На кинофестиваль «Послание к человеку», который закончился в минувшие выходные в Петербурге, приезжал «отец американской кинокритики» Джонатан Розенбаум. Полина ТОДОРОВА встретилась с ним в фойе отеля, чтобы поговорить о том, куда движется кино, и почему судить об общем состоянии кинематографа по просмотренным фильмам было бы ошибкой.
Я из русско-украинского журнала…
Украинского? Мой любимый режиссер – Довженко. Мне также очень нравится Муратова.
Ваш любимый фильм Муратовой?
«Астенический синдром». Я считаю его прекрасной метафорой изменений в мире, когда каждый настолько агрессивен и суетлив, что не может заснуть. Мне кажется, это очень красивый способ описания того, как все вокруг нас изменилось. Это одна из причин. Вторая же – это то, что я нахожу ее творчество крайне оригинальным.
Что касается российских режиссеров, тут для меня все несколько сложнее. Из современных я люблю Алексея Германа и Германа младшего. Из остального – я видел не так уж и много, так как довольно трудно где-то посмотреть русское кино.
Что вы думаете о vulgar auterism’е — понятии, которое сегодня пытаются ввести ряд критиков? Нужно ли вообще возвращаться к «авторской политике», чтобы размышлять о кино?
Это понятие мне неинтересно. Но я ничего не имею против подобной концепции. Я просто не фанат Майкла Бэя или кого-то еще в таком духе. Но я и не думаю, что с людьми, которые верят в эту идею, что-то не так. (Смеется).
Этот вопрос мне кажется важен еще и тем, что критики таким образом бросают силы на признание режиссера вроде Тони Скотта или того же Майкла Бэя, при том что в истории кино еще огромное количество имен, которые должны быть донесены до зрителя.
Безусловно. И я думаю, что писать о кино так же важно, как и снимать. Причем писать без привязки к современности, к обслуживанию проката и тому подобного. Например, я люблю Чаплина и до сих пор думаю о его фильмах. И сегодня мне кажется, что он настолько же важен как режиссер, как актер и как автор. Другой режиссер из прошлого, которого я люблю, и о котором мне кажется важно говорить сегодня – это Эрик фон Штрогейм. В его случае довольно сложно сказать, что есть игра, что – постановка, а что – сценарий. Это все работает вместе, и это очень интересно.
Кадр из фильма «Астенический синдром»
Критику сегодня необходимо работать с реабилитацией забытых классических фильмов и режиссеров?
Да, и для меня куда важнее писать о таких именах, нежели о новых. Например, в литературе: если мы сосредоточимся на книгах, которые были написаны в этом году, и забудем про Толстого и Достоевского, литература не будет иметь такое значение, которое она имеет для нас. То же самое с кино.
Конечно, здесь я могу говорить только за себя. Для меня очень важна работа по поиску новых имен и кинематографий. В частности, потому что у людей сейчас большой выбор того, что посмотреть. Но многие фильмы, у которых нет рекламы или о которых почти не писали в свое время, остаются незамеченными. Поэтому люди о них не знают. И поэтому же важно писать о таких фильмах.
Режиссёры или фильмы?
Когда ты говоришь, что какой-то фильм хорош, ты должен объяснить, за что. Большинство фильмов, которые мне нравятся, мне нравятся из-за работы режиссера. Но существуют также и фильмы, в которых есть что-то помимо режиссерской работы. Я смотрю кино как арт-форму. Неважно, стоит за ним художник или нет. Но существует также много случаев, когда его не надо так рассматривать. То есть к каждому фильму нужен свой, индивидуальный, подход.
Сегодня все чаще говорят о том, что влияние критики на кинопроцесс ничтожно мало. Но недавно в Голливуде был странный прецедент с «Одиноким рейнджером», когда создатели фильма обвинили именно критиков в его провале. Что вы думаете об этом? Какого сегодня место и влияние критика?
Ну, это вопрос бизнеса и того, какой фильм вы должны увидеть на этой неделе. Но я уже этим не занимаюсь года эдак с 2008-го. Говоря о других видах кинокритики (я могу судить только по себе), мои тексты сегодня имеют больше влияния, чем десять лет назад. При этом коммерческое кино мне продвигать неинтересно. Хотя случается и такое.
Какие кинематографии вам сейчас интересны? Существуют ли сегодня некие «горячие точки» кинематографа?
Сложно сказать. Иран был очень важен до тех пор, пока там не стало невозможным снимать серьезные фильмы. Так что теперь это не самое «горячее» место в плане кинематографа. Для меня сейчас много всего интересного происходит в Китае. И, кстати, в американском независимом кино тоже.
Кого из режиссеров вы имеете ввиду?
О, их много. Например, я читал недавно интервью Дэна Саллита, режиссера «Запретной темы» (The Unspeakable Act). Очень вдохновляющее и интересное. И много интересного происходит в экспериментальном кино. Есть один коммерческий фильм, который был открыт года через три-четыре после выпуска. Он называется «Маргарет» (Margaret), режиссер – Кеннет Лонерган. Они подписали контракт, в котором указывалось, что длительность фильма будет два с половиной часа, а вышло три. Поэтому у него были сложности с реализацией. Так что это заняло два года, прежде чем фильм был открыт. Он о Нью-Йорке после 11 сентября.
Кадр из фильма «Запретная тема»
С чем связан этот всплеск? Можем ли снова говорить о том, что экономический кризис стимулирует развитие независимого кино, как это было в свое время в Греции или Аргентине?
