют кофейни, транспорт, то есть те места, где окна становятся метафорой кинематографа, и если точнее – экрана. Посетители смотрят на пешеходов, пешеходы на посетителей, камера пропускает их друг через друга, сближая до полного неразличения: кто из них кто, зритель или герой. Прием, используемый во многих фильмах, даже в научной фантастике, где экраном служит смотровое окно звездолета, у Герина в «Академии муз» принимает иное значение.
В отличие от многих других фильмов режиссера, в нем очень много говорят. Говорят о поэзии, о литературе, о любви в литературе, о любви через литературу. Поэтому окно лишается своей безмолвной предметности. Оно резонирует от отчетливо произносимых диалогов, а не от шума толпы, улицы, отдельно выхваченных фраз. И чтобы не лишать слова их драматизма и сентиментальности, а фильм литературности, Герин задействует окно уже как прием остранения. Складывается магия слов, не нарушаемая пристальным зрительским взглядом. Окно/экран встает перед ним стеной, визуально снижая чувственность, при этом повышая ее вербальную значимость.
Происходит строгое разграничение пешеходов на зрителей, а посетителей кафе – на героев. И уже, получается, не окно как таковое объективирует зрительский опыт, а отражение. Образ пешеходов/зрителей запечатлевается в окне и становится предметом, пускай неуловимым, но таким, который вводит смотрящего в фильм, персонифицирует его с пешеходами/зрителями. То же самое опредмечивание происходит и со словами, замкнутыми в пространстве окон, как джин в лампе. Стоит разбить окно, или даже его приоткрыть, как слова вылетят наружу, потеряв в своей выразительности. Окно в «Академии муз» – это своего рода бумага, куда ведутся интимные записи, разговоры «по душам». Тогда как всё, что входит в публичную сферу, Герин снимает «напрямую», используя средние и средне-крупные планы. Подобное разграничение на частное и общественное еще более усиливает сентиментальный настрой фильма.
Задействуя окна, Герин идет от противного, и за счет остранения/разграничения добивается эмоциональной вовлеченности в фильм. Литературность только подчеркивается, слова обостряются, словно демонические стрелы, не вольные, однако, прорваться за очерченный круг.
Никита Поршукевич
13 декабря, 2016