Поплавок и грузило. Рецензия на книгу Паскаля Мерижо «Жан Ренуар»

 

Самый мощный в мире почтовый голубь уже доставил нашему автору сигнальный экземпляр книги Паскаля Мерижо «Жан Ренуар» в переводе Сергея Козина. В этом увесистом томе сотрудник социал-демократического еженедельника Le Nouvel Observateur и опытный биограф Мерижо без пиетета и снижений совершил попытку незаангажированного жизнеописания выдающегося – в мировом, а не лишь во французском масштабе – режиссёра. Алексей ТЮТЬКИН, благодарный возможности прочесть эту замечательную книгу, написал на неё рецензию, будучи ангажированным своей любовью к фильмам Жана Ренуара.

 

Неисправимый либракубикуларист, который встречает рассвет с книгой в руках, иногда подвержен риску, словно бы чтение – самое спокойное и умиротворяющее занятие в мире! – сродни изматывающей охоте на марлина или работе униформиста, держащего в руках верёвочную страховку воздушного акробата. Тишина, предутренняя темь, «Музыка в Небесном Граде. Портрет Иоганна Себастьяна Баха» в руках и чуть погодя – бурсит плечевого сустава. Причина проста: книга Гардинера, выпущенная в свет издательством Rosebud, – 944 страницы с вклейками – массой под три килограмма, а увлечённость чтения не считается с напряжённостью мышц.

«Жан Ренуар» Паскаля Мерижо ничуть не легче, пусть и короче на сто с лишком страниц. Разомните резиновый эспандер тысячу раз – и принимайтесь за чтение. То, что книга о Ренуаре такая увесистая – правильное, конгениальное решение: большому человеку – большая книга. Об Иоганне Себастьяне Бахе, Алексее Юрьевиче Германе, Жане Ренуаре нужны именно такие книги, которые всем своим видом готовят читателя к долгой дистанции, огромной жизни, истории удивительных побед и оглушительных поражений.

Уже на пятнадцатой странице Паскаль Мерижо вручает читателю ключ от своего огромного труда: «Нет и никогда не было святого Ренуара». Вероятно, не всем, кто нарисовал себе образ добродушного Здоровяка и не готов от него отрекаться, понравится его стирать – медленно, но без колебаний. Из книги агиографии не вышло: Ренуар, который прожил долгую жизнь, предстаёт перед читателем разным. Не святым, но и не бесом, а человеком, которому нужны были деньги, и режиссёром, который придумывал новые слова в языке кинематографа, обаятельным обманщиком и принципиальным творцом, коммунистом и католиком – и даже французом и американцем.

Возможно, книга расскажет читающему её больше о нём самом, чем о Жане Ренуаре: если «зацепляться» за нечто одно, можно упустить целостную картину, жизнь in progress. Следует вспомнить слова назидания Огюста Ренуара сыну: такой читатель перестанет быть «поплавком, подхваченным течением», а станет свинцовым грузилом, утонувшим из-за массы своих предубеждений. Книга Мерижо – прекрасное отрезвляющее средство для тех, кто хочет перестать опьяняться образом св. Ренуария.

 

 

Огюст Ренуар, идеи которого его сын Жан приводит в написанной о своём отце книге, утверждал, что если найден «мотив», то картина уже готова. «Мотив» – это купа деревьев, черноглазая девушка, синяя тень; Жан Ренуар проявляется как искатель «мотивов» во всех своих фильмах – они, собственно говоря, такие живые потому, что сами оформляют своё содержание, словно вырастая из него. Мерижо довольно много места уделяет развенчанию «метода Ренуара», то есть режиссёра, который отпускает вожжи предкамерной реальности и даёт актёрам впадать в грех отсебятины, именуя её «тотальной импровизацией». Впрочем, для любого, кто видел хотя бы первую сцену «Великой иллюзии» или пару сцен из «Правил игры», такое развенчание кажется излишним. Но энергия заблуждения – весьма полезная вещь: воспользовавшись придуманным ренуаровским методом, некоторые режиссёры (например, Годар, Риветт и Трюффо) создали образцы удивительного нового кино.

Мерижо, создавая образ своего Ренуара, никогда не играет на понижение: и «Великая иллюзия», и «Человек-зверь», и «Тони», и «Правила игры», и «Золотая карета» навсегда останутся вершинами кинематографа, центр которого занимал человек, а не затянутый в латексную плёнку супергерой. Читая и перечитывая истории создания фильмов Ренуара, а также понимая, сколько замыслов не было воплощено, видишь исподволь вырастающий образ, почти трагический – образ гениального художника, который выбрал кинематограф своим холстом. Трагедия Жана Ренуара, та печаль, которая сочится со страниц книги Мерижо, заключается в том, что он, своим трудом создающий кинематограф, по самому большому счёту не был им принят и понят. Ренуар всегда, с каждым своим фильмом, был не соположен кинематографу: он был или больше, или меньше его, а часто и вовсе настолько огромен, что и сегодня его границы не видны.

Ренуар был прекрасный рассказчик, балагур-соблазнитель, лукавый лицедей, уверенный постановщик, автор фильмов, режиссёр своей жизни. Если этого мало – он был ещё и частью истории кинематографа. Не руиной или обломком, а именно частью, что означает следующее: по его, пользуясь термином Джонатана Розенбаума, биофильмографии можно изучать историю кинематографа, понимая насколько Клио – жестокая, не слышащая молитв и увещеваний муза.

 

 

В старину монахи, а после светские чтецы, имеющие пристрастие к толстенным фолиантам, обзаводились пюпитрами для тяжёлых книг – тяжёлых в буквальном смысле слова. Прекрасная, щадящая здоровье практика. А для либрокубикулариста, который готовится к чтению прекрасной книги о Жане Ренуаре – единственно верная.

 

 

Мерижо П. Жан Ренуар. – М: «Роузбад Интерэктив», 2021. – 816 с.

 

Алексей Тютькин