Первый день после детства: «Хлеб с ветчиной» Тайлера Таормины

«Хлеб с ветчиной» (Ham on Rye)

Реж. Тайлер Таормина

США, 85 мин., 2019

1.

Тайлер Таормина – сама таинственность. Каждой, без преувеличения каждой сценой «Хлеба с ветчиной» он намекает на окольное, всякий раз новое развитие действия. На развилку, у которой его полнометражный дебют рискует ускользнуть по знакомой дорожке, в ту или иную степь американского детско-юношеского инди: к раннему Линклейтеру, к позднему Ван Сенту, ко зрелому Солондзу (или Корину, или Софии Копполе, или Кевину Филлипсу с его «Очень тёмными временами», или Аарону Катцу с его Dance Party, USA, или Мэттью Портерфилду с его «Патти Хилл»).

Интерактивная сущность вовсе не означает, что «Хлеб» крошится и рушит на ходу собственную структуру, тем самым помечая плиты на кладбище упущенных возможностей. Картина устроена как бутерброд, тот самый сэндвич из её названия – не домашний и криво нарезанный, а приготовленный в магической закусочной «У Монти», куда при ярком свете дня стремятся принаряженные тинейджеры в течение всей первой половины. К наступлению второй – тёмной половины и фильма, и суток – герои пропадают, словно оторванный от родителей выводок юниц из «Пикника у Висячей скалы». Буквально «уходят в закат». Может, то были призраки, созванные на бал, а в урочный час растаявшие? Но из каких времён? Из конца 80-х? Из 90-х? Или порой неотличимых от них нулевых? Или всех времён сразу – из некоего разветвлённого континуума идеальной,«потёмкинской» субурбии? Легко предположить, что 28-летний Таормина снимает о годе своего рождения: в едальне у Монти играет кассетник, на долю секунду мы замечаем парня в футболке Guns N’Roses, при этом что-то не видно футболок Nirvana – вероятно, перед нами тёплый сентябрьский вечер в недельном промежутке между релизами альбомов Use Your Illusion I (17 сентября) и Nevermind (24 сентября). Два эти призыва к подросткам Америки – «Не бери в голову» и «Используй своё воображение» – и сопровождают «день» и «ночь» фильма, отвечая на возникшие у нас вопросы.

Дмитрий Буныгин

2.

Приятный и полный волнения летний день перед выпускным балом. Пригородная пиццерия как таинственное место со своими ритуалами и волшебными правилами для местных подростков. Съёмка друг друга на ручную видеокамеру. Кажется, с первых же кадров всё совершенно ясно. Американский режиссёр-дебютант Тайлер Таормина аккуратно стилизует фильм-ностальгию о собственном детстве. Но ясность пропадает после нескольких минут, когда фильм начинает запинаться сам об себя, а затем и вовсе переламывается пополам, ровно посередине.

При свете дня ностальгия всегда бесплотна, абстрактна. Мечтательно перебирая осколки-блестяшки прошлого, сложно остановиться и не сорваться дальше и ещё дальше, вниз по скользкому склону – из хаоса субкультур 90-х к видео-плёнкам 80-х, к истокам поп-культуры 60-х, прямо до уюта миражей 50-х. Зацепись за одно воспоминание из детства – оно утянет к другому и скоро погрузит ностальгирующего гораздо глубже, чем он мог вообразить, заставляя тосковать о тех временах, когда он даже не родился. Но от других безрассудных фантазеров Таормину отличает особенная чуткость к языку ностальгии. Он различает диалекты этого языка, не смешивая их, а предлагая выслушать, допустим, и короля подросткового кино 80-х Джона Хьюза, и Уита Стиллмана, ещё одного мечтателя, грезящего о невиданных временах. Больше того, Таормина различает не только фразы флирта (каждая сценка в первой половине фильма – это остроумное заигрывание со зрителем, кокетливое подмигивание), но и дефекты, ограничения – за пределами нескольких соблазнительных образов у ностальгии заканчиваются возможности, она вынуждена множить, повторять свои короткие ласковые движения, заикаться ими (что, впрочем, в руках Тайлера оборачивается новым поэтическим эффектом).

Но стоит опуститься мгле, как понимаешь – ностальгия всегда телесна, конкретна. Как и любой призрак, не появляется из ниоткуда, а имеет свою биографию (хонтографию?*), своё имя. У призраков Таормины есть конкретные имена, малознакомые русскоязычному зрителю. Дэнни Тамберелли, звезда сюрреалистического сериала «Приключения Пита и Пита» и Лори Бет Денберг из «Всякой всячины» (этими подростковыми шоу режиссер засматривался в детстве, в 90-е). Теперь, спустя два десятилетия, забытые, они играют в его фильме роль фантомных отражений своей прежней славы, отпечатавшейся в памяти ребенка. Призраков, что ютятся на сумрачной парковке во второй – оборотной, тревожной, ночной части фильма-ностальгии. Предположению о том, что «Хлеб с ветчиной» – это фильм в жанре ghost story, находится косвенное подтверждение в интервью Тайлера. Рассуждая о переломном возрасте своих героев, обязывающем их к переезду из сабурбии в большой город, он обращает внимание, что родные места из детства переходят в область снов, мечтаний. При этом Таормина использует слово «haunt», одно из значений которого отсылает именно к одержимости призраками. В этом слове, пожалуй, и таится главная интуиция «Хлеба с ветчиной»: наши воспоминания редко предстают просто так, они почти всегда населены посторонними жильцами, независимыми сущностями, подобно тому как старый дом бывает захвачен духами.

Максим Селезнёв

* — По аналогии с термином Жака Деррида «хонтология».

4 декабря 2019 года

Фильм «Хлеб с ветчиной» московские зрители могут увидеть в кинотеатре «Звезда» 6 декабря, в рамках программы «Звезда. Панорама».