Олександр ТЕЛЮК:
Долгое время доминирующей чертой лучшего современного кино казалась его диегетическая сущность. Важные события не проигрывались, а проговаривались. Особенно ясно эта тенденция ощущалась в том, как диегетическое кино, начиная еще со времен Ги Дебора, вело себя в отношении тем Истории и Насилия. Только несколько примеров такого кино в последние годы. Джеймс Беннинг в «Стемпл Пасс» не инсценирует теракты Теда Качински, а лишь зачитывает его дневники. Райя Мартин в «Большой киновечеринке» не реконструирует историю Филиппин, а лишь прогуливается вдоль ее руин. А Рити Панх в «Исчезнувшем изображении» прибегает к детскому конструктору, чтобы рассказать о трагедии в Камбоджи.
Следуя, с одной стороны философии «эстетики непредставимого», а с другой – завещаниям Андре Базена, кино научилось показывать насилие непрямо. Наивное тождество между болью в жизни и страданием в изображении решительно разрушалось художественной изобретательностью. Реальная боль тела экранного персонажа перестала сводиться к дешевому шоу шока для кинозалов. А режиссеры-натуралисты, снижающие градус условности в вопросе прямого изображения насилия, вроде Зайдля, МакКуина или Слабошпицкого, умными критиками поддавались справедливому остракизму.
В общем, отношение современного кинематографа к Насилию и Истории сформировалось, как казалось, в окончательную форму – одновременный жест очужденного пересказа, атеизма по отношению к онтологическим свойствам кино и надежды на лучшее политическое будущее. Антитезой к такому сформировавшемуся подходу неожиданно стал фильм 2014 года «Серебряная вода или автопортрет Сирии». В этом беспощадном и невыносимом фильме реальное насилие и унижение людей показано достаточно прямо, но их зашкаливающая концентрация явно делает этот фильм чем-то совершенно иным, нежели попытки эксплуатации горячей темы или ее холодного осмысления.
Режиссеры фильма – сирийцы – не только два титульных автора, мужчина и женщина, но и сирийский народ – анонимные операторы жестокого политического режима современной Сирии. Арабская весна 2011 года сменила несколько правительств и принесла тысячи человеческих жертв, но только в Сирии она превратилась в продолжающуюся до сих пор кровавую баню.
В 1975 году первая часть трилогии Патрисио Гусмана «Битва за Чили» заканчивалась шокирующей сценой выстрела солдата в камеру и убийством оператора Леонарда Хенриксена. В «Серебряной воде» 2014 года сам солдат является таким же оператором, как и его жертва. Даже самая кровавая бойня медийна.
В снятом на смартфон плане по улице сирийского города спешно несут труп молодого парня. Голос за кадром вспоминает, что не так давно видел его на обсуждении в киноклубе, где показывали «Хиросима, любовь моя». Затем – пытки сирийскими солдатами голых революционеров. Далее – двое веселых школьников на фотографии, рядом – их мертвые немые серые тела. Еще – город Хомс превращенный в груду камней. Наконец – обгорелые котята на трех лапах. Все – под звуки чатика в Фейсбуке.
«Серебряная вода» – фильм не столько о неоспоримой трагедии человечества, пожирающего самого себя, но и о его же страсти на это все смотреть. Медиа, кино, память – его главные темы. Авторы фильма поднимают тот же вопрос, что и Сьюзен Сонтаг в классическом эссе «Глядя на боль других», предлагают людям признаться себе в том, что мы варвары, а состояние войны является для нас не менее нормальным, чем мир. Как иначе объяснить войну в Сирии? Как иначе объяснить то, что мы смотрим на жертв этой войны?
В 2014 году, как никогда ранее, стало казаться, что общество Томаса Гоббса с войной всех против всех окончательно победило. Но что делать в мире, где человек способен на все? Со времен Адорно ответ на этот вопрос сводится к формуле «невозможности поэзии» и необходимости вины. Кино, как искусство памяти, способно сочетать в себе и неизбежность поэзии, и чувство вины.
