Дайджест января


Джанго освобожденный (Django Unchained)

реж. Квентин Тарантино

США, 165 мин., 2012

1.

«Джанго освобожденный» – современный эпос об эмансипации и воскрешении традиции вестерна, хоть и фьюжн-версии. Тарантино совершенно неожиданно создал пылкое полотно о том, как сложно быть последовательным либералом. То, что рабство — вопрос скорее личного выбора, а не проблема обстоятельств, со времен «Мандерлея» так четко еще никто не высказывался. К тому же в «Джанго» Тарантино не просто демонстрирует свой именной стиль и проникновенный вкус к старому кино, а пишет целый этический памфлет о пределах использования насилия и закона. Другое дело, что создав свой лучший сценарий со времен «Криминального чтива», как режиссер Тарантино остался на уровне 90-х с их чрезмерными кровожадными эффектами. (Олександр Телюк)

2.

Когда-то молодому Квентину Тарантино надо было съездить в Амстердам, чтобы написать «Криминальное чтиво».  Не так давно, видимо, чтобы забыть всю ту псевдо-синефильскую дрянь («Убить Билла», «Докозательство смерти») ему понадобилось новая поездка в Европу («Бесславные ублюдки»), чтобы взять оттуда все лучшее (корни нации в лице чужака-немца Кристофера Вальца) для обратного пути на родную землю, для настоящего возвращения. «Джанго» оказался, конечно, никаким не спагетти-вестерном, а путешествием режиссера на юг США, возможно даже, через новый жанр «исторического блэкэксплуатейшена» и чужестранного мифа о Зигфриде. После фильма ощущение такое,  что это именно Америка – настоящая родина кинематографа, а лучшие ее сыновья впитывает чувство кино с молоком матери, не иначе. И свои лучшие картины они снимают тогда, когда смотрят на историю и мифы своей страны. Взгляд у Тарантино, бесспорно, ригористский, что не всем к лицу, но в то же время он человек играющий, а без этого свойства едва ли бы мы приняли хоть одну его работу о правой победе добра. (Сергей Дёшин)


Семь психопатов (Seven Psychopaths)

реж. Мартин Макдонах

Великобритания, 110 мин., 2012

1.

Макдонах в клочья изорвал учебник по истории кино, чтобы смастерить головоломку из отсутствующих и повторяющихся кусочков, подогнать которые друг к другу можно разве что напильником. Снимая «фильм о фильме», он не стремится перенасытить кадр и текст цитатами, а лишь намечает метажанровый контур при помощи ономастики (мистер Кислевский – герой Кристофера Уокена, гангстер по фамилии Костелло — Вуди Харрельсон), сюжетного зачина (страдающий алкоголик-сценарист в исполнении бровей Колина Фаррелла) и пары-тройки визуальных отсылок (к примеру, фамилию персонажа Рокуэлла – Бикл — мы узнаем во время сцены у зеркала, пародирующей «Таксиста»). В отличие от «В Брюгге», где за ширмой из обломков жанра «наемный убийца залегает на дно» МакДонах создает полноценную трагедию о трех людях с принципами, судьба которых предопределена еще до начальных титров, в «Семи психопатах» режиссер играет на поле братьев Коэн и Чарли Кауфмана. При этом точность его собственной авторской интонации (постоянное смешение трагикомических элементов, фарс со слезами на глазах) делает претензию в подражательности безосновательной. Кауфман всегда тяготел к шизофренической гигантомании, Коэны чередуют фильмы серьезные, полновесные фарсы и жанровую конъюнктуру. Макдонах же, каким бы беззаботно дурацким не казался его второй фильм, особенностям своей манеры обязан, в первую очередь, традициям ирландской драматургии, присущему ей висельному юмору, абсурду и беккетовскому мотиву утраты коммуникации. Режиссер признавался, что сценарий «Семи психопатов» был написан чуть ли не до «Брюгге», однако притворно несерьезные «Психопаты» кажутся блестящим послесловием к меланхолично-трагическому «В Брюгге», подрывая его минорную атмосферу ради  бравурного, но неоднозначного мажора. (Евгений Карасев)

2.

