В конце прошлого года Cineticle запустил рубрику «Украинские независимые». В ее рамках мы показали онлайн две главные национальные короткометражки и пытались следить за независимым кино в Украине. Сегодня же мы публикуем анкету, посвященную уходящему году. На ее вопросы отвечают пять украинских режиссеров, фильмы которых мы ждем с особым нетерпением и в которых больше всего верим в следующем 2015 году.
Александр Балагура | Валентин Васянович | Катерина Горностай
Игорь Подольчак | Марина Степанская
Вопросы анкеты:
1. Над чем вы работали в течение этого года?
2. Что вас заставляет снимать кино?
3. Фильм или фильмы, посмотрев которые, вы поняли, что таким и должно быть /идеальное/ кино?
4. Что сегодня представляет собой украинское независимое кино и каковы его перспективы? Сможет ли украинское независимое кино существовать без поддержки государства?
5. Дали ли события в стране импульс новому украинскому кино?
6. 2014 год – это…
Александр БАЛАГУРА:
1. Работал над сценариями двух фильмов. Не стану рассказывать о чем они. Рабочие названия – «…Где был счастлив» и «Комедия о Буре». В начале 2015 года заканчиваю съемки и приступаю к монтажу фильма «За пределами голубого», основанного на театральном опыте фотографа Чезаре Бедонь?. В 2015 же выходит документальный фильм молодого кинорежиссера Фабио Джиовинаццо «Монолог Палинура», к которому имею непосредственное отношение.
2. Ничего не заставляет. Насколько важно заниматься кино становится понятно тогда, когда обстоятельства мешают этому. Много лет назад, в студенческие годы, одна моя подруга, она хорошо писала, нашла работу в газете или журнале. Я поделился этой новостью с моим близким другом. «Ну и что?», – спросил он. «Она может писать», – ответил я. «А может ли она не писать?», – опять спросил друг. Мы были молоды и, конечно, максималисты, но, думаю, ответ именно в этом: есть вещи, которые не можешь не делать… Вначале об этом не задумываешься. Потом однажды застаешь себя в таком вот состоянии, которое оказывается просто твоим природным состоянием. Вот и все. Лучше всего об этом сказал когда-то давно Жан-Люк Годар: «Я кинорежиссер, как некоторые негры или евреи».
3. Кино должно быть кино, как литература литературой, поэзия поэзией… Человек – человеком… И примеров выдающихся произведений кино, выдающихся авторов кино, как и литературы, живописи, музыки, поэзии, существует множество. Дальнейшее – дело личных предпочтений. И все же я думаю, что то самое, идеальное кино, идею кино, нужно искать в опыте его первооткрывателей, первопроходцев: в работах удивительного фотографа XIX столетия Эдварда Мейбриджа, в кино-опытах братьев Люмьер, в попытках кино-высказывания первых кино-авторов. Они оказывались перед явлением кино как такового, в его еще чистом, свободном от интерпретаций виде, и, подобно Колумбу, скорее всего не отдавали себе до конца отчета в том, что именно открывают, с чем именно имеют дело. Они просто искренне и бесстрашно отправлялись в путешествие к неизвестным берегам и тем самым получали привилегию первыми их увидеть, первыми ступить на них, дать им первые имена.
4. Я не очень хорошо знаком с сегодняшним украинским кино. Что касается кино независимого, то понятие это в первую очередь связано с внутренней независимостью автора, с его совестью, и в этом смысле – существовало и будет существовать. Государство же может стремиться поддерживать или подавлять внутреннюю свободу граждан, тем самым выражая свою истинную сущность.
5. В смысле «снимают все», наверное, да. Насколько это ново и кино зависит, как и во все времена, от каждого отдельного автора.
6. 2014 – это год Затмения.
(к началу)
Валентин ВАСЯНОВИЧ:
1. 2014 был годом релиза моего документального фильма «Прысмерк» и годом работы вместе с Мирославом Слабошпицким над фильмом «Племя».
2. Кино – странное занятие, которое дает ощущение перманентного счастья, ощущение полноты бытия. Никакое другое занятие подобных ощущений не дает. Я испытываю острую зависимость от этого процесса.
3. Наверное, больше всего меня тронула история Даниса Тановича «Эпизод из жизни сборщика железа». Я хотел бы снять нечто подобное.
4. Без поддержки государства кино как искусство существовать не может. Как не существует ни в одной европейской стране. Возможны единичные проекты, но это будут исключения.
5. С одной стороны последние события дали мощный импульс документалистике, дали новых героев, а с другой – похоже, остановили финансирование кинематографии. Ума у чиновников всех рангов, которые перераспределяют средства, к сожалению, не прибавилось. То, что война есть результатом экономии на культуре, их тупые головы не понимают. И боюсь, что никогда не поймут.
(к началу)
Катерина ГОРНОСТАЙ:
1. В этом году вообще было сложно над чем-то работать и сейчас очень хочется, чтобы этот год уже закончился. Хотя, может быть, такое желание – обычное дело. Но в этот раз оно особенно сильное. Это был первый год вне «школы». Я снимала самостоятельно, то и дело разочаровываясь в своих съемках. Майдан, кроме горнила людей, стал еще и горнилом документалистов, меня в том числе, первая серьезная проверка на вшивость. И я до сих пор не уверена в том, прошла ее или нет.
