Лос-анджелесский режиссёр видеоарта и писатель Уильям Э. Джонс [1] встретил и провёл 1990-е с пустым карманом, перебивался случайными заработками и, разумеется, не мог себе позволить объездить города рухнувшего СССР и стран, входивших в Восточный блок. Растаявшие границы влекли Джонса не обещанной туристам новизной диковинок; колоссальный неизведанный западными художниками ресурс вдохновения манил его в известной, но не высшей степени. Крах «отечества иллюзий» [2] должен был стать напоминанием о хорошо знакомом Джонсу явлении и – в ином, беспрецедентном масштабе и выпуклом виде – отразить крушение его собственной детской иллюзии. «Я родился в Огайо и очень долго считал его центром мира. Каким же я был глупцом!» – это закадровое признание Джонса мы слышим в начале его дорожного видеодневника о возвращении в родной, но давно покинутый штат (Massillon, 1991). Родившихся в СССР подобной гилью тоже оглупляли с малолетства, но вот и этот «центр» треснул, испустив из расщелин агонизирующую химеру мирового господства.
В стеснённом положении невыездной интеллигенции Уильям Джонс не без вынужденного остроумия предпринимает путешествие в мир, заявленная иллюзорность которого бесконечно пленяла и всё же порядком тревожила. Лаз в нарнию «советского огайо» ждал режиссёра в соседнем пункте видеопроката, ассортимент которого в середине девяностых расширился по особому тематическому принципу. Кассетный стенд с гомосексуальным порно наводнили экзотические плоды секс-туризма в Москве, Будапеште, Праге: заповедное постсоветское пространство терпело набеги варваров с камерами, привлечённых возможностью отыметь «империю зла» и похвастать «трофеем» дома. Время от времени Джонс просматривает свежие поступления и в конце концов монтирует из них репортаж «Крах коммунизма в зеркале гей-порно» (The Fall of Communism as Seen in Gay Pornography, 1998).
…Молоденький лейтенант Вооружённых Сил России сидит под настенным портретом Михаила Горбачёва и тупит свой «бирюзовый, как у ребёнка» [3] взгляд на карту СССР. С правого верхнего края план государства прижимает, на манер пресс-папье, 320-страничный пейпербек «Воспоминаний» Леонида Ильича Брежнева 1983 года издания. Камера скользит к подоконнику – вид из кабинета занят куполами храма. Политподготовка закончится тем, что, сбросив форменные брюки, защитник идеальной родины соблазнит сослуживца – прямо на сведённых друг к другу глазах двух картонных генсеков и, кажется, под звон колоколов. С этих кадров, в такой визгливо анахроничной обстановке, и начинается один из самых популярных среди западных потребителей гей-порнофильм «Товарищи по оружию», снятый в Москве то ли американскими, то ли британскими дельцами в отчётливо первые годы ельцинской эпохи.
Собственно порно нам не покажут: Уильяму Джонсу важнее отражения объектов, возникающих на третьем плане близко к раме зеркала, – всё то, что называют «boring parts» и обычно проматывают: уличные видовые съёмки, образующие/заменяющие сюжет подробности антуража, а также чисто разговорные прелюдии («screen tests»). Отсекая на монтаже «акты», Джонс по большей части заполняет свою ленту как раз таки этими «пробами» – интервью по душам с пока одетыми «актёрами». Юные полубоги-полузвери в джинсовых куртках, вяло осклабившись, старательно и неумело отвечали сидящему за кадром режиссёру-дрессировщику – а между лобовыми вопросами, на крупных планах, каждый смотрел в камеру «бирюзовым» взглядом распятого между невинностью и опытом. Низложение диктаторов, падение стен и срыв занавесов естественно венчались такой символической казнью бывших октябрят и пионеров, по инерции считавшихся наследниками ядерной державы.
Посланцы цивилизации, снимавшие подобные ролики, иной день, вероятно, мнили себя этакими колонизаторами в пробковых шлемах, скупавшими восточные тела за «бусы». В реальности, иностранцам подходила скорее роль неудачливых, опоздавших мародёров: стоило ли пересекать океан, чтобы оказаться в отделе сувениров? Не проще, если так уж нужен экзотический реквизит, приобрести кумач, обои дурного узора и «Малую землю» в лавке на Брайтон-бич – и там же рекрутировать «товарищей по оружию» любого калибра? Ах да, ведь ничем не заменишь аутентичные славянские лица «первого свободного поколения». На видео, однако, лица растворяются, становятся просто частью тела, близкой к безликости и бессловесной даже там, где от «актёров» правда требуют слова. На «пробах» мы часто слышим обращённый к ним, повторяемый из ролика в ролик, вопрос. Надеясь растормошить российских парней, залётные режиссёры с переводчиками предлагают визави рассказать о своих фантазиях – но лица этих тел, при рождении ограбленных своею же страною, в ответ лишь виновато лыбятся. Единая для всех, советская мечта отучила их мечтать – после чего благополучно издохла. Фантазий нет, есть только половые предпочтения («могу ребят, могу девчонок») да нужда в овеществлённой сигнатуре достатка («меня интересуют деньги»), неотличимая от «мечты» их ровесника и тоже москвича из «Курьера» – причем, не Коли Базина с его жизненно ценным в морозы «пальто», а Кати Кузнецовой, запальчиво перечисляющей набор из «спортивной машины, магнитофона и маленькой собачки», но в своём приступе гневного сарказма шутливой не вполне.
Уильям Джонс не смотрел Шахназарова и не может, хоть для красного словца, подсказать этим мальчикам «мечтать о чем-то великом», поэтому, заметно содрогаясь после сдвоенной дозы глупых советских иллюзий и грубых российских запросов, обрывает репортаж на полувзгляде очередного «курьера». Для одного из своих следующих фильмов, полнометражного вербатима «Разве это так странно?» (Is It Really So Strange?, 2004), Джонс заимствует формат московских «проб», однако на сей раз опрашивает людей, способных разделить с режиссёром его мечту. Пускай в данном случае это будут мечты представителей испаноязычной фанатской базы The Smiths и Моррисси, подпитываемые вульгарным квазирелигиозным экстазом. Желания эти несбыточны или вовсе противятся артикуляции по необходимости – бесплотность хранит их от крушения, и свет любимой музыки, зеркально отражённый в сердцах слушателей, никогда не погаснет.
Примечания:
[1] Джонс пишет как художественную прозу, так и документальные исследования, в частности, в 2016 году он опубликовал биографию Бойда Макдональда, создателя легендарного гей-фэнзина «Прямо в ад» (True Homosexual Experiences: Boyd McDonald and Straight to Hell). [Назад]
[2] Уничижительное определение, которое лидер рок-группы «Телевизор» Михаил Борзыкин дал Советскому Союзу в одноимённой песне, записанной в 1987 году. [Назад]
[3] Цитата из песни «Младший лейтенант» в исполнении Ирины Аллегровой (автор текста – Игорь Николаев). [Назад]
Статис Боранс