Молодость: День 5

 

Среда ознаменовалась украинской премьерой «Священных моторов» и оказалась днем американских фильмов в конкурсе, «Молодость» тем временем перевалила за экватор.

 

«Гони бабло», реж. Адам Леон

Фильм обладает как достоинствами, так и недостатками любого режиссерского дебюта, только на радость зрителям достоинств у него все же больше. Если актеры временами выдают свой непрофессионализм, то он скрадывается искренностью, с которой они играют. Текучая сюжетная линия разве что чуть-чуть перегружена социальным материалом: здесь есть и сленг Бронкса, и наркоторговля, и бейсбол, и граффити. Центральную линию проводит, конечно, тема циркуляции денежного потока, из которого два главных персонажа никак не могут ничего выловить. Неудача преследует героев на каждом шагу, придавая им черты лузеров, авантюристов, отбросов и низов общества, характерные для американских криминальных драм, нуаров и вестернов. Традиционные американские жанры и архетипы здесь обретают новую, непосредственную жизнь. (ОК)

 

«Ромеровского» типа кино о чернокожих подростках из Бронкса. Много разговоров о разной чепухе: о презервативах в форме еврейских шапочек, граффити и пропущенном дне рождении мамы. В кульминационной сцене герои картины Малькольм и София задумывают ограбление, к тому же между ними начинает наклевываться романтическая связь. Но сюжетное решение Адама Леона далекое от тривиального. Брутальность уличной хулиганской жизни режиссер подал в ванильных тонах смирения и самоиронии. Негритянский ответ братьям Сэфди и пока что – главный фаворит конкурсной программы.(ОТ)

 

«Священные моторы», реж. Леос Каракс

Может ли личностное высказывание нивелировать низкую художественную ценность фильма? И возможно и необходимо ли отделять одно от другого? В последнем фильме Монте Хеллмана, к примеру, за самой, довольно запутанной, историей мы находили личностные мотивы режиссера. И это скорее дополняло картину, создавая некий дополнительный уровень ее восприятия. В фильме Каракса – все с точностью до наоборот. Личностное высказывание оказывается на переднем плане. В то время, как все остальное – оказывается скорее ненужным дополнением. Фильм Хеллмана – сразу влюблял в себя, фильм Каракса – сперва настораживает, потом вызывает ностальгические чувства по временам первых просмотров «Парня встречает девушку», а затем и отторжение. Тут уже начинаешь замечать всю прямолинейность и самолюбование, доведенное до вселенских масштабов флоберовского «Бог – это тоже я». При этом, понятно, что «Священные моторы» в сотни раз более личностное высказывание нежели «Дорога в никуда» и их сравнение, возможно, и не совсем удачно. Но в их сопоставление все же есть еще один важный момент: если Хеллман, не снимавший 20 лет, вернулся, понимая и принимая все изменения окружающего его мира (подобное, к слову, можно сказать и о Стиллмане или даже о Копполе), то Каракс, кажется, настолько зациклен на собственном «я», что полностью отвергает подобное. И в этом есть своя трагедия: мир Каракса, несмотря на всю кажущуюся изощренность и бутафорию, не изменился со времен его ранних картин, но мир, в котором он существует, уже давно стал другим. И то, что раньше было мифом, теперь оказывается всего лишь обычной позой. (СБ)

 

Вполне предсказуемо, фильм оказался посвящен духовным переживаниям самого Каракса. Здесь есть и привычная для него тема одиночества и давно эксплуатируемая кино- и театральным сообществом тема многоликости, масок, за которыми теряет себя, как артист, так и любой другой человек. Жаль только, что эта, хоть и избитая, но все же завораживающая тема рассматривается при помощи далеко не оригинальных приемов. Все держится на разрозненных и водевильных актах Дени Лавана, которые оттягивают на себя все внимание – как режиссера, так и аудитории, не оставляя места для зрительского сопереживания. Лаван, как и следовало ожидать, снова выступает в роли альтер эго Каракса – уже в выборе его имен заметно это идейное «размножение» личности – его персонаж носит оба настоящих имени режиссера: Алекс и Оскар. Одним единственным образом его актерская миссия не заканчивается – он то богатый банкир, то нищий, то монстр из канализационных систем, то убийца, а то убитый, то семьянин, то акробат, то нужный кому-то, а то обрекающий себя на одиночество человек. При этом, Лаван все так же, как и в предыдущих своих фильмах, обыгрывает свою фирменную ноту – трагизма и патетики, которые держат его в рамках одного типажа. (ОК)

 

«Священные моторы» – фильм-спираль, который при желании мог бы никогда не заканчиваться. Каракс после 13 лет отдыха от большого кино рассказывает эксцентричную историю о жизнях, которые мы не проживаем. Это внушительная, изощренная и очень личная работа, которая в тоже время неповоротлива, как кашалот. Эпизод с мсье Говно почему-то роднит «Моторы» с недавним «Лицом» Минляня. Дэни Лаван как Ли Кан-шен, Ева Мендес как Летисия Каста, кинозал и собака – у Каракса, съемочная площадка и олени – у Минляня, в обоих случаях работа-зеркало и самовлюбленность как особый мотив. Если так, то Караксу, определенно недостает песен, визуального шарма и последовательности. (ОТ)

