Билли Уайлдер – великолепный собеседник: вот он рассказывает о кинематографе, жизни, женщинах, работе, о Леммоне, Богарте, Монро, сценариях, Эрнсте Любиче и многом другом. Cineticle републикует фрагмент книги «Знакомьтесь – Билли Уайлдер», который любезно предоставил журналу ответственный редактор Rosebud Publishing Виктор Зацепин, – в нём Уайлдер обсуждает «Список Шиндлера», вспоминает свою семью, Стэнли Кубрика и актёра милостью божьей Чарльза Лоутона.
Кэмерон Кроу: Я хотел спросить вас о «Списке Шиндлера». Я читал, что вы хотели завершить свою карьеру экранизацией этого романа, но Спилберг уже приобрёл права.
Билли Уайлдер: Да, тогда-то он и решился за него взяться. [Смеётся.] Он знал, что я хочу его снять. Мы говорили об этом. Конечно, он повёл себя как настоящий джентльмен, мы оба понимали, что нам очень хочется работать с этой книгой. В конце концов он не смог отказаться от этой идеи. Он должен был это сделать. Я снял бы по-другому — что ещё не значит лучше. Я хотел отдать дань памяти своей маме, бабушке и отчиму. Спилберг — замечательный режиссёр. Даже когда ему было двенадцать, он уже был талантливым режиссёром. Особенно в своих картинах для детей. В «Инопланетянине» много очень смешных моментов, особенно когда инопланетянин напивается. Но мой «Список Шиндлера» — это было бы что-то от самого сердца.
Кэмерон Кроу: Это была бы ваша самая личная картина?
Билли Уайлдер: Да.
Кэмерон Кроу: Вы никогда не рассказывали много о своей семье, особенно о матери. Вы хорошо помните свою мать?
Билли Уайлдер: Я очень хорошо помню свою мать. Я видел её в 1936 году, когда ездил в Европу. Я виделся с ней там, а потом, когда вернулся [в Америку], она вышла замуж. Я не знаю, как она попала в лагерь. Знаю только, что это был Освенцим, потому что она жила в Вене, а всех жителей Вены отправляли туда. Я не знал, что у немцев были концлагеря. Знаете, об этом умалчивали. Рузвельт нам об этом не рассказывал. Рузвельт — любопытнейший случай карьериста. Знаете, был такой корабль, немецкий лайнер, доверху набитый еврейскими беженцами. Этот корабль вёз их на Кубу: У них не было ни паспортов, ни виз. Они послали весточку в Вашингтон: «Помогите». Об этом написали книгу, я читал. [Есть и фильм об этом, «Путешествие прóклятых» (1976).] Миссис Рузвельт умоляла мужа на коленях. Одно только слово, и они могли бы высадиться здесь. Но нет. Печальный конец этой истории таков. Немецкий капитан развернул корабль в Антверпен. Некоторые пассажиры отправились в Бельгию, некоторые — во Францию, некоторые — в Голландию. Но эти страны вскоре перешли в руки нацистов, и половина из тех беженцев оказалась в лагерях. То, что я вам рассказываю, — установленный факт.
Я был бы очень осторожен со «Списком Шиндлера». Это не та картина, которую можно снимать, просто чтобы выполнить план. Она намного глубже. У Спилберга получилась очень, очень хорошая картина. Я снимаю шляпу. Но если дать сценарий десяти режиссёрам, они снимут десять раз по-разному. Получилось очень хорошо, и концовка мне понравилась, цветная, они укрывают могилу камнями — очень трогательно.
Знаете, я был на премьере этой картины. Она проходила в кинотеатре на бульваре Уилтшир, он был наполовину полон. Только-только появилась реклама. После показа я задержался и наблюдал за тем, как люди выходят из кинотеатра. Почти у всех были слёзы на глазах, почти все плакали, даже молодёжь, от которой не ожидаешь, что она пойдёт на такую картину. После «Лихорадки субботнего вечера» (1977) я почувствовал, что молодая аудитория изменилась. Они хотели смотреть совсем другое кино. Но вот они посмотрели «Список Шиндлера» и вышли из кинотеатра в слезах. Это очень важная картина.