Путешествие на территорию и без того полную клише – занятие опасное. Здесь нужен особый талант и режиссерское чутье, чтобы не угодив ни в одну из ловушек, найти альтернативный путь. Два фильма режиссера Макдонаха – это показательные примеры подобного. В его дебюте, «В Брюгге», за историей о киллерах скрывался беккетовский рассказ об экзистенциальном выборе и поиске смысла существования в мире, лишенном смысла. Это то, что придавало картине особое очарование, выделяя ее из миллионов историй о «плохих парнях на грани». В «Семи психопатах» за очарование отвечает история с похищением собак и практически кино в кино. В первом случае – клише и дурацкие моменты казались незначительным фоном, условной декорацией. А сама история была одновременно «за кадром» гангстерского фильма и универсальной историей об одиночестве двух людей. То есть, в некоем смысле, чем-то новым и необычным. В «Семи психопатах», как фильме противоположности, все оказывается с точностью до наоборот. Клише здесь отводится едва ли не ключевая роль (герои, сюжетные ходы), а история служит лишь оправданием для существования диалогов. В результате чего шаблонная история с примитивным юмором и миллионами реверансов в сторону лихого кино 90-х так и остается скорее нелепицей, чем какой-либо удачей. (Станислав Битюцкий)


Отель Меконг (Mekong Hotel)

реж. Апичатпонг Вирасетакул

Таиланд, 61 мин., 2012

В 2012 году один из лидеров мирового кинопроцесса нулевых Вирасетакул снял четыре фильма. Удивительное ломокино «Прах» и три лирических фильма о бассейне реки Меконг. «Отель Меконг» выделяется из них разве что относительной длиной. Часовой фильм состоит в основном из пространственных бесед на террасе, длинных планов реки и странных эпизодов о каннибалах, после которых кажется, что от Вирасетакула можно ожидать чего угодно. Джо, как и раньше, без особых усилий совмещает разные реальности в одном пространстве, так что им не становится тесно. Особенностью «Отеля» можно считать разве что новый способ использования музыки. Неумолкающая гитара Чай Батана создает пасторальную, практически лаунж обстановку даже в самых натуралистических и мистических сценах. (Олександр Телюк)


Ограбление казино (Killing Them Softly)

реж. Эндрю Доминик

США, 118 мин., 2012

Главная надежда большого повествовательного кино, австралиец Доминик, кажется, стал жертвой final cut. Cложно понять, почему не было скандала вокруг финальной версии фильма, которую изрезали с трех до полутора часов. Или режиссер просто не пошел против своего продюсера и кумира в лице Брэда Питта? Что ж, бизнес есть бизнес, ничего личного. В итоге перед нами оказался фэйк: крайне фрагментарно и грубо собранный фильм, в котором есть место и диалогам под Тарантино и братьев Коэн, и наркотическим трипам под Гаспара Ноэ, немного социальной и плакатной критики капитализма. Нет только одного – целостного фильма. Вместо этого: брошенные темы, сюжетные линии и второстепенные персонажи, которые, все же надо заметить, гораздо более колоритные (Гандольфини, Лиотта, но прежде всего Скут МакНэйри), чем главный герой в исполнении безликого Брэда Питта. Даже его финальный монолог выглядит просто как спасательный пойнт и выпендреж, но не как заявка на серьезный дискурс. Все верно, эта версия – действительно какое-то бездарное ограбление казино, а не оригинальное Killing Them Softly. И теперь стоит ждать полной версии, чтобы была просто возможность по-настоящему оценить работу Эндрю Доминика. (Сергей Дёшин)


Самая одинокая планета (The Loneliest Planet)

реж. Юлия Локтев

США, Германия, 113 мин., 2011

Для зрителей, заражённых вирусом blockbusteris vulgaris, фильм покажется невероятно скучным, невыразительным и пресным. Для зрителей, пересмотревших десятки работ «медленного кино», фильм станет экшном и триллером. Но, помня об относительности зрительского предпочтения и существенной разницы в оптике, следует запомнить и то, что Локтев снимает фильмы о Событии. И быть внимательным.

В «Самой одинокой планете» режиссёру нужно это долгое путешествие, все эти горы и реки, осыпи и конгломераты, конский щавель и выветрившийся щебень, зелень и гризайль только для того, чтобы событие не прошло мимо. И если мимо невзорвавшейся бомбы в фильме «День ночь день ночь» пройти было невозможно, то события в «Самой одинокой планете» менее глобальны. Впрочем, их глобальность определяется только лишь статистикой.

