Короткометражный фильм «Каникулы» — показательный пример для нового украинского кино. Его режиссер Марина Степанская в начале 2000-х закончила главный киноВУЗ Украины — Киевский национальный университет кино и телевидения имени Карпенко-Карого. После чего было обязательное телевидение, а затем – театральная практика, работа с Ильей Хржановским и практика у Валдис Оскарсдоттир, которая монтировала «Торжество» Томаса Винтербрега и некоторые фильмы «Догмы». Все это было важным самообразованием и подготовкой к созданию кино. Так появились «Каникулы» – один из лучших украинских короткометражных фильмов 2013 года. О его создании и о том, что этому предшествовало, с Мариной Степанской поговорил Станислав Битюцкий. Сам же фильм доступен для онлайн-просмотра на нашем сайте с 18 по 22 декабря 2013 года.
Вы окончили Киевский национальный университет кино и телевидения имени Карпенко-Карого, что это дало вам?
Я училась на режиссуре телевидения, и все это было очень интуитивно и сумбурно. У нас было много лекций о культуре, но, например, никто технически не учил меня монтировать. С одной стороны, это логично. Мы пришли в институт после школы, все были чудовищно необразованными и нам буквально, шаг за шагом, вкладывали основы культурного образования. Но вместе с тем я сама освоила две монтажные программы уже по окончании учебы. Такая же история со звуком, с операторским мастерством, со всем. То есть, по сути, после Карпенко, мы все стали чуть-чуть знатоками кино – украинского поэтического особенно. И я сама только на третьем курсе поняла, что помочь может здесь только самообразование. Тогда я уже начала искать статьи о кино, читать о кинопроцессе. Однако конкретно в нашей мастерской была одна очень важная вещь: наш мастер, Владимир Попков, дал нам отношение к профессии, когда ты понимаешь, что не можешь снимать фильм, только потому, что тебе кто-то дал на него денег или еще что-то.
Что было после Карпенко?
Сначала – сериалы, где самым главным для меня была возможность работы с актерами. Но через два года пребывания на телевидении ты понимаешь, что тупеешь. Ты перестаешь развиваться, у тебя меняется мировоззрение, вкус. Ты физически чувствуешь эти перемены. Но там я поняла, что мне важен человек в кадре. И после телевидения я пошла в театральную студию при ДАХе. Там мы делали экспериментальный театр как могли. Нам было интересно все: и Ежи Гротовский, и Питер Брук. Там были очень талантливые ребята, которые на голом энтузиазме проводили с нами целые дни. У нас был репетиционный зал в Лавре. И это все было важной ступенью для дальнейшего развития всех участников. Я, например, после этого поняла, что хочу и дальше продолжать исследовать человеческое существование, но фиксируя это уже на камеру.
Кадр из фильма «Каникулы»
Это был важный опыт?
Безусловно. Хотя это было странное время – у меня почти не было денег, друзья, приходя в гости, приносили вермишель. Но такой опыт дает тебе понимание, что ты можешь все. Снимая «Каникулы», я думала о том, что их никто не увидит, но все равно понимала, что хочу и дальше заниматься тем же. Например, сейчас я закончила документальный фильм, который также снимала практически сама. И, пожалуй, даже если у меня будет какой-то бюджет, все равно я буду снимать очень маленькой группой. Потому что в таком случае ты можешь делать это как исследование. Мне просто кажется, что беда всех короткометражек, которые сейчас, к примеру, получают государственное финансирование, в том, что они создаются по технологии, по которой мы снимали сериалы: 40 человек на площадке, каждую минуту все должны выдавать готовые результаты, и у режиссера совершенно нет времени думать. Все это не форма дебютного кино – ты просто должен выдать смену и получить на выходе стандартный результат группы людей, работающих в индустрии.
Еще модно взять театрального актера и поработать с ним…
Причем поработать – это громко сказано. Ты просто надеешься, что он выдаст тебе тот результат, который он может, и это будет работать на твою мысль.
Сколько лет прошло между окончанием учебы в Карпенко-Карого и «Каникулами»?
Десять.
За это время вы ведь успели поработать у Илья Хржановского…
…ассистентом на съемках «Дау», где занималась актерами второго плана. И это, наверное, было самым важным моим опытом после театра. Там была очень сложная система кастинга. Ты записываешь интервью, чтобы понять, подходят люди или нет, и твоя норма – 20 человек в день. Так за полгода через тебя проходит большое количество людей. И вот здесь уже, действительно, поначалу съезжала крыша. Потому что ты сталкиваешься с таким количеством жизней, что понимаешь – никакие сериалы или умения ставить камеру никогда не дадут тебе этого опыта.
Как проходили эти интервью?
У тебя есть задача разговорить человека. А это не так уж и сложно – ты задаешь самый первый вопрос: «Где вы учитесь?». Ну и дальше уже все идет – ведь человеку всегда приятно говорить, когда его слушают. Плюс уже сам факт, что люди пришли, означает, что они готовы тебе отвечать хоть как-то.
