Ролан Барт – мыслитель сингулярный, что означает серьёзную сложность использования его концептов для собственных рефлексий в широком проблемном поле, в котором работал этот французский философ. Причин тому несколько: во-первых, концепты Барта личные, почти телесные мыслительные конструкты, которые схватывают проблемы особенные, в определённом смысле фантазматические; во-вторых, бартовские размышления каким-то удивительным образом закончены или представляются таковыми, и требуются поистине значительные усилия, чтобы применить его философские ходы к конкретной задаче. Вероятно, здесь уместна аналогия: иструментарий Барта безупречен, но все его инструменты, выполнившие свою работу, теперь заключены под стекло музейной витрины. И это нехорошо.
Всем известно, что Ролан Барт мало писал о кино – в библиографии книги Филипа Уоттса «Кинематограф Ролана Барта» даны ссылки на 32 бартовских текста и интервью, прямо связанных с кино. В своих небольших эссе, например, включенных в «Мифологии» (1957), и в крупных текстах Барт или останавливает кино (как в знаменитом «Третьем смысле»), или использует его в качестве подкидной доски для выполнения семиологических пируэтов. Несовпадение Барта и кинематографа – всего лишь несоответствие их скоростей; в «Camera lucida» Барт сам объяснил это так: «А в случае кино добавляю ли я что-либо к образу? Не думаю. У меня просто нет для этого времени; не в моей власти, сидя перед экраном, закрыть глаза – в противном случае, вновь их открыв, я уже не застану того кадра. Кино побуждает к постоянной прожорливости; оно обладает множеством других добродетелей, задумчивость не из их числа; этим объясняется мой интерес к фотограммам».
Но здесь случился парадокс: пластичные и гибкие концепты задумчивого Барта, которые изобретались вовсе не для рефлексий о кинематографе, подошли к описанию нескольких частных проблем в этой области, например, зрительских практик или рефлексий на предмете синефилии. Парадокс на самом деле не единичный: некоторые исследователи кинематографа давно поняли, что более всего плодотворно, например, использовать делезианские и делёзовско-гваттарианские концепты отовсюду, кроме как из фундаментального двухтомника «Кино», концепты которого настолько завершены, что их циркуляция представляется проблематичной.
Поэтому в материалах данного проекта опубликованы переводы нескольких текстов, повествующих о Барте и/в кино (все – впервые на русском языке), а также оригинальные тексты, которые, как представляется их авторам, демонстрируют возможности работы/игры с некинематографическими бартовскими концептами в поле кинематографа.
Расстановка материалов в проекте требовала некоей системы, тем более что, прочитав все тексты, читатель увидит в них повторяющиеся темы, но, чтобы оставить ему больше свободы, выбран хронологический порядок.
Соответственно первым материалом проекта стал выполненный Яной Янпольской и Алесей Болговой перевод текста Ролана Барта «Кино правое и кино левое» (1958), посвящённого фильму Клода Шаброля «Красавчик Серж» (Le Beau Serge, 1958). Этот пост-«мифологический» текст привычно манифестирует острый критический ум Барта в области кинокритики.
Влад Лазарев перевёл третью главу из уже упомянутой работы Филипа Уоттса «Кинематограф Ролана Барта» (2016); кажется, что хронологический порядок грубо нарушен – на самом деле, это не так, поскольку в этой главе изложены перипетии сложных отношений Барта и Андре Базена в 1950-х годах, которые определили становление первого, старающегося не вспоминать второго, но отдающего ему долг в своей последней книге о фотографии.
В переводе Натальи Красавиной публикуется интервью Ролана Барта двум авторам «Кайе», Мишелю Делаэ и Жаку Риветту, которое он дал в 1963 году, объясняя в нём своё отношение к кино как аналоговому выражению реальности – незаменимый материал для понимания иных, несинефильских и некритических практик обращения к кинематографу.
Следующие два текста обращаются к важнейшей работе Барта – «Третьему смыслу» (1970): Анагата Жулитова в тексте «Нарратив как метафора: антирассказ, пейзажное описание, пустая эмоция» размышляет о том, как нарратив, становясь метафорой, может открыть новые пути размышления о фильмах; в тексте «Четвёртый смысл» Алексей Тютькин робко практикует смысловую бафмологию, надстраивая ст(е/у)пень над третим, а также излагая свои фантазмы о кинематографе, имеющем силу показать невидимое.
И снова работа Натальи Красавиной: она перевела с французского довольно поздний текст Ролана Барта «Выходя из кинотеатра» (1975), проясняющий не только личное отношение философа к очарованию кино, но и излагающий его мысли насчёт просмотра фильма-гипнотического ритуала, которому зрители подвергаются в кинозале.
Далее следуют авторские материалы: Алексей Тютькин в тексте «Тело в кинематографе. Барт и Даней» обращается к тематике телесного (как она представлена в книге «Ролан Барт о Ролане Барте», 1975) для того, чтобы попытаться прояснить некоторые синефильские практики; Никита Поршукевич в эссе «Удовольствие от фильма» (конечно же, отсылающее к бартовской работе «Удовольствие от текста», 1976) намеренно фраппирует читателей, обращаясь к теме тела, удовольствия/наслаждения и взгляда; снова Алексей Тютькин – с текстом оригинальной структуры «Синефил подвешенный», посвященным (пере)определению синефила как вечного и одинокого еретика, который, тем не менее, пытается встроится в идиорритмическое сообщество.
Завершает проект материалов перевод знатока бартовских текстов Яны Янпольской, переводчицы книги «Как жить вместе: Романические симуляции некоторых пространств повседневности» – элегическое письмо Ролана Барта, отправленное Микеланджело Антониони в 1980 году и опубликованное вместе с ответом Антониони в майском номере «Кайе» спустя два месяца после трагической смерти философа.
В фильме Андре Тешине «Сёстры Бронте» (Les Sœurs Brontë, 1979), в котором Ролан Барт сыграл небольшую роль английского писателя Уильяма Теккерея, есть знаковая сцена: перед началом спектакля он подаёт бинокль сидящей с ним в ложе Шарлотте Бронте (в исполнении Мари-Франс Пизье). Надеюсь, что бартовская оптика, бережно хранящаяся в его книгах, оказалась в правильных руках, и мы, желая увидеть больше и дальше, смогли применить её верно, в меру своих сил и возможностей размышляя о некоторых частных проблемах кинематографа.
Алексей Тютькин
Материалы проекта:
Ролан Барт. Кино правое и кино левое | Перевод: Яна Янпольская и Алеся Болгова
Филип Уоттс. Кинематограф Ролана Барта. Фрагмент книги | Перевод: Влад Лазарев
Мишель Делаэ и Жак Риветт. Беседа с Роланом Бартом | Перевод: Наталья Красавина
Нарратив как метафора: антирассказ, пейзажное описание, пустая эмоция | Анагата Жулитова
Четвёртый смысл | Алексей Тютькин
Ролан Барт. Выходя из кинотеатра | Перевод: Наталья Красавина
Тело в кинематографе. Барт и Даней | Алексей Тютькин
Удовольствие от фильма | Никита Поршукевич
Синефил подвешенный | Алексей Тютькин
Ролан Барт. Дорогой Антониони | Перевод: Яна Янпольская