Линч (Lincz)

 

Реж. Кшиштоф Лукашевич

Польша, 81 мин., 2010 год

 

Перед просмотром фильма «Линч» молодого польского режиссера Кшиштофа Лукашевича фестивальная публика уже имела возможность определится со своими ожиданиями. Всматриваясь в прищуренные глаза на ярко красном фоне плаката, читая синопсис, зрители готовили себя к триллеру. Представляя свой дебют, режиссер вместе с продюсером говорили о том, что фильм основан на реальных событиях и очень точно отображает сложившееся отношениях между польской провинцией и городом, противоречиях, скорее не экономических, но ментальных.

Бомба для зрителя была заложена еще до начала просмотра. Фильм, который, по словам режиссера, на 98 процентов – чистая правда, рассказывает о свершившемся убийстве, самосуде в польском селе. Однако автор, слишком беспокоясь о том, чтобы правдивая жизненная история обрела форму понятных обобщений, позволивших рассуждать о глобальных процессах, происходящих в польской провинции, и, главное, о зрелищности (значит, большей доступности для «широкого» зрителя), ставит весь собранный материал на рельсы триллера. Жанр, таким образом, обманывает зрителя, натягивая струны его нервов, а не вытягивая из него душу.

В селе убит старик, бывший заключенный-рецидивист. Полиция арестовывает главных подозреваемых, мужчин средних лет, сильных и трудолюбивых. Они избили старика, совершив самосуд. Население села защищает их перед полицией, поддерживает их в заключении. Сюжет распадается на две временных линии, одна из которых рассказывает о досудебном следствии, пребывании братьев в следственном изоляторе и суде над ними, другая же, отягощенная всеми правилами жанра, показывает, как старик терроризирует свою семью и соседей, вызывающих у него приступы неконтролируемой агрессии. Складывается впечатление, что мы видим два разных фильма одновременно на одном экране. Дело, конечно, не в сценарии или монтаже. Скорее в принципиально разном подходе к персонажам фильма. Если село и его жители очень аутентичны (цитирую режиссера) и ценны для нас как социальный и культурный пейзаж, как правдивые, и потому вызывающие определенное чувство люди, то главный отрицательный персонаж, старик которого в последствии убьют, избавлен от какого либо социального контекста, это плакатный герой, действующий в четких границах жанра, диссонирующий со всем окружающим. Снимая его, как братья Коэны снимали своего убийцу без мотива из фильма «Старикам здесь не место» Кшиштоф Лукашевич закладывает непреодолимое противоречие, воспринимаемое скорее эмоционально, чем сознательно. И когда триллер приходит в реальную действительность, когда жители села сталкиваются в вооруженном противостоянии со стариком, это противоречие на эмоциональном уровне зрители выплескивают в своих реакциях: они аплодируют когда бьют старика и смеются когда видят отрезанную голову собаки.

Таким образом, зритель, не оценивший вступительных слов режиссера, смотрел свой триллер, с монтажом, поддерживающим напряжение, с музыкой, вызывающей в нужных местах чувство тревоги и ожидания ужасного, с движением камеры, цитирующей классиков жанра, прибавляющей излишний пафос. Остальные же смогли просмотреть сквозь фальшивый слой действительную ценность фильма. Попытку молодого польского режиссера высказаться о жизни в провинции своей страны. Попытку исследования отношений в этом закрытом, герметичном пространстве села, отрезанном от города, от жизни всей страны, где люди, не находящие ответов на свои вопросы, вынуждены культивировать ненависть, агрессию, насилие. Фильм, заканчивающийся судом, в конечном итоге рассказывает о противостоянии жителей провинции и государства, полиции, судебной системы. Противостоянии, основывающимся на непонимании, на отсутствии желания видеть проблему. Новый взгляд из недавно вошедшей в Евросоюз страны, доказывающий, что понятие евроинтеграции не всегда имеет географический контекст, что на синем полотне флага вместо новой золотой звездочки может возникнуть зияющая дыра бесчеловечности.