Кадр из фильма «Список Шиндлера» Стивена Спилберга
<…>
Мы обсуждаем недавнюю церемонию вручения наград Гильдии режиссёров Америки. В этом году лауреатом почётной премии имени Д. У. Гриффита, которую сам Уайлдер получил в 1986 году, стал Стэнли Кубрик. Свое последнее публичное высказывание он записал на видео, снятом в Англии, где он работал над фильмом «С широко закрытыми глазами». Оно начиналось с того, что Кубрик вспомнил историю Гриффита, который стал изгоем в поздний период творчества, после того как попробовал реализовать несколько амбициозных, но коммерчески бесперспективных проектов. Кубрик вплел в свой рассказ историю об Икаре, который подлетел слишком близко к солнцу, и воск, скреплявший его крылья, растаял.
Кэмерон Кроу: …Он сказал: «Д. У. Гриффит парил высоко, подобно Икару, и сжёг свои крылья». Но сейчас об этом уже не говорят. «В чем же тогда мораль истории об Икаре? — спросил Кубрик. — Не подлетай слишком близко к солнцу? Или — как предположил сам Кубрик — сделай крылья получше?» На этом он закончил свой рассказ и попрощался со зрителями.
Билли Уайлдер [выдержав паузу из уважения одного рассказчика к другому]: Хорошо. Очень хорошо. Я однажды побывал у него дома. Очень хороший человек. Но странный. Он самолётами не летал. «Сияние» (1980) — превосходно. А ещё этот лабиринт… Кубрик был прекрасным режиссёром. Мне нравятся все его фильмы, только… я никогда не понимал одной его картины, этой костюмной драмы, «Барри Линдон» (1975). И даже обсудить ее не с кем, потому что ее никто не видел.
Кэмерон Кроу: А что с ней не так?
Билли Уайлдер: Он месяцев шесть пытался снять кого-то непременно при свечах. Да ведь никому и дела нет, свечи там или что другое. Где шутки? Где сюжет? Мне не понравилось. Это единственная картина Кубрика, которая мне не по душе. Погодите, напомните, что там у него последнее?
Кэмерон Кроу: «Цельнометаллическая оболочка» (1987).
Билли Уайлдер: Первая половина «Цельнометаллической оболочки» — лучший фильм, что я видел. Сцена, когда парень сносит себе башку на унитазе? Отлично. Вот потом с девчушкой-партизанкой он немного оступился. Вторая половина чуть хуже. Всё равно прекрасная картина. Знаете, уж если он что-то делает, то на совесть. Но это… это карьера, о которой можно долго говорить. Он в каждой работе превосходит себя. Любой режиссёр посчитал бы за честь не то что снять эти картины, но и просто иметь к ним хоть какое-то отношение. Когда смотришь что-то вроде «Похитителей велосипедов» (1947), забываешь, что ты сам режиссёр. Просто погружаешься в картину.
Кэмерон Кроу: А что вы думаете о «Докторе Стрейнджлаве» (1964)?
Билли Уайлдер: О, эту картину я обожаю. Одна из моих самых любимых. Сначала она сбила меня с толку, но потом я разобрался, что к чему, подумал, посмотрел ещё раз. Это чудесная картина, как и «Лолита» (1962). Только девочка там чуть старше, чем надо. Ему пришлось пойти на небольшие уступки. Слыхал, сняли новый фильм, где возраст персонажей ближе к тому, что в книге. [Пауза.] Ну а мне девяносто один — вот самый лучший возраст! [Смеётся.] Не знаю, все, что Кубрик делал, кроме «Спартака» (1960), он делал очень хорошо.
Кадр из фильма «Барри Линдон» Стэнли Кубрика
<…>
Кэмерон Кроу: Как проходили предпоказы «Квартиры»? Каково это — впервые демонстрировать зрителям такой фильм? Знаете, сейчас есть эти длинные анкеты, которые студии раздают зрителям: «Вам понравился этот персонаж? Насколько он вам понравился?» Раньше было так же?
Билли Уайлдер [после небольшой паузы]: Расскажу вам самую уморительную историю про свои предпоказы. Мы показывали «Ниночку» в Лонг-Бич, и Любич пригласил сценаристов. Они сидели в фойе со стопкой карточек, на которых зрители должны были записать свои впечатления. Кино начинается, и его принимают очень хорошо. Любич берет стопку карточек и никому не дает к ним притронуться. Мы садимся в большой лимузин MGM. Включаем свет. Он достает карточки с мнениями и начинает читать. «Очень хорошо», «Восхитительно». Двадцать карточек. А на двадцать первой заходится таким смехом, какого мы от него в жизни не слышали. «Что там, что такое?» — спрашиваем мы. Но он держит карточки при себе и нам не показывает. Наконец, успокоившись немного, начинает читать. Карточка у меня сохранилась: «Самое смешное кино в моей жизни. Так смешно, что я аж своей девушке в ладошку нассал». [Смеётся.]
