Со 2го по 17 апреля в Стамбуле прошел юбилейный 30-й стамбульский кинофестиваль. Пышное празднование, десятки программ, сотни фильмов и множество почетных гостей. Среди них была и Клер Дени, которой выпала честь возглавить основное жюри конкурса. В честь этого события, в Стамбуле прошла ретроспектива ее фильмов, а также кино-концерт группы Tindersticks. На фестивале с Клер Дени встретилась Ольга КОВАЛЕНКО.
По экрану плывет изображение Нанетт, за ним следует лицо Бони, черными силуэтами выделяются фигуры восьми музыкантов. Британская группа Tindersticks написала музыку к четырем фильмам Клер Дени и кадры из них теперь перед публикой. Образ и музыка — исполнители нервно идут в унисон с изображением. Пауза. Зрители остаются один на один с эпизодами из знакомых фильмов: напряженное дыхание взломщика и пальцы Беатрис Даль в Trouble Every Day, Грегуар Коллен в мечтах о булочнице раскатывает тесто и со стоном впивается в него губами. Турчанки, сидящие в зале, смущенно хихикают. Клер Дени перекидывается парой фраз со своим спутником и смеется, отворачиваясь в сторону. Музыка продолжается.
Журналисты в надежде завязать непринужденную беседу в фойе, раскрасневшиеся от волнения музыканты, сама Клер Дени с рюкзачком через плечо. Она отказывалась давать интервью вплоть до самого завершения кинофестиваля, пока не были определены фильмы-победители. Ее хрупкая фигурка в черных джинсах, черных ботинках и черной курточке появлялась, когда все зрители уже сидели на своих местах, а случайные студенты и журналисты ждали у входа, пока не погаснет свет, в надежде занять свободные места или усесться тут же, в проходе, на ступеньках. «Потом, потом, я не хочу сейчас об этом говорить». Жалкая пресс-конференция, журналисты сидят и молча ждут, пока собранные здесь члены жюри не начнут сами что-нибудь говорить. «Слова «одинаковый», «схожий» сейчас звучат как ругательство, — отвечает на одинокий вопрос Клер Дени, глава жюри международного кинофестиваля в Стамбуле, — кино должно быть разнообразным насколько это возможно».
В программе фестиваля заявлена ретроспектива ее фильмов. Вынутое сердце на снегу, юношеские фантазии, кровавые оргии — зрители неловко скрипят стульями, сдерживают дыхание и выходят, сдавленно хлопая дверью. Другие, как один журналист из Сирии, объясняются в любви к ее творчеству и просят автограф.
Еще неделя и вот Дени, одна из мастеров современного французского кинематографа, наконец-то дает интервью прессе. Дрожащие от волнения голоса, потеющие ладони – «Вам удобно говорить на английском?»
«Oui! Of course!». Вопросы, вопросы…
«Я узнала о Tindersticks абсолютно случайно — купила их запись, мне она понравилась и я попросила их композиции для «Nenette et Boni». Фильм уже был снят, но группа настояла на более обширной музыкальной работе, чем я изначально предполагала. Так началась наша дружба», — говорит Клер Дени, сидя в застекленном баре на крыше отеля Marmara в центре Стамбула. «Музыка имеет для меня большое значение, — добавляет она, — в ней у нас схожие вкусы с Вимом Вендерсом, через которого я познакомилась с Джимом Джармушем, и все опять же — через музыку».
«Еще чай, пожалуйста…да, мне нравится его терпкий вкус..», — улыбается Дени в телекамеру. За окном красной черепицей рассыпается город, подступает к Босфору, наваливается на него дворцами, просачивается лодками и кораблями. «Мой отец не любил кино, он был в ярости, когда узнал, что я собираюсь снимать фильмы».
Ольга Коваленко: Как вы пришли к кино?