Главное, что я поняла и приняла – это то, что документально кино не получается снимать без очень сильного впечатления от происходящего, нельзя снимать из головы. Пока у меня нет док.темы больше той, что происходила этой зимой. Майдан не отпускает, хотя стал тяжелым, больным и утомительным. Поэтому я пока не в состоянии снимать док и решила пробовать игровое. В нем, к сожалению, большинство сил пока уходит на воспроизведение реалистичности, в котором документальное кино не нуждается.
2. Снимать заставляет желание поделиться: историей и собой. Наверное, таким образом я ищу поддержки в вопросах, на которые у меня пока нет ответов, а может и не будет вовсе. Или ищу любви. Ну а сам процесс съемки – это тоже о любви. Это ведь постоянное слежение. Ты снимаешь – ты свидетельствуешь о чьей-то жизни, будь то игровое или док, не важно.
3. Наш преподаватель док.театра Михаил Угаров говорил, что хорошее кино – это такое, о котором думаешь и на следующий день. Так вот я расскажу о последнем своем впечатлении – документальном фильме «Странные частицы» Дениса Клеблеева, который был в программе «Среда» московского Артдокфеста. Об этой картине я не просто думала, я пересмотрела ее на фестивале трижды. Это удивительной красоты документалистика. Но главное, что вдохновило – это, наверное, то, что этот фильм стал для меня доказательством того, что иногда истории, в которых фактически ничего не происходит, работают с огромной силой за счет почти неуловимых движений, взглядов, света и огромной глубины героя (а может и автора, глазами которого мы смотрим на героя). Для многих это может и не открытие совсем, но спасибо Денису за фильм и за вот это желание снимать.
4. Пока что я ничего не знаю про поддержку государства. Мне очень страшно от того, что все меняется. Знаю только, что можно снимать в любых условиях, было бы желание. По поводу независимого кино в Украине – я настроена оптимистически. Мне кажется, что сейчас очень сложное время и именно поэтому вот-вот все начнется (или уже началось). Потому что чем больше противодействия (физического, материального, любого) – тем больше сопротивления и свободы должно проявиться. Во всех сферах.
5. Несомненно. Все зашевелились. Во всяком случае, мне так кажется. Особенно, что касается документального кино и вообще, желания учиться.
6. Спасибо этому переломному году. Он каким-то образом поделил все на то, что было и то, что есть. И за то, что мы все стали немного другими.
(к началу)
Игорь ПОДОЛЬЧАК:
1. Загалом, працював над собою. Результат потребує доопрацювання. Буду продовжувати в наступному році.
2. Раніше заставляло бажання розібратись з собою і наявність грошей. Зараз нічого.
3. «Минулого року в Марієнбаді» Алена Рене для мене міг би бути ідеальним фільмом, якби там було ще трохи Девіда Лінча.
4. Не знаю, що собою уявляє українське незалежне кіно. Не пощастило зустрітись. Якщо воно отримувало підтримку держави, то воно не незалежне.
5. Документальному так. Іншому… побачимо.
6. 2014 – це рік великих сподівань і великих розчарувань.
(к началу)
Марина СТЕПАНСКАЯ:
1. Над большим сценарием, средней пьесой и маленьким кино. Готово только маленькое кино – «Мужская работа». Какой-то я не марафонец.
2. Я люблю иллюзии. Кино – это самая мощная анестезия от реальности, возбуждает ведь, когда производишь ее сам. Еще это всегда остановка в твоей горизонтальной жизни и возможность вертикальной.
3. «Аризонская мечта» – потому что в нем есть юмор, классные мужики, рыбы, сказка, отчаяние, изобретательность и трагедия. «Рассекая волны» – там есть все то же, но вместо классных мужиков – удивительная женщина. «Фанни и Александр» – потому что это самая совершенная иллюзия исчезнувшего мира, который мы никогда даже не знали. Надо же еще вспомнить что-нибудь из фильмов, про которые мало кто слышал, да? Тогда «Искупление» Мигеля Гомеша.
4. Я не знаю, кто такие «украинские независимые». Мы с Катей Горностай шутим, что не зависим от денег, поскольку их нет, не зависим от мнений, потому что наше кино мало кто видит. Перспективы такие же, как были вчера – надо много работать (где угодно), чтобы иметь возможность снимать. Государство в этом году выделило денег, которых хватит только на то, чтобы оплатить работу Национального центра Довженко, и зарплату бюджетникам. Поэтому расцветает док. Правда, в основном жанр «муха на стене», потому что для всего остального нужна индустрия. И волонтерское кино, да. Почему никто не отмечает огромные заслуги волонтеров в кино?
А без госфинансирования вообще-то никуда. Потому что операторы, звукорежиссеры, актеры и много других людей, которые делают кино – без индустрии не появятся. Никак.
И мечты про «западные деньги» – наглый самообман, ни один западный Фонд не даст тебе ни копейки, пока ты не принесешь минимум 30 процентов финансирования из своей страны.
5. Конечно дали. Появился госзаказ на «Подвиг». Меня это постоянно вышибает – мы не успели еще ничего почувствовать, а все тут же пытаются забетонировать и отлить в золоте. Самая адекватная картина о прошлой зиме – сборник «Евромайдан. Черновой монтаж» и еще пара, снятых в то же время, фиксировавших, но не зафиксированных. Это единственная форма, которая может быть проводником между еще кровоточащей историей и мною как зрителем. Кажется, будто эти события включили у многих функцию «осмыслить историю страны и свое место в ней», но мне кажется, что не все, кто cхватил камеры и прибежал на Майдан ставили перед собой такую задачу.
6. 2014 – это год самонадеянности. И Людей.
(к началу)