Реж. Теодорос Ангелопулос
Греция, 230 мин., 1975 год
Теодорос Ангелопулос на момент съемок «Комедиантов» не был знаменитым европейским режиссером. Он был лишь бывшим кинокритиком-социалистом и автором двух полнометражных фильмов, посвященных уничтожению основ греческой общины и методам расправы с неугодными правой диктатурой – весьма рискованных тем, для небольшой страны, захваченной военными, расстреливающими студентов в Политехническом университете, и остающейся на мировой карте только благодаря своему прошлому.
Осыпающиеся памятники Древней Греции, ее воины и философы, мифы и литература как неисчерпаемый источник вдохновения для гениев эпохи Возрождения и далее до Джойса и Бродского. Но какое отношение имеет к этому сегодняшняя нищая, слабая Греция, страна в которой и в 50-е годы в большинстве домов не было канализации и водопровода? Колония Рима, Византии и Турции до середины XIX века?
Только с двумя фильмами 80-х можно сравнить режиссерский подвиг Ангелопулоса. В 1980 году поляк Анджей Вайда снимает продолжение своей картины «Человек из мрамора» (1977). Постановочная картина о борьбе польских рабочих с коммунистической бюрократией была дополнена документальными съемками забастовки с гданьской судоверфи. А в 1981 году гений турецкого кино Йылмаз Гюней бежит из тюрьмы и заканчивает в соавторстве с Шерифом Гереном свой самый значительный фильм «Дорога», рассказывающий о невыносимой атмосфере патриархальной Турции и борьбе курдов за независимость. Оба фильма с интервалом в год получили «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля.
Ангелопулос снимал свой фильм в не менее тяжелых условиях. Контролирующим его органам он рассказывает о некоем фильме, который переносит трилогию Эсхила об Оресте в годы немецкой оккупации. Думаю, нечто подобное рассказывала и Лариса Шепитько, когда протаскивала через Госкино свой партизанский фильм «Восхождение» (1976). И Андрей Тарковский с его «Ивановым детством» (1962). И Алексей Герман с «Проверкой на дорогах» (1971). И Юрий Ильенко с «Белой птицей с черной отметиной» (1971). Стремление показать подвиг своего народа, обойдя пропагандистские штампы, пусть даже в самых горестных тонах и самых грязных красках, характерно для лучших режиссеров мирового кино вне зависимости от национальной принадлежности.
Но перед Ангелопулосом стояла задача не просто обратиться ко временам оккупации, но и разоблачить то, что лежит в основе любой военной диктатуры, а конкретно режима Черных полковников в 1967-74 годах. И Ангелопулос эту задачу выполнил с блеском! Почти что четырехчасовой, снятый всего 80 планами фильм не только входит в различные перечни «Лучших фильмов в истории кино» и обладает множеством солидных кинопремий. Обучавшийся в Париже в Сорбонне и в IDHEC Ангелопулос увидел историю самых трагичных лет своей страны глазами грека, взирающего на происходящее на Родине отстранено и с чувствами человека, увидевшего все это словно заново.
1939 год. Группа странствующих актеров бредет по улицам Афинам в гостиницу. В мегафоны призывают поддержать диктатора Метаксаса и дать отпор предполагаемой интервенции со стороны Италии Муссолини. Ангелопулос намеренно смешивает временные слои, дав перед этим кадры тех же улиц, но уже с призывами голосовать на выборах 1952 года за разгромившего коммунистическое сопротивление генерала Папагоса. Но актуальное для Греции 1974 года общественное сопротивление военным и монархистам не просто имеет исторические прецеденты 20-30 летней давности. Ангелопулос встраивает бытовую, приземленную историю театральной труппы, маленьких людей и в древнегреческую мифологию, и в одно из самых известных произведений греческого театра, и в историю современной Греции. Для чего и как он это делает?
Трилогия Эсхила «Орестея» — три пьесы о мести. Орест убивает мать, убившую его отца Агемемнона. Проклятия, которые навлек на свой род Агемемнон, месть его жены за дочь все это опускается в фильме Ангелопулоса. Современные режиссеру греки не представители царских родов, одержимые жертвами богам и кровавыми убийствами, а богини мщения Эринии не преследуют нового Ореста, только политическая полиция. Все поступки в «Комедиантах» совершаются простыми людьми и только на них лежит ответственность за эти поступки.
Мать Ореста, актриса Клитемнестра и её любовник, невзрачный и лысый актер Эгисф, предают в руки нацистских оккупантов отца Ореста, Агамемнона, ушедшего бороться с немцами. Измена матери происходит на глазах двух ее дочерей – Электры и Хризотемы. Лишь Электра помогает Оресту, партизану, но уже из отрядов сопротивления не нацистам, а монархистам и британским войскам, пройти сквозь патрули и во время представления убить мать и ее любовника.