<…>
Кэмерон Кроу: Один из важнейших фильмов последних лет — «Криминальное чтиво» (1994). Вы его видели?
Билли Уайлдер [просто]: Ага, видел.
Кэмерон Кроу [пытается начать разговор]: Квентин Тарантино…
Билли Уайлдер: Ах да, я забыл. А что он с тех пор сделал?
Кэмерон Кроу: Он продюсер, актёр и режиссёр. Недавно снял короткометражку для антологии «Четыре комнаты». Новых полнометражных фильмов пока не было.
Билли Уайлдер: Есть абсолютная истина: «Тот, кто не снимает картин, не терпит неудач».
Кэмерон Кроу: Если окинуть взглядом все ваши фильмы, какие из них можно назвать самыми личными? Есть ли фильм, который для вас ближе к сердцу, чем другие?
Билли Уайлдер: Знаете, я снимаю картину и тут же забываю о ней. У меня нет ни копии, ни кассеты. В офисе остается сценарий, на случай, если захочется взглянуть. Лучшая картина, что я видел в жизни? Я всегда отвечаю: «Броненосец «Потёмкин»» (1925) Эйзенштейна.
Кэмерон Кроу: А из ваших собственных?
Билли Уайлдер: Раньше я говорил: «Следующая». [Смеётся.] Но я больше не снимаю.
Кэмерон Кроу: [настойчиво]: Но мне интересно, есть ли такой фильм. Вы уже говорили, что если бы сняли «Список Шиндлера», то он стал бы самым личным. А из тех фильмов, что вам удалось снять, какой кажется самым цельным? Какой ближе всего вам как личности?
Билли Уайлдер: Картина, в которой меньше всего огрехов, очевидных огрехов: «Квартира». Мне нравится и то, как получилась «Некоторые любят погорячее». Это была очень успешная картина. И еще «Бульвар Сансет». Этот фильм застал всех врасплох. Никто не ожидал такого. В Голливуде очень сложно снять картину о Голливуде. Потому что тебя держат под пристальным наблюдением.
Джек Леммон в фильме «Квартира» Билли Уайлдера
<…>
Кэмерон Кроу: Вы когда-нибудь плакали на съёмках, глядя, как играет актёр? Со мной это случилось на съёмках «Джерри Магуайера» — игра одного из актёров так захватила меня, что у меня потекли слёзы.
Билли Уайлдер: Не знаю, бывало ли, чтоб до слёз, но иногда меня удается растрогать. Меня поражал величайший актёр в истории — мистер Чарльз Лоутон.
Кэмерон Кроу: Почему Чарльз Лоутон?
Билли Уайлдер: На съёмках «Свидетеля обвинения» в Олд-Бейли он применил свой метод: срывался на крик, потом переходил на тихий шёпот на полторы страницы, с самого первого дубля. Я хотел это увидеть своими глазами, и увидел. И еще [Эдвард Дж.] Робинсон, чудесный актёр.
Кэмерон Кроу: Да.
Билли Уайлдер: Но я не могу позволить себе рыдать на съёмках над чьей-то игрой в присутствии других актёров. Ведь они сразу подумают: «Из-за меня-то этот сукин сын никогда не рыдал!»
Кэмерон Кроу: Верно.
Билли Уайлдер: Лоутон — это всё, о чем можно мечтать, и в десять раз больше. Мы заканчивали снимать в шесть, поднимались в мой офис и готовились к завтрашним съёмкам. Одну и ту же сцену он мог сыграть на двадцать разных ладов, и я в какой-то момент говорил: «Достаточно! Вот так!» А на следующий день он подходил ко мне на съёмочной площадке и говорил: «Я ещё кое-что придумал». И это был двадцать первый вариант. Лучше прежних. Всё лучше и лучше, с каждым разом. Он был невероятно харизматичен. И у него был прекрасный голос, удивительный инструмент. Когда он обращался к зрителям, они сидели тихо, потому что знали: он не просто говорил. Он что-то сообщал. И в итоге получалось великолепное исполнение. Он получил только один «Оскар», за «Частную жизнь Генриха VIII» (1933). Но он был настоящим чудом.
