«Мёртвые не умирают» (The Dead Don’t Die)
Реж. Джим Джармуш
США, Швеция, 104 мин., 2019
без оценки
Пора бы многим из нас признаться самим себе, что мы не знаем, что делать с нашими мертвецами. Древние знали: жили рядом с мумиями, перемывали кости раз в год, путешествовали с мертвецами, несмотря на предупреждения. Мы не знаем.
Джим Джармуш снял вовсе не чёрную комедию, он создал кино почти брехтовское (насколько «План 9 из открытого космоса» – брехтовское кино?), позволяющее вновь, будто бы мы не видели никогда, посмотреть на наших мертвецов. «Мёртвые не умирают» – не фильм, но жест очуждения, может даже осуждения тех космистов-фёдоровцев, которые гундосят по инерции своё вечное «Чаю воскресения мёртвых». Ну что ж, дочаялись – получите. Пришла пора отчаиваться.
Сначала кажется, что Джармуш, как какой-нибудь замшелый Роберт Родригес, отрабатывает жанровую повестку: сначала фильм о вампирах, потом о зомби. Кажется, интересничает старик, нашёл-таки куда потратить деньги – на зомби-грим, на компьютерные спецэффекты и кольца кровяной колбасы. Но «Мёртвые не умирают» далёк от заигрывания с публикой (многие жаркие почитатели Джармуша остались в недоумении, знатоки зомби-апокалипсисов тоже), он затрагивает проблемы весомей, чем удовлетворение интереса зажравшихся потребителей франшизы «Обитель зла».
Джармуш своим фильмом устраивает сеанс различения: зомби, возникшие, по гаитяно-ямайской традиции, как артефакты человека (линия порождения зомби химическим или вирусным способом) против восставших мертвецов, причина «воскрешения» которых скрыта в трансцендентности (Страшный Суд? Подвижка земной оси в результате гидроразрыва Полярного пласта? Сценарный ход?). Не пытаясь написать историю зомби-фильмов в столь короткой заметке, всё же следует чётко отделить всех этих пассажиров поезда в Пусан от воскресших неведомой силой – как в «Пикнике на обочине» Стругацких или «Вернувшихся» Робена Кампийо. Разделение важно тем, что с первыми всё предельно ясно (прятаться! бежать! мочить!), а со вторыми до поры до времени непонятно, что делать. Это уж потом прятаться, бежать и мочить – сначала недоумение.
«Мы, живущие в сегодняшнем мире, говорим о меньшинствах, о чернокожих, о евреях, однако мёртвые, армия мёртвых, сколько их стало за всё время, пока стоит мир? Мы – ничтожное меньшинство рядом с ними». Жак Турнёр размышляет об «Армии семи наций» Джека Уайта, от которой, если она воскреснет, не убежать ни в Уичито, штат Канзас, ни в Сентервилль (Кентервиль?), «Реально Милое Местечко».
Святой Дионисий свято верил, что «восставшее из мёртвых племя людское, во всей полноте телу своему возвращённое, не познает боле вожделения грешного», имея в виду concupiscentia cornis, плотское вожделение; и действительно плотского вожделения у зомби нет, но есть вожделение к плоти (которое доходит даже до возвышенно-смешного). Это такой себе почти физический закон, как предельная скорость света или ускорение свободного падения: никто же ведь не задумывается всерьёз, почему они таковы и в чём смысл этих величин, как и над тем, зачем ожившим мертвецам есть живую человеческую плоть, в том числе высококалорийную.
Зомби Джармуша вызывают к жизни дилемму, но не стереотипную «Как поступать с внезапно ожившими близкими и знакомыми», а парадоксальную «Надеяться ли на возможность воскрешения близких и знакомых» в том смысле, что нужно ли вообще надеяться. «Мёртвые не умирают» как метафора памяти и ностальгии: пока воспоминания находятся в области эмпирей и не воплощаются въяве, их жестокость и желание плоти стреножено и укрощено. Помяните и повздыхайте – без чаяний и надежд, без «греха сентиментальности».
Если не касаться столь локальных вопросов, как отношение живых к мёртвым, джармушевский фильм ставит ещё одну проблему современного «кинематографа» – отношение к Netflix. Снятый на «цифру» и не загнанный постпродакшеном в некий ещё неведомый фильтр Инстаграма, «Мёртвые не умирают» мог бы прикинуться фильмом Netflix, который характеризуется следующими чертами: лёгкость воплощения, лобовая иллюстрация сценария, необязательность смотрения (Вы уже посмотрели второй сезон «Охотника за разумом»? Что дальше? Третий сезон!). Netflix – это новый немой кинематограф десятых Нового века, когда иллюзионизм декораций, созданный из тряпок и палок, снова победил сущность кинематографа. Netflix – царство халтуры, когда по дешёвке можно накупить позолоченных корон и мантий из синтетического бархата и разыграть шекспировские страсти. И это будут смотреть, потому что напрягаться не нужно.
Смотря «Мёртвые не умирают», тоже можно не напрягаться. Сме(хуёч/ш)ки о хипстерах, отупляющем действии Интернета, кофе и снова сильной белой Америке, бесконечные камео, зомби по имени Игги – камуфляж; Netflix, в отличие от Джармуша, снимает о трупаках так, что не нужно memento mori. Вроде бы можно и похихикать над несмешными шутками, никому не признаваясь, что читал план CONOP 8888 – но всерьёз чего-то чаять уже не приходится. Это отрезвляет, словно бы прочёл сценарий до конца.
Роман Газета
10 сентября 2019 года