Ангелопулосу обычно приписывают некий крайне левый взгляд на греческую историю времен Второй мировой войны. Действительно в фильме достаточно и портретов Маркса, и красных флагов с серпами и молотами, подаваемых в неком возвышенном ключе. Все это исторические реалии. Но греческие коммунисты никогда не были бюрократами, сидевшими в кабинетах. Рискуя жизнью, перенося лишения и пытки, теряя близких, они отстаивали независимость своей Родины. Сначала от нацистов, а затем и от про-британски и про-американски настроенных правых, под лозунгами борьбы с коммунистической угрозой, превративших Грецию в окуппационную зону НАТО. Тут на память приходят слова северо-вьетнамских военных, зафиксированные в фильме «Туман войны» (2003) Морриса. «Мы никогда не были марионетками ни Кремля, ни Китая, мы сражались за независимость своей страны!»
Ангелопулос рассказывает нам именно эту «невидимую» историю Греции, где настоящие патриоты вечно находятся в подполье, а демагоги, политические проститутки и марионетки горделиво гарцуют на коне. И именно театр, в его знаменитой шекспировской трактовке, становится для Ангелопулоса средством рассказать о подвиге греческих коммунистов и причинах их поражения в борьбе, физического поражения, не морального.
В произведениях древнегреческого театра тема родственных связей, общества, противоречий их интересов и восстановления высшей справедливости становится главной сутью конфликта. Европейские левые стремились порвать со фашистским прошлым своих родителей. В коллективном манифесте «Германия осенью» (1978) взывавшая к человечности и протестующая против государственного террора телепостановка «Антигоны» Софокла натыкается на логически необъяснимые преграды телевизионной цензуры. Ангелопулос берет за основу бунт Оресты и Электры против матери-изменницы.
Труппа актеров, ставящая одну только пьесу, похожую на вариацию «Ромео и Джульетты», сама попадает не столько в исторические жернова, а в сложнейший лабиринт родственных связей и жизненных позиций. Там, где одни, наплевав на мораль и гражданскую ответственность как могут наслаждаются жизнью, другие кладут и судьбы и жизни на алтарь ради спасения страны. И это не просто высокие слова. Демагогия, пафос и противопоставленные ей реальные человеческие драмы и национальная трагедия – вот то ради чего Ангелопулос снимает «Комедиантов».
Доминирующий общий план, неторопливые тревеллинги, медитативный кадр, продолжающийся длится дольше чем ему положено в рамках обычного кинопроизводства – все это выводит героев фильма на историческую сцену, вписывает их в ландшафт истории. И вот уже по обшарпанным улочкам и меланхоличным серым зимним дорогам бредет не просто труппа актеров, а греческий народ, некогда сплоченная нация, распавшаяся на враждующие группы.
В самом начале фильма фальшь и приторная демонстрация верноподданнических чувств будут показаны еще как нелепые в сцене, когда актер Эгисф, заберется в шляпе и пальто чуть ли не на обеденный стол и начнет петь нечто ярко выраженное патриотическое. В дальнейшем демагогия правых будет только нарастать, достигнув пика в гениальной сцене в танцзале. И докатиться до того, что про-британский фашистский режим будет объявлен спасением нации. Но зрителю очевидно, что все эти люди в непременных шляпах, способные только на угрозы, насилие и убийство худшая болезнь для страны, чем любые якобы агенты влияния коммунистического блока.
Человек на сцене – и камерой, и мизансценой, и походкой, и жестами – уравнен в «Комедиантах» с человеком в его повседневной жизни. Персонажи фильма «наги» в своей гражданской позиции, они как на ладони перед нашими взглядами, взглядами окружающих. Театральность «Комедиантов» и есть суть режиссерского взгляда Ангелопулоса на общих планах, разглядывающего в человеке его сутулую походку предателя и доносчика, развратную походку шлюхи, несгибаемую героическую выправку борца за свободу. От человека к памятнику и обратно к человеку, ведь памятники предателям и шлюхам не ставят, а лицемеры и надменные убийцы выставленные в таком виде только смешны.
Конечно же «Комедианты» и фильм о настоящих героях. Но герои в понимании Ангелопулоса это те, кто может не ожидая оваций и гула толпы пройти через свою жизнь словно по улице, неторопливой, свободной походкой. И не ожидая наград растворится в знаменитой реке Лете. Но не в забвении. Ведь важно помнить не только героев, но и жертв и палачей.
«Комедианты» не стали бы чем-то большим, чем простой фильм о партизанах, не неся они в себе столь гигантскую историческую, культурную и гуманистическую нагрузку. Ангелопулос не просто рассказал о греческом антифашистском сопротивлении. Героями мифа вывел он их на мировую культурную сцену и остался там с ними их самым главным поэтом, превратившем их жизненные страдания в настоящую эпическую сагу. Так современное искусство подтверждает свою высокую значимость, ощущаемую людьми с самых давних времен.