Потом мы с приятелем Ильи – Дмитрием Фальковичем – снимали фильм под названием «Иванов». Это была смесь игрового и документального. Фалькович – московский бизнесмен, он очень любит кино и в какой-то момент решил, что стоит попробовать самому что-то снять. В результате, он был режиссером фильма, а я занималась всем остальным – вплоть до обеспечения пространства кадра. В какой-то момент он, правда, понял, что не хочет работать с актерами и решил, что если у него в кадре, скажем, олигарх – то это должен быть настоящий олигарх.
Кадр из фильма «Каникулы»
А как вы познакомились с Валдис Оскарсдоттир?
Я начала думать, какой фильм мне нравится в плане монтажа, и вспомнила «Торжество» Винтерберга. Нашла на Imdb контакты монтажера, написала ей письмо: мол, хочу к вам на стажировку. Она ответила, что студентов у нее никогда не было. После чего я попросила о возможности просто побывать у нее на студии. Она согласилась. Я приехала в Рейкьявик на шесть недель и все это время сидела у нее за спиной, пока она собирала новое кино, в перерывах расспрашивала о том, что мне было непонятно. Через неделю Валдис уже сама вошла во вкус, а я решилась показать ей черновой монтаж своего документального фильма, и она дала мне очень полезные советы. При этом когда я показывала финальную сборку на ARCHIDOC, наш куратор Тьерри Гаррель сказал, что я хороший режиссер, но плохой монтажер. Это к тому, что невозможно освоить все. (смеется)
Возвращаясь к «Каникулам», изначально там был сценарий?
Да. Была пьеса моего приятеля Анселса Каугерса. Он латыш, и он написал замечательную историю о путешествии двух ребят, во время которого они познакомились, влюбились, расстались, каждый нашел сам себя, и все закончилось хеппи-эндом. Но это было физическое путешествие. Сначала я тоже думала об этом, но потом поняла, что путешествие в «Каникулах» будет скорее ментальное, так как территориально мы будем оставаться на одном месте.
На «Каникулах» вы были режиссером, монтажером, оператором. То есть занимались буквально всем. Сколько было вообще человек в съемочной группе?
Я поехала одна с двумя актерами, потому что понимала, что если хочу погрузить их в состояние, то с ними должна была быть только я. Сейчас понимаю, что немного ошиблась, и можно было взять с собой оператора и звукорежиссера. Но я приехала туда с четкой установкой – холодная голова.
Что было самым сложным в съемочном процессе?
Монтаж. У меня есть замечательная подруга Даша Данилова, которая монтировала фильмы Сигарева, Хлебникова и многих других российских режиссеров. Она куда более проницательный человек, чем я. И когда я собирала какую-то часть фильма, то отправляла ей, а она комментировала и критиковала увиденное. Причем мы с ней так и познакомились. Я ей показала какую-то сборку «Каникул» – и более четкой и грамотной критики я больше не слышала ни от кого. Потому что изначально я привезла совсем другой монтажный материал, который во многом не соответствовал моему замыслу. Благодаря обсуждениям с Даниловой появилось, к слову, и решение с черными полями. Она сказала: «Это же все равно у тебя какие-то фрагменты». Мы тогда говорили о том, что ритм фильма рождается на стыке двух эпизодов. Очень важно, как ты выходишь из эпизода. Если выходишь на полувдохе – у тебя один ритм, если на выдохе и еще есть пауза – это уже другой фильм. В итоге, я порезала эти эпизоды как глотки воздуха. Но встык они все равно не работали, и я решила их растащить через черный экран. Только после этого они приобрели какой-то объем для меня.
Многое ли не вошло в фильм? Когда я смотрел «Каникулы», то думал о том, что это мог бы быть даже полный метр.
Да, в фильме около 15% из того, что мы отсняли. Я размышляла о полном метре, но там, как мне кажется, все зависит не от количества материала, а от количества поворотных моментов. Я смонтировала сначала порядка 50 минут, но потом поняла, что все эпизоды, по большому счету, про одно и то же. А, например, когда ты делаешь полнометражный фильма, то ты собираешь не количество событий (с ним произошло то, а после было это и это), а количество изменений внутри истории. А у меня с героями произошло фактически одно изменение – и это изменение было с ней.
Кадр из фильма «Каникулы»
Исполнительница главной роли, Юлия Артюх выглядит очень естественной. Как вы нашли ее? Насколько я знаю – она модель.
Модель, которая терпеть не может модельный бизнес. К тому же она еще и панк по какому-то внутреннему состоянию. Но вместе с тем, как мне кажется, она очень невинная по своей реакции на людей, например. Что, впрочем, не мешало ей строить Диму (исполнитель главной мужской роли Дмитрий Глухенький – прим. Cineticle). Сцена с посудой в фильме – это была как раз кульминация. Дима – очень свободолюбивый человек, которого так просто не построишь – был поражен.