Безусловно, кризис повлиял на кинематографию многих стран. Но я бы скорее говорил о совокупности факторов, и я не настолько компетентен, чтобы рассуждать об экономических причинах расцвета кинематографа. Но вообще сейчас легче создавать кино: просто взял камеру и снял что-нибудь. Поэтому здесь, скорее, играет роль не кризис, а доступность кинопроизводства.
Как вы думаете, история кино – это эволюция или движение по спирали? Есть ли у нее определенный вектор, и куда она движется сегодня?
И то, и другое. Однако самый главный тренд, который я вижу — каждые пять лет кто-то говорит, что это конец кино. Потому что оно все время изменяется. Были люди, которые говорили, что кино пришел конец, когда появился звук, например, или цвет. Единственная постоянная вещь в истории кино – его изменение.
Я считаю ошибкой желание людей, чтобы новые фильмы были похожи на старые. Меня раздражает, когда кто-нибудь спрашивает, почему Орсон Уэллс не снял второго «Гражданина Кейна». Но нам не нужно два! Кто-то говорит, что кино было лучше в 1960-х. Но я не помню, что в 60-е люди были счастливы по этому поводу. Тогда не так много зрителей видело эти фильмы. Их открыли позже. Так что для того времени они не были такими уж хорошими.
Я думаю, что 60-е были захватывающим временем в каком-то смысле. Но, в то же время, есть один пример, который я люблю приводить, — это когда в 1961 году я в первый раз в жизни посмотрел Брессона. Где-то через два месяца я увидел «Карманника», и ничего не мог найти, чтобы почитать о нем. И примерно через полгода я узнал кого-то, кто тоже посмотрел этот фильм. Сегодня если ты посмотрел какую-то картину, ты сразу же можешь найти таких же, как ты, в Интернете и обсудить ее. Это уже комьюнити, обсуждать определенные фильмы теперь более доступно. И это необязательно должно быть сосредоточено в одном месте. Конечно, должен быть общий язык, чтобы обсуждать что-то, но не общее место.
Как бы вы определили время кино, которое сейчас наступило? Например, 90-е были – засильем образов и резкого монтажа, нулевые – периодом «медленного кино»…
Сейчас есть и то, и другое. Но я до сих пор люблю «медленное кино». Сегодня так много коммерческого кино, которое очень быстрое. Так что мне нравится, когда фильм настолько медленный, что я успеваю подумать о том, что смотрю. (Смеется). Однако чересчур обобщать было бы ошибкой, потому что любой из нас видит только маленькую часть того, что происходит в современном кинематографе.
А что вы думаете о борьбе с пиратством? Не станет ли это тем, что убьет синефилию и создаст целые поколения зрителей, которые не будут знать истории кино?
Вы верно заметили, пиратство – это то, что дает образование новым поколениям синефилов. Однако тут есть два вида пиратства: пиратство с целью получения прибыли – кино, которое идет сейчас в кинотеатрах, продавать на улицах. Но это не тот вид пиратства, который мне интересен и о котором я много знаю. Более важен другой вид, когда фильм снят в стране, где студии не заинтересованы в его дистрибуции. Так что единственный вариант посмотреть его – копировать нелегально. В каком-то смысле этот вид пиратства делает студиям одолжение, потому что оно указывает им на то, что тот или иной фильм очень важен.
Проблема в том, что у нас есть только две возможности: пиратство и «спланированная культура (planned culture). И все мы знаем, на что в России похожа эта «спланированная культура». (Смеется). Так что внушать и доказывать, что «этот фильм вам определенно понравится» — значит лишать вас выбора. Но пиратство в какой-то степени дает этот выбор. И это намного более лучший способ влиять на зрителя, чем давать рекламу в газете.
Кадр из фильма «Карманник»
Я спрашиваю еще и потому, что один из наших коллег вместе с энтузиастами перевел ваш сборник статей о Риветте на русский язык. Это была некоммерческая затея, но затея, призванная донести написанное в книге до большего числа читателей, и одновременно возможность для многих открыть режиссера Жака Риветта. Является ли это пиратством, и как вы относитесь к такому?
В такое пиратство я верю и одобряю! Я, например, восхищен тем, что две мои книги были переведены на фарси. Без разрешения или каких-либо денег. У меня есть копии, и я очень рад, потому что в любом случае деньги, которые я бы получил за это, были бы небольшими. Так что я немного потерял (говоря о доходе). Намного более важно, что мои книги прочитали на других языках. И я рад узнать, что такое произошло в России и в Украине. Здесь я знаю только об одном издании, к которому я имею отношение – книга об Орсоне Уэллсе («Знакомьтесь – Орсон Уэллс» Питера Богдановича. Издательство Rosebud – прим. ред.). Вы говорите, что был переведен сборник статей о Риветте?
Да, правда он существует только в электронном виде.
В любом случае, приятно об этом узнать! Вы знаете, что в печатном виде она не доступна даже на английском языке? Я имею ввиду, она доступна в интернете, но найти настоящую книгу оффлайн теперь очень тяжело. Она очень редкая. Но есть один хороший ресурс, на котором собрано огромное количество информации о Жаке Риветте — http://www.jacques-rivette.com/, если кому интересно.
Возвращаетесь ли вы к тем, кого открывали много лет назад – к Риветту, например? С целью не просто пересмотреть, а найти в них нечто новое, незамеченное ранее…
Да, я недавно пересматривал «Селин и Жюли», потому что был приглашен представлять этот фильм в Филадельфии. Так что да, я делаю это все время. Старые фильмы со временем становятся хорошими друзьями.
***