Клер Дени: Есть во мне какая-то странность…По своей природе я меланхолична и в юности считала, что ни на что не гожусь. Я не занималась спортом — лентяйка и ни на что не годная. Единственное, что мне нравилось — это читать книги, слушать музыку и смотреть кино. Мои родители считали меня повзрослевшей мечтательницей. И даже сейчас я люблю бездельничать, жить без четкого расписания, мне нравится, когда у меня есть время почитать, послушать музыку. Поэтому осознание того, что мне нужно зарабатывать стало для меня шоком. Нужно же на что-то жить, да? Мои родители не собирались давать мне деньги на ничегонеделанье, поэтому я решила найти работу. Я нашла место, где снимали короткометражные фильмы для школ. Было понятно, что я люблю кино и мне тогда сказали – «Послушай, почему бы тебе не заняться большим кино?» — «Это сумасшествие», — считала я, «я не достаточно для этого хороша». «Нет, ты полная дура, ты должна попробовать!». И так я проработала в этом месте год — снимала фильмы для школ. Я сдала вступительные экзамены и совершенно об этом забыла. Я рано вышла замуж и тогда как раз путешествовала, когда мне позвонили – «Ты где?! Ты прошла вступительные экзамены и теперь можешь поступить в киношколу!» Это было как….охх, черт, уфф…, но я вернулась и директор киношколы тогда сказал мне: «Если тебе здесь не нравится, то уходи немедленно, потому что (обучение было бесплатным) мы берем только тридцать студентов и есть те, которые будут счастливы занять твое место». Он был замечательный человек, этот старый режиссер, и он в какой-то степени помог мне. Он говорил: «Подними свою задницу и поверь в себя, перестань думать, что кино — это какой-то далекий мир, если ты любишь кино, то нет ничего невозможного». Я осталась.
Вдруг я обрела большую твердость — в обращении с камерой, с товарищами. Внезапно я стала более активной и веселой. С самого начала я знала, что буду снимать кино, но, это было очень глупо с моей стороны, — я решила, что должна снимать свое кино, такое, которое могу снять только я, а не тот или другой режиссер. Я очень застенчивый человек и не знаю откуда вдруг во мне взялись такие амбиции. Еще я работала ассистентом с теми режиссерами, которые мне действительно нравились и это придавало мне уверенности. Два раза я пыталась и два раза мне не удавалось найти достаточно денег для моего первого фильма, а как только я их нашла, то сняла Chocolat. Трудность заключалась еще в том, что в то время не было большого количества женщин-режиссеров и, к тому же, я хотела снять, в какой-то степени, не совсем женский фильм.
О.К.: По вашему мнению пол влияет на кино?
К.Д.: Эта идея мне долгое время претила. Фильм мне нравится или не нравится не зависимо от того, кто его снял. Нравится или не нравится — это самое главное, а пол уже дело второе. Но позже я поняла, что присутствует нечто такое, что я всегда отрицала и чего никогда не искала — это нечто очень женственное в моем подходе к кино. Я всегда боялась и избегала говорить как представитель пола. Поэтому мне нравится снимать фильмы, в которых главный герой мужчина. Это помогает мне — не почувствовать себя мужчиной, а скорее — прочувствовать пол.
Когда я снимала White Material с Изабель [Юппер], она понимала в точности то, что я от нее хотела. Она точно такая же, как я, хотя и очень женственная. Мы никогда не обсуждали роль, как две женщины. Мы с ней не говорили, что ее героиня смелая или сумасшедшая, как женщина, а, скорее, как особа, которая не хочет бросать свое имущество. Мы говорили о некоем человеке, который не хочет смотреть правде в глаза. И боится ее персонаж не потому что она женщина. Мужские персонажи здесь, в какой-то степени, боятся даже больше, чем она. Может она слепа, согласна.
Когда мы вместе с женщиной-писателем из Африки [Мари Н’Диае] готовили сценарий этого фильма, то там была сцена изнасилования героини ребенком-солдатом. И я решила вырезать ее, потому что, я размышляла, если ее изнасилуют, то она будет страдать как женщина, а я хотела, чтобы она страдала как любой человек, потерявший сына, имущество. Я вырезала эту сцену со страхом и мне кажется, она во многом бы изменила фильм.
Когда я снимала Trouble Every Day, то женщин я показала в нем сильнее мужчин, но не с точки зрения феминизма. Это нечто, что я почувствовала. И, я думаю, этот фильм, хотя и очень феминный, ни в коем случае не феминистский.
О.К.: Ассоциируете ли вы себя со своими персонажами?
К.Д.: О, да, полностью — с мужчинами и женщинами! Все мои персонажи в моей плоти и когда один из них по сюжету умирает — мне это причиняет боль. Я принадлежу им и никогда их не предам.
О.К.: Именно поэтому вы приглашаете одних и тех же актеров в свои фильмы?
К.Д.: Да, хорошо, когда на площадке работают те, кого ты знаешь. С Изабель я работала впервые, но мы были с ней знакомы до этого и между нами было доверие.
О.К.: Как вы работаете с актерами?
К.Д.: Я много работаю с гардеробом, прической — теми физическими моментами, которые, казалось бы, не имеют большого значения. Перед съемками Изабель спросила, обрезать ли ей волосы или оставить. «Это ведь тяжелая страна», — заметила она. Но я ответила ей: «Нет, оставь такими, как есть». Именно при помощи таких деталей мы и выстраивали ее характер, мы не заходили далеко в область психологии. К примеру, Изабель, — я не говорю ей: «Ты ненормальная». Я говорю, что «кто-то может принять тебя за ненормальную, но не я. Я с тобой, я иду за тобой, я верю, я доверяю тебе и, если бы я была на твоем месте, то, возможно, поступила бы так же. Фильм — это не судилище, фильм на твоей стороне».