Я увидела ее в первый раз на сезонах моды. Она сидела под кустом, с кем-то разговаривала и в какой-то момент засмеялась. После я подошла к ней и предложила просто познакомиться, рассказала, что снимаю кино. Мы разговорились, и, возможно, потому что похожи внутренне, довольно быстро нашли общий язык. При том что она довольно закрытый человек.
Диалоги в «Каникулах» были построены на импровизации?
Скажем так, я выстраивала маршрут пребывания героев: сегодня мы заехали в дом и никуда не выходим, завтра идем в магазин, послезавтра – еще что-то. Я знала все это пространство, знала, куда мы пойдем, и мне было интересно, скорее, как Юля будет реагировать на это, чем Дима. Потому что он тоже был знаком с этим пространством, и он был для нее неким поводырем.
В сцене в музее, это была естественная реакция?
Да, и это полностью заслуга Юли. Я сама этого не ожидала, просто говорила, что сейчас мы пойдем в очень интересное место. Но, с другой стороны, это было весьма логично. Когда мы ехали на место съемок в автобусе, который вы видите в начале, она безумно радовалась всему, что происходило вокруг – потому что все это было для нее впервой, и она действительно никогда не была в деревне. В целом ведь – это еще и история про таких вот инфантильных ребят, хипстеров, которые живут в городе и для которых поначалу все прекрасно. Но чем больше они находятся вдалеке от города, тем больше с них слезает весь этот налет.
Сейчас вы работаете над документальным фильмом, расскажите о нем.
Это история мужчины, который меня безумно вдохновляет. Ему почти 90 лет, он живет под Каменец-Подольским в той деревне, где мы делали «Каникулы», и 40 лет снимает хроники окружающей его жизни на 16-миллиметровую пленку. То есть он такой кинематографист в абсолютном смысле этого слова. У него нет никакого контекста, тусовок, он никуда не ездит. Плюс он построил музей в деревне. Он – почти украинский Вуди Аллен: с великолепным чувством юмора, острым взглядом на реальность и лишенный какого-либо сомнения.
Я начала снимать о нем фильм, что заняло около года. А он уже старый человек и, например, ходит с палкой. И вот мы снимаем, как он идет по лестнице, и я понимаю, что не хочу этого показывать. Да, в этом есть определенная честность: вот старый человек, который не очень хорошо двигается. Но если сам он не ощущает себя таким, должна ли я показывать это?
Это манипуляция режиссера? Да, безусловно. Я выбираю определенные моменты из его жизни, которые работают на мою мысль о нем. Но, с другой стороны, если выбирать эту честность – что да, у героя есть семья, есть быт – эта объективность никому не нужна. Потому что он себя не ощущает в этом быту. Мы общались с его дочерью, и она жаловалась нам, что он может днями возиться со своей камерой или музеем, но в доме сам не почистит даже кукурузу.
Кадр из фильма «Каникулы»
Когда можно будет увидеть этот фильм?
Я думаю закончить монтаж в январе, а показать очень надеюсь в Киеве на фестивале Docudays. Не знаю, удастся или нет, но очень хочется, чтоб фильм увидели здесь. Потому что я показывала отрывки на ARCHIDOC и там все просто влюбляются в героя. Но это немного другое – потому что это иностранцы и существует дистанция.
Расскажите о питчинге в Португалии, что это за история?
Это не совсем питчинг. ARCHIDOC – это полугодовая программа подготовки режиссеров-документалистов, организованная национальной французской киношколой La Femis. Она включает в себя выездные недельные сессии в Лиссабоне и Париже. Там всего 10 участников, которых La Femis отбирает на основе конкурса проектов. Я подавала проект фильма про Григория Ивановича, сельского кинематографиста.
После того попадания, в течение полугода все усиленно работают над своими фильмами. После чего в мае – уже представляют свои работы комиссии. Вот недавно я, как раз, и была в Лиссабоне, и это была очень продуктивная неделя, потому что в это время ты постоянно проговариваешь все, и у тебя окончательно проявляется структура будущего фильма. Плюс там отличные кураторы воркшопа, один из которых – Тьери Гаррель, брат Филиппа Гарреля. Он основатель Arte Documentary, где проработал двадцать лет, после чего ушел, заявив, что сегодня Arte превратился в непонятно что. Теперь он делает воркшопы по всему миру и после ARCHIDOC собирался к Белле Тару, где будет рассказывать студентам о работе над документальным кино.
То есть, это не обучение?
Нет, это скорее именно работа над проектами. Сначала все участники презентовали свои проекты, обсуждая их. Потом нас раздели по пять человек… Это еще было очень полезно потому, что все работали над фильмами друг друга. И это было очень интересно слушать – как кто-то смотрит на твой фильм. Это позволяет увидеть, какие моменты кому интересны, и иногда заставляет задуматься. Причем когда ты слышишь девять таких мнений, ты понимаешь, что да – можно идти в том или ином направлении.
Какой следующий этап?
В марте мы будем встречаться в La Femis с отборщиками телеканалов и фестивалей, чтобы представить им свои фильмы. Это уникальный шанс найти дистрибьютора для картины, которую ты делаешь дома на коленке.