События в фильмах Локтев – это испытания. Индивидуальные, как в фильме «День ночь день ночь» или испытания пары в «Самой одинокой планете». Поразительно, как Локтев добирается до сам?й сущности человека – направленный в лицо ствол винтовки словно пронзает искусственные культурные пласты со всем их надуманным политесом и этикетом. И женщину пропускают вперёд только лишь из-за дремучего страха за свою жизнь – как щит. Секунда – и событие, которое разделит жизнь до него и после него, свершилось. Что делать дальше? Может быть, поразмышлять о человеческой сущности – наготе, которую невозможно прикрыть одеждами из культурных лоскутков. И, может быть, принять её, как неизбежность. А, может быть, попытаться её изменить. (Алексей Тютькин)

Гуманитарные науки (Liberal Arts)

реж. Джош Реднор

США, 97 мин., 2012


Последняя работа Джоша Реднора «Гуманитарные науки» наверняка убедит вас в том, что любовь к чтению помогает нам жить. Но также следует и не забывать о жизни вне книжных страниц – еще одна важная, хотя и банальная истина этого милого сандэнсовского кино. Типичный житель современного Нью-Йорка Джесси Фишер, которого играет сам Джош Реднор, по воле случая возвращается в университет, чтобы сказать несколько теплых слов своему «второму любимому» преподавателю. К слову, первый любимый преподаватель, которого играет ветеран инди-кино Элизабет Ризер, потом появится лишь для того, чтобы разочаровать и в то же время вдохновить героя. Впрочем, главным вдохновением для Джесси станет молоденькая студентка Элизабет (кто еще не полюбил Элизабет Олсен в «Марта Марси Мэй Марлен», тот вряд ли сможет устоять перед ее шармом), с которой они будут слушать классическую музыку, говорить о плохом литературном вкусе и всяких других приятных вещах. Кроме Элизабет/Зибби, в университете Джесси встречает еще двух персонажей: странного местного чудака, размышляющего о счастье и пришельцах, и депрессивного суицидального студента – фаната толстых интеллектуальных романов Дэвида Фостера Уоллеса, которые он постоянно перечитывает. И все это служит для Реднора возможностью проиллюстрировать конфликт искусства и действительности, молодости и старости, эмоций и разума. Интересно, что после просмотра так и хочется прокричать: «Быть старым — так круто!». И перестать перечитывать Уоллеса. (Максим Карповец)


Королевский роман (En Kongelig Aff?re)

реж. Николай Арсел

Дания, Чехия, Швеция, 137 мин., 2012

Кондовая драма о кризисе монархизма. Резкий вопрос о том, как нужно показывать историю в кино, не так давно своими работами поставили Бертран Бонелло, Рабах Амер-Займеша, Кодзи Вакамацу. В тоже время, датчанин Николай Арсел яростно снимает по старинке: с поиском исторической достоверности в каждой пылинке, с дорогими нарядами, антикварными интерьерами, породистыми лошадьми, кокетливыми принцами и принцессами. Безусловно, хочется отметить Мадса Миккельсена («Охота») в роли волевого реформатора, противостоящего консервативной придворной камарилье. Но ни любопытный персонаж, ни поучительный политический сюжет неспособны высвободиться из паутины пафосной исторической имитации, которую наплел Арсел. (Олександр Телюк)

Экипаж (Flight)

реж. Роберт Земекис

США, 138 мин., 2012

Возвращение некогда интересного режиссера Земекиса, похищенного в начале 2000-х инопланетянами с планеты Mo-Cap, прошло не особенно триумфально. Написанный на голом мастерстве по лекалам 15-летней давности сценарий, как говорится, не радует. Главный герой – безалаберная сволочь, разведенный алкоголик, наркоман, пилот гражданской авиации (именно в таком порядке). Однажды он спасает самолет во время аварии, за которую, как показывает расследование, мог сам быть ответственен. Герой (в исполнении работающего на 30% от своих возможностей Дензела Вашингтона) продолжает куролесить в ожидании суда, периодически останавливаясь, чтобы выдать монолог, проникнутый гуманистическим пафосом и жалостью к себе. Бронебойная мораль (наркотики это плохо) педалируется на каждом сюжетном повороте, только герой, для пущего жизнеподобия, ее до поры до времени не чувствует. Внезапное просветление в зале суда и сусальный эпилог выглядят так фальшиво, как даже Спилберг не снял бы – хотя, по идее, должны вызывать катарсис и медсестру с капельницей. В итоге, очевидно против желания авторов, наиболее симпатично герой Вашингтона выглядит, когда срывается и уходит в загул (в конце концов, все же любят веселиться), а самым ярким и запоминающимся персонажем оказывается нахальный кокаиновый джинн в исполнении Джона Гудмана – не первой свежести хиппи в цветастых шмотках и с косичкой, систематически входящий в кадр под музыку The Rolling Stones. (Евгений Карасев)