Итак, отвечая на твой вопрос — скорее, я не работаю с актерами. Я наблюдаю за ними, советую им почитать, послушать, посмотреть то или это — такие вот мелочи. Никогда в жизни я не буду манипулировать ими. Из меня плохой манипулятор — все отражается у меня на лице. Это не в моей природе. Если что-то идет не так, как я хочу, то я виню за это себя и пытаюсь немного изменить свою режиссуру, чтобы сцена стала легче для актера или актрисы. Я не хочу, чтобы в моем фильме они выглядели нелепо или производили плохое впечатление. Я ненавижу это. Мне тогда становится ясно, что моя режиссура была убедительна для меня, но не была адаптирована для актера, который интерпретирует своего персонажа. Режиссура — она не железная, не стальная, это не стена. Режиссура она мягкая и текучая. Я знаю чего хочу, но если что-то идет не так, я виню во всем себя. Находясь на площадке, нельзя говорить актеру, что у него проблема с тем или этим — это ужасно! Актеры одиноки, они исполняют, за ними наблюдают и, вместо того, чтобы говорить: «Нет, нет, спасибо, ты слажал», я скажу: «Это я слажала». Потому что я здесь не сама, а со съемочной группой и не имею права судить актера. Актерская игра — это настолько хрупкий процесс!
О.К.: Как вы начали работать с такими режиссерами как Жак Риветт и Вим Вендерс?
К.Д.: С Риветтом я познакомилась еще в киношколе, он приходил к нам на занятия, мы общались и, я думаю, он в какой-то мере выбрал меня. Вендерсу кто-то сказал, что есть такая-то ассистент и посоветовал ему взять меня в новый проект. Это было особое время, особая возможность — познакомиться с ним, делиться с ним. Вим очень любит приключения, каждый день в поисках чего-то нового. Он понимает значение денег в кинематографе и то, что можно создать их ценой. Для меня было очень важно научиться у него, как этой ценой распоряжаться. К примеру, вы не взрываете окна, если это обойдется вам в два съемочных дня.
О.К.: Должна ли, по вашему мнению, политика пересекаться с искусством?
К.Д.: Искусство — не пропаганда, искусство и политика должны переплетаться естественно. Политика присутствует в моей жизни ежедневно и не потому что я политик. Взять банковский кризис — экономика правит миром. И она присутствует в кино. За неделю до моего отъезда [в Стамбул] стоимость электричества поднялась на двадцать процентов и это значит, что следующей зимой многие не смогут себе позволить горячую воду. Первый раз в жизни электричество я буду воспринимать, как роскошь. Европейский Союз имеет имидж защищенной зоны, однако в нем есть масса нерешенных вопросов. Деньги имеют большое значение в моих фильмах. Я не сняла ни одного фильма, в котором бы деньги ничего не значили — деньги определяют социальные ступени моих персонажей. Я не люблю фильмы, в которых персонажи владеют несметными богатствами, где все действующие лица доктора или юристы и никогда не сталкиваются с денежными проблемами. Для меня также имеет большое значение то, что некогда мы были колониальным государством. Теперь во Франции живет много людей из Африки и Карибских островов, поэтому редко когда в моих фильмах присутствуют исключительно белые люди.
Через несколько дней Клер Дени возвращается в Париж, «к своим проектам и проблемам». «Мой отец недавно умер, он был старый человек и я знала, что это должно случиться, но тем не менее, это было тяжело и я приостановила подготовку своих новых проектов на некоторое время. После моего возвращения я собираюсь опять за них взяться». Короткометражка для кинофестиваля в Корее, два новых проекта – «хотя, может быть я уже ничего больше и не сниму», — с улыбкой замечает она. Журналисты только ахают и бросают «Да что вы?!», «Да как?!» и «Ждем ваши новые фильмы!». За окном, по кольцу вокруг площади, все так же кружатся автомобили, разносчик хлеба стоит на углу. Все так же нет солнца.
«Лифты сегодня что-то плохо работают, вот видите, и рабочие внутри… да вот же!», — Клер Дени спускается к себе в номер, сегодня ей предстоит еще одно выступление перед публикой, объявление решения жюри, светские беседы. «Фестиваль — это возможность посмотреть новые фильмы, встретиться со старыми друзьями, оторваться от привычного, — с улыбкой замечает она, — возможность открыть для себя что-то новое».
Читайте также: