«Ночные животные» (Nocturnal Animals)
Реж. Том Форд
США, 116 мин., 2016
Надеюсь, что никто не ожидает от меня детального разбора формальной стороны фильма Тома Форда. Фильм крепко скроен, ладно сшит, добротно, по старинке – никакого кроя «по косой», ассиметричных силуэтов и голландского минимализма. Единственное: структура со странными вытачками навроде как «фильм в фильме» (точнее, «роман в фильме») слишком уж топорно выглядит, как пиджак с накладными карманами. Ужасающе дробный монтаж, съёмка диалога только «восьмёркой», кажущиеся монтажёру обязательными укрупнения, ходульность мизансцен – кажется, что фильм снимал не человек, а «Форд» модели «Т».
Но отставим форму в сторону – «Ночные животные» всё же не последнее творение Рефна, но фильм с историей – пусть не весь, но, хотя бы «романическая» начинка в стиле «белые воротнички сталкиваются с белым отребьем». У Форда вышел потрясающе дидактический фильм о пользе синефилии, ибо как ещё можно пояснить глупость ситуации, в которую попал Тони Гастингс, «романический» персонаж Джилленхола, и его семья (игра Эми Адамс сильна, как объятие гептапода), как не их хронической ненасмотренностью. Тут же хочется побыть и их адвокатом: возможно, что они не видели фильм Джона Бурмена о инцестуозном гении игры на банджо и изнасиловании (как и «29 пальм» Брюно Дюмона – это, правда, незнакомый американцам арт-хаус), но «Беспечный ездок» или «Техасская резня бензопилой» им должны же быть известны?! Они не любили синематограф. За что и поплатились.
Гастингс – как «капитан Америка», только вместо чоппера он сидит в «Мерседесе» 80-х годов – и это в штате, где всегда в моде бакенбарды-котлетки, кукурузный виски и «шевроле нова» 1971 года. Настоящий шлемиль с взглядом Дастина Хоффмана, до того как тот ещё не поставил на плиту кастрюлю с кипятком, он останавливается, когда его подрезают трое уже нашедших повод молодчиков, опустив стекло, ведёт с ними задушевные разговоры о смене колеса, меняется машинами. Нужно делать скидку на отсутствие оружия (если бы оно было, то можно было бы опускать стекло), но, находясь лицом к лицу с замечательными молодыми техасцами, он всё же мог бы оставить парочку из них с переломаными бампером ногами. Не случилось.
В одной из теорий божественного блаженства рассматривается случай его затухания по мере удаления от божества – метафизический случай, который становится физическим. С человечностью или, что проще, с соблюдением закона происходит то же самое: чем дальше человек от представителя закона, тем закон меньше на него действует; есть территории, на которые излучение закона не попадает вообще. О внутреннем законе людей, живущих на таких территориях, говорить не приходится – они не смотрят на звёздное небо над собой. Поэтому туда, где нет закона, нужно внести его, как яркую лампу под покров ночи.
Самое интересное в этом мелодраматическом фильме средней руки, который в рамочной истории живописует ничтожные проблемы американской буржуазии, развлекающейся современным искусством, – то, что холод слов и мертвенность поз кураторов и галеристов можно разогреть лишь аффективным жаром истории романической. Но не жестокость и упоение ею – причина аффекта, вовсе нет: причина – прикосновение к реальному, пусть оно такое архаическое и уродливое. Прикосновение короткое, так как история мести совершенно беспомощная; впрочем, ожидать иного от автора из мира, который окончательно раздавлен социальным, не приходится.
Заканчивая эту саркастическую инвективу в адрес фильма кутюрье-режиссёра, хочется надеяться на лучшее. Мода как импринтинг: нас научили любоваться женщинами в смокингах задом наперёд, полагать, что силиконовые подушки пониже спины – это пик красоты, любоваться накладными плечами, осиными талиями и девушками «ком де гарсон». Кино как импринтинг: мы уже справляем Хэллоуин, покупаем своим невестам обручальные кольца с бриллиантом (именно рекламная кампания De Beers в американском кино 1930-х установила новый стандарт обручальных колец) и верим в фильм «Красотка». А теперь и модное кино внедряет свою красоту, симметричную холодность, изысканный макияж пулевых отверстий, бесплодную любовь, бессмысленную (но такую эффектную!) визуальность. Надеюсь, что некоторые из нас всё ещё будут в силах различать все эти виды внедрежа, продолжая смотреть кино.
Алексей Тютькин
15 января 2017 года