Лучшие фильмы 2014 года | Максим Селезнёв

 

Максим СЕЛЕЗНЁВ:

 

1. «Пропавший без вести. Пролог» (Prologo sa ang dakilang desaparacido), Лав Диас

Короткий метр в фильмографии Диаса – явление редкостное, всегда причудливое. Вдвойне исключительным фильм становится благодаря своему статусу пролога, предисловия к последующей полновесной истории. Даже не репетиции, скорее настройки оркестра перед сложной симфонией. В буквальном смысле – предвосхищение будущего кино. И один из немногих серьезных поводов это будущее вообразить.

Параллельно с тем, в «От предшествующего» Диас, следуя обратным хронологическим ходом, достигает последнего края своей главной исторической темы. «Batang West Side» был посттравматическим отзвуком диктатуры Маркоса, «Эволюция филиппинской семьи» оживляла повседневную ткань непосредственно периода филиппинского тоталитаризма, «От предшествующего» же довела это движение памяти до конца – к предпосылкам катастрофы, к нескольким годам предшествовавшим Военному положению, к детским воспоминаниям самого режиссера. Следующий шаг в глубину истории как будто делается невозможным. Требует чего-то доныне невозможного. Пролог к «Пропавшему без вести», кажется, и становится первым предвестником новых возможностей. История филиппинской революции, далекая и непроницаемая, данная как череда физических состояний, немыслимых.

 

2. «Трудно быть богом», Алексей Герман

Гнетущая трехчасовая пытка бульчащим фекальным Арканаром могла бы показаться пророчеством, за долгие годы растерявшим всю свою мощь и содержательность. Но раз пройдя путями Руматы, отчего-то неодолимо желание вернуться туда вновь. Кажется, что то же таинственное влечение вынуждало персонажа известного рассказа Кортасара возвращаться и вновь, вновь всматриваться в жалкого-жуткого аксолотля, неразвившуюся личинку земноводного. Всматриваться в другого, полную противоположность человека. Вплоть до осознания, что теперь ты сам и есть спрут/аксолотль. Не в том ли одна из главных задач человека?

 

3. «Выживут только любовники» (Only Lovers Left Alive), Джим Джармуш

Наивозможнейше тихий, интимный фильм, который лишь по ошибке можно принять за переосмысление вампирического канона или того хуже, за инвентаризацию мировой культуры. В ином случае можно было бы сказать, что это славный рассказ «для своих» – с электропроводкой от Николы Теслы, самолетами братьев Люмьер, домом-музеем Джека Уайта в заповедном Детройте. Да только что означает «для своих» в условиях бессмертной вампирской вечности? Близкое, личное простирается на всю культуру – Шекспир обитает в соседнем дворе. Но, в конце концов, в вопросе выживания и у вечности есть единственное средство. В этом смысле «Любовники», действительно, обращены «к своим», но не с анекдотом, а с нежной колыбельной –  от одного к одному. И колыбельная эта будит.

 

4. «Ревность» (La Jalousie), Филипп Гаррель

Первый кадр, –  растревоженное женское лицо, – отдает изображению какую-то странноуловимую дрожь. Короткие волны по поверхности экрана, – как от царапины на пленке, как от нескрываемого чувства, – проходят и через несколько секунд пропадают, неглубоко запрятывая свое присутствие.

Последний кадр, – пустое мужское лицо, – обозначает потерю концентрации, разжимает дрожащую мысль, просто гасит свет.

Напряжение между этими двумя необыкновеннейшими кадрами и есть последний фильм Гарреля.

 

5. «Re: Awakenings», Билл Моррисон

Маленький урок свободы кинематографа, идущей причудливыми путями. В 1969 году психиатр Оливер Сакс отснял несколько кинопленок о процессе лечения летаргического энцефалита. Материалы, предназначенные исключительно для рабочего применения, были вновь обнаружены в 2013-ом и перемонтированы Биллом Моррисоном в короткий экспериментальный фильм. Кадры, вынесенные из привычного служебного контекста, вдруг, спустя полстолетия открывают в себе поэтический и эстетический замысел. Особенно удивительно, как этот эффект рифмуется с предметом работы самого Сакса – пробуждение парализованных больных к движению и жизни спустя почти сорок лет кататонии. Так, начинает казаться, что перед нами одно из самых изящных и сжатых определений кинематографа. Комплекса технических мер для перепробуждения прошедшей жизни в настоящем.

