Жан Эсташ: «С 1968 года господствует один-единственный тип кинематографа, одна идеология – это произошло как на уровне режиссуры, так и в плане проката и рекламы. Доказательством тому служит всё бóльшее число маленьких кинозалов и трестов, а также неравенство возможностей, которое, безусловно, существовало и раньше, но сейчас особенно обострилось. Вместе с тем, растёт число авторов, которые ничего не снимают или снимают, но не выпускают свои фильмы на экран. Перед нами целый ряд противоречий, из которого вырисовываются тенденции успеха. Де Фюнес-Бельмондо, Вернёй-Зиди – это настоящие предприятия, как «Уолт Дисней», чисто коммерческие, чисто развлекательные; я не слышал, чтобы эти люди высказывались о кинематографе».
(Синефильские предпочтения. Интервью с Жаном Эсташем. Часть первая // Cahiers du cinéma, № 284 (январь, 1978))
Жак Риветт: «После 1968 года, по причине недоверия, кинематограф центральной Франции и всего мира попытался объединить в системе людей, которые с самого начала не были её частью – объединить только лишь для того, чтобы впоследствии отвергнуть. Был период в пять или шесть лет, в течение которых один человек мог сделать многое, и тогда всё было бы восстановлено. Теперь я думаю, что мы были очень неуклюжими, потому что не знали, как этим воспользоваться… Но кто мог бы сделать больше?».
(Серж Даней и Жак Нарбони. Интервью с Жаком Риветтом // Cahiers du cinéma, № 323-324 (май-июнь, 1981). Цитата из электронной книги «Жак Риветт. Статьи и интервью», 2012, С. 401.)
Жиль Делёз: «Он вырос в пустыне. Это ужасно. Пересекать такие пустынные периоды – не такое уж большое дело. Ужасно родиться и вырасти в пустыне. Вот это пугает… Такие люди производят впечатление очень одиноких людей».
(«Алфавит» Жиля Делёза с Клер Парне (стенограмма на основе субтитров))