Карлос Рейгадас: Ошибочное восприятие

Премьера фильма «После мрака свет» продолжает вызывать одновременно немало возмущений и восторгов. Исследуя феномен этой противоречивой картины, CINETICLE предлагает перевод интервью c режиссером Карлосом Рейгадасом


«После мрака свет» – не простой фильм для понимания, вызвавший замешательство на фестивале в Каннах. Наверняка вы уже замучены вопросами о значении отдельных сцен и образов в фильме.

Нет, все в порядке, потому что в этом году я решил давать интервью малым группам, а не отдельным журналистам. Следовательно, я не должен отвечать на один и тот же вопрос по кругу. Также я не объясняю многого о самом фильме. Понимаете, для чего? Потому что уважаю зрителя, себя и свой фильм. Я был бы не честным, если бы как на подносе предоставлял вам все ключи к фильму.

Но как вы чувствуете себя, читая малоприятные или неверно интерпретирующие ваш фильм рецензии на следующий день после премьеры? Это вас огорчает?

Ни сколько! Это мне льстит. Ведь как можно оценить этот фильм за один день? Это невозможно. Я не утверждаю, что мой фильм – это шедевр. Но мы должны немного подождать, чтобы убедится в этом. Как говорил Сенека, чем гениальнее произведение, тем большее его неприятие современниками. На это есть тысячи примеров: Фолкнер, Кафка, Джойс… Не утверждаю, что я второй Фолкнер. Но возьмем такой пример: когда появились импрессионисты, масса журналистов писала: «Что с ними не так? Почему изображают зеленые лица, почему пропорции искажены?» Много людей, которые, как я смею предположить, имеют высшее образование, задают мне аналогичный вопрос: «Почему изображаемое искажено? Почему в фильме неожиданно появляется то или другое?» Возможно, за десять лет мой фильм окажется на свалке истории кино. Но возможно и противоположное? Не знаю. В любом случае меня не интересует мнение дураков, которым кажется, что берут участие в спектакле, присваивая фильмам свои звездочки, и все только ради того что бы заработать деньги. Не выношу этого.

Так может быть поговорим об идеях, содержащихся в «После мрака свет»?

Ну конечно! Прошу меня понять правильно, я не тот, кто, сняв пару случайных сцен, тут же преподносит их зрителям. Мои сцены имеют последовательную структуру, смысл. Но это печально, что некоторые считают, будто должны понимать этот смысл, чтобы получать удовольствие от просмотра. Изначально, вы должны упасть перед фильмом на колени, поглотить его, а уже затем взвешивать.


В таком случае задам вопрос: как мы должны понимать противопоставление двух групп: богатой белой семьи главных героев и бедных латиносов? Похожая тема появляется в ваших предыдущих фильмах, но в этот раз эти две общественные группы не противопоставляются.

Потому что это не встреча бедноты и богатой белой буржуазии, а культур – местной и европейского происхождения. Эти два элемента в моей стране сильно перемешаны, этот феномен очень трудно проанализировать и понять.

Главные герои — это разочарованные воспитанники западной культуры. Хуан представляет также неразделимое с ней чувство превосходства – не только относительно других, но и мира. Так как западный способ мышления основывается на отдельности от природы, а что за этим следует – вечное оценивание окружающего мира.

Хуан даже добр к своим подчиненным, он пытается участвовать в их жизни, но его второе я – это потребность быть выше них. И он плохо обращается с ними, даже не понимая этого. Такая же ситуация со всем западным миром. Только вот мало кто это осознает, хотя мы и имеем опыт колониализма и не одной войны. Сейчас на смену им идет иная болезнь: потребительство, уничтожающее жизнь целых отдельных культур.

Доминирующее положение культуры Запада означает, что всегда существует опасность возврата фашизма. Я жил в Европе 15 лет и всегда думал: вы не убиваете всего 50 лет, и вам уже кажется, что так будет всегда? Достаточно будет малейшей проблемы, такой какую видим сейчас, ЕС будет иметь немного меньше денег и уже все может рухнуть. Так как парадигма превосходства, одиночества и борьбы неотделимо включены в западную цивилизацию.

Вы ведь сами представитель западной цивилизации.

Да, но я стараюсь не трактовать других с точки зрения превосходства. Кроме этого, отбрасываю много чего из культуры, в которой воспитывался, к примеру, религию. Сначала христианство было прекрасной идеей, полной мистицизма, но потом это изменилось. Поэтому я не хожу в церковь. Вообще не люблю организованной религии.

В фильме появляется анимированный дьявол, несущий ящичек. Что в этом ящичке?

Это ящик для инструментов.

То есть дьявол что-то чинит?

Скажу так: не знаю. Кого это интересует?

Возьмем Линча, который сделал «Малхолланд Драйв». Он может делать непонятные фильмы, потому что он известный, а также американец. Но потом некоторые зрители говорят, что не поняли фильм или что поняли. И пишут тысячи его интерпретаций. А Линч это читает и думает: в чем дело? Я просто снял фильм, так же абстрактно, как нарисовал рисунок. Кроме этого многие зрители считают, что такого рода фильм – это провокация. Я думаю, что такое утверждение ошибочное. Линч был просто честным сам с собою. Фильм не нужно понимать. Так же как и я не должен понимать пальму, которая у меня за окном. Ведь разве я могу это сделать?

В начале своей истории кино было более склонно к экспериментам, только потом в подавляющей мере стало нарративным. Есть ли шансы, что это вновь изменится?

Да? в начале в кино было больше свободы, но, так как оно стало прибыльным бизнесом, американцы упразднили ее так, что в конечном счете вся система оказалась охваченой иллюстрационной литературой, театром, а потом, еще хуже – обычным желанием зарабатывать. Но это может вновь измениться, так как мы говорим только о ста годах истории.

Поэтому формат вашего фильма напоминает старые ленты?

Нет, я бы не приписывал чего-то такого для фильма извне. Фильм получил тот формат, в котором нуждался.

Как вы понимаете то, в чем нуждается фильм?

Не знаю. Но у меня есть интуиция, подсказывающая мне, что делать.

В фильме «После мрака свет» много личных моментов: в нем появляются ваш дом, ваши дети.

…и мои собаки.

Включая ту, с которой плохо поступает Хуан?

Да, мы должны были пожертвовать им в пользу фильма. Шучу! Когда люди смотрят голливудский фильм и видят что-то подобное, говорят: Хорошие спецэффекты. А в случае если смотрят независимый фильм, думают, что я убил пса. Эй, я тоже умею делать спецэффекты.

Это детей вы называете «после мрака свет»?

На самом деле они – это свет перед мраком. Но мрак их догонит. Во мраке живет Хуан и его жена. Большинство из нас живет в нем. Только в конце герой понимает, что должен радоваться жизни, проживать что-то конкретное. Достаточно того, что просто существует.

Было ли вашим детям тяжело отделить реальность от фильма, в котором они играют?

Вообще они не понимали, что мы снимаем фильм. Они не изменяли поведения в связи с присутствием камеры. Мой сын каждый день придумывает и рассказывает такие истории, как та о человеке-пауке, которую я включил в фильм. Я просто снял его.

А легко было ему сказать: «Отец не живет»?

Это не составило для него ни малейшей проблемы! Больше того: когда монтировали материал у меня дома, он увидел самую мерзкую сцену фильма и потом снова и снова просил меня ее показать.

Мальвина Гроховска, filmweb.pl

Перевод с польского Алексей Телюк