 

6. «Вторая игра» (Al doilea joc), Корнелиу Порумбою

Вытаскивать из обиходного мусора слов, усталых будничных настроений, запыленных книжных и кассетных полок нечто сущностное и неподдельное – один из несомненных талантов Порумбою. Но тогда как предыдущие его фильмы с превеликой осторожностью погружали зрителя в толщу житейской скуки, чтобы там одарить множеством маленьких прозрений, «Вторая игра» гораздо более радикальна. Матч 1988 года между румынскими футбольными грандами Стяуа и Динамо и вялая закадровая беседа Корнелиу с отцом, бывшим футбольным рефери – вот все, из чего состоит фильм. В этом есть великое очарование абсурда – полтора часа наблюдать стародавнюю видеозапись невразумительной игры в сильнейший снегопад под редкие меланхоличные комментарии с закадрового дивана. Но и помимо того, Порумбою вновь удается минимальными средствами, из одного воздуха проявить движение исторического времени и динамику обыденных отношений.

 

      7. «Пока безумие не разлучит нас» (Feng ai), Ван Бин

То, с какой формальной простотой камера Ван Бина переместилась из среды фабричных рабочих и крестьян к монотонному существованию пациентов психиатрической лечебницы, поражает и вроде бы многое говорит о современном китайском обществе. Где границы между здоровьем и безумием полагают обстоятельства и бедность. Где множество людей, теряя связь с прежним образом жизни, не имеют сил вообразить никакого иного, и уже добровольно сдаются институциям безумия. Но вряд ли эту картину стоит прочитывать как социально-историческое исследование вслед за «Районом Теси» и «Воспоминаниями Фенмин». Последние фильмы Ван Бина – это скорее череда экспериментов над собой внутри социального организма КНР, экспериментов по пересадке зрения. Ранее его камера перенимала зрительные качества у отшельника-маргинала («Человек без имени») и крестьянской девочки («Три сестры»), теперь она собирает расколотые, дисфункциональные практики больных. В условиях, когда болезнь становится одним из последних тайников индивидуальности.

 

8. «Хауха» (Jauja), Лисандро Алонсо

Фильмы Алонсо умеют завораживать самыми первичными и простейшими элементами кинозрелища – движением по экрану, последовательностью физических действий, сменой пространств и телесных поз. Но это удовольствие от элементарного вовсе не поступательный энтузиазм конкистадора или колониста, европейского завоевателя-созидателя. Скорее нечто противоположное: становление без накопления. Длинное превращение, внутри которого невозможно разобрать и закрепить промежуточные стадии. Однажды начав процесс, его остается только длить. То же с «Хаухой» – начав просмотр, остается лишь скользить по нему, от начала к началу.

 

9. «Наша Сунхи» (U ri Sunhi), Хон Сан Су

Странно выдергивать отдельные наименования из фильмографии Хон Сан Су, где каждая следующая картина ложится поверх остальных, заменяет их собою, как всякое новое сновидение размывает контуры предшествующих. Но уже сложно представить, как можно обходиться без его ежегодных премьер. Они как живое свидетельство движения времени и напоминание о его легковесной несущественности. Проснулась Хэвон, испарилась Сунхи – это еще один киногод прошел.

 

10. «Диалог теней» (Dialogue d’ombres), Жан-Мари Штрауб

«Я верю в вас, как никогда и ни в кого не верил. Я вам верю. Верю даже больше, чем люблю, мне это необходимо, это потребность самого моего существа, такая же сильная, такая же естественная, как инстинкт самосохранения».

Такие слова исходят от теней кинематографа десятилетие за десятилетием.

 

***

 

Фильмы прошлых лет, появившиеся в широком доступе за последние полтора года:

1. «Водный балет» (Ballet aquatique), Рауль Руис, Франция, 2011

2. «Такими мы были… Какие мы сегодня?» (Ganito kami noon… Paano kayo ngayon?), Эдди Ромеро, Филиппины, 1976

3. «Свет в желтом воздушном пространстве» (Light in the Yellow Breathing Space), Вимукти Джаясундара, Шри-Ланка, 2012

4. «Революции случаются как припевы в песнях» (Revolutions Happen Like Refrains in a Song), Ник Деокампо, Филиппины, 1987

5. «48», Сюзана де Соуза Диаш, Португалия, 2010

6. «Ожившая ведьма» (Noita palaa elamaan), Роланд аф Хяллстрем, Финляндия, 1952

7. «Последний коммунист» (Lelaki komunis terakhir), Амир Мухаммад, Малайзия, 2006

8. «Надежда» (Pag-asa), Ламберто Авеллана, Филиппины, 1951

9. «Синяя неделя» (Sininen viikko), Матти Кассила, Финляндия, 1954

10. «Из Чили к Клоссовски» (Du Chili a Klossowski), «Фантастическое путешествие» (Le voyage fantastique), Жером Приер, Франция, 2006

 

 

к началу