 

«Испания», реж. Аня Саломоновиц

Саломоновиц явно вдохновляется работами Иньярриту. От него она берет все штампы подобного кино, с его структурной натянутостью, надуманной связью нескольких героев, завышенным мелодраматизмом и желанием во чтобы-то ни стало довести все до трагической финальной точки. Возможно, чтобы совсем сравняться с Иньярриту ей не хватает расчетливости мексиканца, но это вполне заменяется прямолинейным религиозным символизмом. (СБ)

 

Медово-золотой визуальный ряд в духе барокко оказался единственным достоинством этой ленты. Поразительно, но актеров тоже выбирали по «теплоте» их типа, в тон позолоте икон и орнаментов. На этом хорошие новости заканчиваются, и начинается полая неразбериха: сюжетные линии отличаются своей абсурдностью, а персонажи существуют исключительно ради того, чтобы вовремя умереть или стимулировать вялотекущий ход событий. (ОК)

 

Ученица Михаэля Ханеке Аня Саломоновиц создала совершенно туманную и непрозрачную картину. Грегуар Колен играет молдаванского эмигранта Саву, который заводит себе в Австрии любовницу. Ее нудно и неизобретательно достает параноик-муж. Отдельно показана судьба голубоглазого крановщика, сливавшего все деньги в игровой автомат. Три сюжетные линии долго никак не хотели пересекаться, а когда связь, наконец, была установлена, она оказалась тщетной. Финальный твист явно не оправдывает вымученную конструкцию-триаду картины. К тому же фильм, как маслом, залит музыкой Макса Рихтера. Порой даже казалось, что не саундтрек писался под картину, а наоборот изображение подстраивалось под навязчивый и неумолимый плач скрипок. (ОТ)

 

«Год, когда Долли Партон была моей мамой», реж. Тара Джоунз

Это роуд-муви (которое может длиться без конца) посвящено не Долли Партон, диве музыки кантри, а борьбе за самовыражение в Северной Америке 70-х. Что подкупает в фильме, так это непрямолинейность, скрытность революционной тематики, которая проступает только через сюжетную канву. Зарождение феминизма находит свое выражение не в громких слоганах и демонстрациях, а в жизни девочки-подростка, которая с нетерпением ожидает своей зрелости, символа женскости, и в то же время берет первые уроки самости и самостоятельности, пытаясь выяснить кто ее настоящая мать и, в конце концов, принимая свою индивидуальность. (ОК)

 

Семейная драма о девочке, которая впервые в жизни накрасилась и поехала на велосипеде искать свою настоящую мать. Самый интересный вопрос, который возникает при знакомстве с этой милейшей работой: можно ли поверить, что этот фильм был снят в 70-е? Дело в том, что действие фильма Тары Джоунз происходит в 1976-м, и режиссер очень старательно реконструирует то время не только на уровне реквизита, но и на уровне изображения. И все же перед нами не фильм Барбары Лоден или Пола Ньюмена. Не только крупные планы и ментальность героев делают фильм произведением нашего времени, но и проникновенность работы все же оказывается достаточно умеренной. (ОТ)

 

«Бал пожарных», реж. Милош Форман

На смену спонтанному и черно-белому периоду в творчестве Формана приходит цвет, формальность и статика. Вместо плавности и непосредственности кадра появляется обрывистость и виньеточность, которая превращает фильм из единого целого в набор отдельных эпизодов. Результат можно было бы списать на всеспасительный «режиссерский замысел» – для разделения персонажей, например, однако этот «метод» не использует никакого контраста, который бы послужил зрителю точкой опоры. Неизменной остается горькая ирония, которая под конец фильма стирает с лица даже тень улыбки. Тема кражи, фигурирующая и в «Чёрном Пётре» продолжается в «Бале Пожарных», служа барьером между людьми, становясь выражением их эгоизма, поверхностности и безразличия к ближнему; оскалом, который скрывается за смехом. (ОК)

 

Выходит, что пока Форман не перебрался в Америку и не начать долго и с переменной удачей искать себя в разнообразных жанрах, в Чехословакии он честно и весьма ярко работал как комедиограф. В отличии от прошлой работы «Чёрного Пётра» в «Пожарных» Форман уже не скрывает своего ключевого намерения рассмешить. Пожарные, которых кстати играют настоящие огнеборцы, выглядят неуклюже и дотошно. Фильм оказывается классной скрытой сатирой на любой бюрократический режим. (ОТ)

 

«Возлюбленные», реж. Кристоф Оноре

У любого дурновкусия бывают свои пределы и «Возлюбленные» – один из них. Новый фильм Оноре – это фактически вольный ремейк его же «Всех песен о любви». Изменено место действия, имена персонажей и их связи, но все остальное не просто оставлено без изменений, а доведено до полнейшего абсурда. Вот только то, что раньше было обычной ненужностью, теперь выливается в гипертрофированную спекулятивность и откровенную пошлость. А одним из слоганов фильма мог бы быть, к примеру, такой: «Даже смертельная болезнь – всего лишь повод для дурацкой песенки о любви». (СБ)

 

Олександр Телюк, Ольга Коваленко, Станислав Битюцкий