Фильм «Серебряная вода» говорит о важности смотреть на насилие для того, чтобы знать о нем, помнить о нем и жить с этим воспоминанием. Только так возможна надежда на создание безопасных зон скорби и совести: «после Освенцима», «после Хомса», «после Славянска»…
1. «Серебряная вода» (Ma’a al Fidda), Оссама Мохаммед, Виам Симав Бедирксан
«Иди и смотри» наших дней.
2. «Пока безумие нас не разлучит» (Feng ai), Ван Бин
Еще одна иллюстрация ада. Еще одна тенденция года – влияние современной антропологии на кино. Режиссеры больше не могут говорить от имени угнетенных, они должны ими становиться. Ван Бин прожил три месяца в китайской психиатрической лечебнице, заглянув в честное и жестокое зеркало современного общества.
3. «Отец и сыновья» (Fu Yu Zi), Ван Бин
Медленное кино нулевых сегодня больше невозможно в модусе исследования свойств хронотопа, но возможно как социальное кино о бремени бедности.
4. «Сверкающий трепет» (Glistening Thrills), Джоди Мак
Брекидж – жив, к счастью, теперь это женщина.
5. «Выживут только любовники» (Only Lovers Left Alive), Джим Джармуш
Пронзительная трагедия с корнями в далеком раю романтизма о растерянности снобов-интеллектуалов перед современным миром.
6. «Хауха» (Jauja), Лисандро Алонсо
Алонсо своим фильмом, как никто другой в этом году, отвечает на извечный вопрос, за что мы любим кино. За растворение в красивых и нелогичных мистериях параллельных миров.
7. «Любить, пить и петь» (Aimer, Boire et Chanter), Ален Рене
К кокетливому театральному стилю позднего Рене можно было относиться по-разному. Но со времени последнего фильма Роберта Олтмена я не вспомню ни одного столь же чуткого и жизнеутверждающего режиссерского эпилога.
8. «Это Мартин Боннер» (This Is Martin Bonner), Чад Хартиган
Немолодой безызвестный австралийский актер Пол Инхорн неожиданно сыграл в двух самых трогательных американских независимых фильмах года.
9. «Зимняя спячка» (K?? Uykusu,), Нури Бильге Джейлан
За неспешной старомодной романической формой поднят один из главных вопросов современности, можно ли беднякам договориться с богатыми.
10. «Озеро» (The Lake), Синъити Миякава
Комедия года, начавшаяся как серьезное структурное кино и постепенно скатившаяся в синефильскую авто-пародию в стиле «Снято!» Амира Надери.
***
10 ретроспективных фильмов года:
«Капустная фея» (The Cabbage Fairy), Элис Ги-Блаше, 1896
«Тонкий человек» (The Thin Man), В.С. Ван Дайк, 1934
«Всадники», Игорь Савченко, 1939
«Клетка» (The Cage), Сидни Петерсон, 1947
«Порывы изображения и звука» (Picture and Sound Rushes), Морган Фишер, 1973
«Девушка у окна читает письмо» (Jeune femme ? sa fen?tre lisant une lettre), Жан-Клод Руссо, 1984
«Лефкосия» (Границы Европы) (Grossraum (Borders of Europe): Lefkosia), Лонни ван Бруммелен, 2005
«Волчий нож» (The Wolf Knife), Лорел Накадате, 2010
«Идеи чучхе» (The Juche Idea), Джим Финн, 2010
«Непрерывность» (Continuity), Омер Фаст, 2012
Топ-5 украинских фильмов года:
1. «Остановите Потапова», Борис Небиеридзе, 1975
2. «Сумерки» (Присмерк), Валентин Васянович, 2014
3. «До свидания, синефилы» (До побачення, сінефіли), Станислав Битюцкий, 2014
4. «Черная тетрадь Майдана» (Чорний зошит Майдану), продюсер Юрий Терещенко, 2014
5. «Поодаль» (Віддалік), Катерина Горностай, 2014