Потом мы обсуждали ещё одну картину. Я хотел, чтобы он сыграл хозяина кафе в «Нежной Ирме» (1963), но он сказал: «Слушай, у меня рак, но я поправлюсь. Начнешь снимать не в апреле, а на исходе лета». Время подошло, он звонит и говорит: «Приезжай, я покажу тебе, насколько мне лучше». И я поехал. Он жил с женой в переулке у Голливудского бульвара, между Ла Бри и Фэйрфаксом, может, знаете. Там тогда жили звёзды. Он звонил мне в полночь: «Одевайся и приезжай немедленно. Есть один цветок, который в полночь распускается». И я одевался и приезжал, когда этот цветок распускался. Чарльз сказал: «Слушай, я выполняю все указания докторов, за мной ухаживают медбратья, к сентябрю я буду готов работать! Приезжай, сам увидишь!»
Я сел в машину, приехал, а он сидит у бассейна, одетый, прибранный, и рядом медбрат. Говорит: «Вот, погляди-ка!» Встаёт и начинает обходить бассейн кругом, но у него не получается — последние два-три шага даются с трудом. Он похудел фунтов на шестьдесят. И я понял, что он нездоров. Но сказал только: «Молодец, так держать, в сентябре начнем съёмки». А через неделю он умер. Но он был… [Мотает головой, обрывает фразу.]
Как-то раз летом, после съёмок «Свидетеля обвинения», мы с Лоутоном и Тайроном Пауэром поехали в Европу. Жену я оставил дома. Мы побывали в Париже, в Вене, на знаменитом курорте Бад-Гаштайн, ходили в лес, предпросмотры были очень, очень успешные, все было замечательно. И я подумал: «Решится ли он хоть немного пофлиртовать с Тайроном Пауэром?» Нет, не решился. [Смеётся.] Он был чудесным, чудесным человеком, очень образованным. Знал толк в Шекспире, в винах, в бордо. Мы были в Бургундии, пробовали вина, было чудесно. А потом мистер Тайрон Пауэр умер от инфаркта, совсем молодым. В Мадриде, на съёмках. А вскоре и Лоутона не стало. Это очень, очень печально. С этими людьми было очень приятно работать.
Чарльз Лоутон в фильме «Свидетель обвинения» Билли Уайлдера
<…>
Кэмерон Кроу: У меня немного странный вопрос…
Билли Уайлдер: Мы живём для того, чтобы отвечать на странные вопросы. Ну, или чтобы отказываться и говорить: «Без комментариев».
Кэмерон Кроу: Вы умеете пробуждать у зрителей романтические чувства. Многие люди, у которых недавно завязались отношения, смотрят вместе «Сабрину» или «Любовь после полудня» — эти фильмы вдохновляют их на романтические поступки. Вы говорили о Лоутоне, об Иззи Даймонде… И мне интересно — я смотрю на это глазами романтика — не думаете ли вы, что когда-нибудь снова встретите этих людей?
Билли Уайлдер [снова пристально смотрит на меня, понимая, что я опять вторгаюсь в личное пространство]: У меня не выйдет. Мне осталось жить недолго. Мне девяносто. Такие взаимоотношения развиваются на протяжении многих лет.
Кэмерон Кроу: Я имею в виду — в метафизическом смысле. Возможно, вы недостаточно романтичны для того, чтобы так думать. Но мне интересно, не верите ли вы в загробную жизнь, в которой вы смогли бы встретить кого-то из них снова — например, Иззи?
Билли Уайлдер: Надеюсь, что её нет, потому что в жизни я встречал множество засранцев. Встретиться с ними снова — да ни за что! [Смеётся.] Паршивые людишки! И я говорю себе: «Боже всемогущий, как хорошо, что с этим придурком мы больше не встретимся!»
<…>
Кэмерон Кроу: Вам смешно, когда люди, которых вы знали, обрастают легендами?
Билли Уайлдер: Часто рассказывают все шиворот-навыворот. Плетут всякие небылицы.
Кэмерон Кроу: Если легенда интереснее правды, печатайте легенду.
Билли Уайлдер: Так и есть.
Знакомьтесь – Билли Уайлдер = Conversations with Wilder / Кэмерон Кроу ; [пер. с англ. А. Зайцева]. – Москва : Rosebud Publishing ; ООО «Роузбад Интерэктив», 2017. – 400 с.