Я тоже хочу

реж. Алексей Балабанов

Россия, 89 мин., 2012

«Я тоже хочу» Балабанова обладает всеми признаками того, что классик новейшего российского кино потихоньку выходит из производственного маразма. Как еще назвать изматывающее применение музыки Дидюли в прошлом фильме «Кочегар» (2010), где режиссер словно пытался морить зрителей дихлофосом. С идеями у Балабанова все в порядке, прекрасно играют актеры, стройно шагают к финалу эпизоды, но вот сама форма его кинопроизведений демонстрирует, что он не то чтобы находится в поиске киноязыка, но явно не очень хорошо отдает себе отчет в том, как связно общаться со зрителем. В «Я тоже хочу» Балабанов цинично алхимичит с главным нашим фильмом – «Сталкером» Тарковского, – но получается, слава богу, фильм Алексея Балабанова. Можно даже представить, как Балабанов, пошатываясь подходит к группе переминающихся с ноги на ногу кинокритиков и спрашивает: «А хотите я вам Тарковского слабаю, как фон Триер, я тоже могу». Но играет что-то свое, рваное, а вместо пения и вовсе мычит.

Темы мечтаний и юродства – исконно русские, но теперь грезы о счастье овладевают не писателями-учеными (где в наше продажное и мелкое время найдешь столпа науки или литературы?), а нашими современниками, простыми петербуржцами – бандитами, музыкантом, проституткой и кинорежиссером. Гаркуша изумительно сыграл престарелого героя рок-тусовки, с пропитым стеклянным взглядом, понимающего, когда нужно молчать, а когда можно возразить. Два квадратных бандита роняют окружающие их предметы и подчеркнуто неспешны и суровы. Эти три героя у Балабанова действительно удались. Чего не скажешь про типаж проститутки, к тому же актриса треть фильма бегает голой по морозу (длительность и повторяемость этих планов напоминает то ли о раннем Херцоге, то ли о Годфри Реджио). Но в целом актерский ансамбль сложился. Песни Леонида Федорова кладутся не толстым слоем поверх кадра, а как бы звучат из режиссерского подсознания, обрывками. Оператор же, к сожалению, так и не смог определиться: снимает он постапокалиптику из русской жизни для Лунгина или медитативное роуд-муви, которое поначалу – с видами летних пыльных питерских улиц, набережных, дворов и проезжающих трамваев — удавалось ему лучше всего.

«Я тоже хочу» собран на коленке, кадрам зачастую не хватает энергетики, картинка отдает телевизионной пустотой, но — это редкий российский фильм, который интересно смотреть, который попадает в нерв современности и в котором есть непредсказуемость и режиссерская наглость. (Станислав Лукьянов)


Изолятор (Izolator / Warsaw Dark)

реж. Кристофер Дойл

Польша, 85 мин., 2008

В 2008-м году Кристофер Дойл снял свой второй режиссерский опыт – (условно говоря) триллер «Изолятор». Четыре года фильм нельзя было увидеть нигде, он не выходил на носителях и, по сути, о его существовании было известно единицам. Пару месяцев назад польские дистрибьюторы выпустили фильм на dvd, однако целесообразность этого шага после просмотра кажется весьма сомнительной. Сюжет крутится вокруг польской проститутки, которая в силу обстоятельств оказывается причастной к убийству влиятельного политика. Убегающую с места происшествия девушку похищают, прививают ей новую личность и принуждают участвовать в криминальной схеме, направленной, очевидно, на устранение еще одного политика. Пересказ сюжета «Изолятора» – дело неблагодарное: фильм переполнен заговорами, повторяющимися эпизодами, флэшбеками, записями с камер наблюдения, второстепенными персонажами, лопающимися от своей многозначительности, и тому подобными признаками отсутствия идей. В конечном счете просмотр этого бездарно снятого (в качестве оператора выступает жена Дойла), тяжеловесного и претенциозного оскорбления хорошего вкуса, лишний раз убеждает в простой мысли, приходившей в голову каждому, кто мало-мальски знаком с историей кинематографа: не каждый хороший оператор – режиссер, не говоря уж о том, что не каждая жена хорошего оператора – оператор. (Евгений Карасев)