Реж. Катри Корсини
Франция, 85 мин., 2009 год
Cюзанне (Скотт-Томас) под сорок, но крепка и хороша собой. Ее жизнь уже сложилась, и жаловаться не приходится: больший просторный дом, двое подросших детей, вечно занятой, богатый, любящий муж (Атталь). Но сердцу не прикажешь, испанский рабочий Иван (Лопес), собравшийся было делать в их доме ремонт, неожиданно увлекает Сюзанну в пучину страсти на дырявом икеевском диване.
Старый как мир сюжет адюльтера вперемежку с кризисом среднего возраста у Катрин Корсини помножен на социальный контекст а-ля «Любовник Леди Чаттерли». Действительно, Скотт-Томас играет хрестоматийную представительницу французского upper-middle класса: умеет запечь курицу в духовке, знает толк в часах «Картье» и платках «Эрмес», но при этом всю жизнь провела в непробиваемой скорлупе буржуазной жизни, так и не запачкав ладоней о реальный мир. Лишь недавно она начала в вегетарианских дозах работать рефлексологом, чтобы чем-то занять свои руки и чужие ноги. Впрочем, кроме этого наброска мы в действительности ничего о ней не знаем: сильный характер, скрытые страсти, угасшие стремления и пр., – плод нашей фантазии и виртуозной игры Скотт-Томас. Фильм не просто держится на ней: одно лицо ее оказывается способным выражать, кажется, всю палитру переживаний и метаний влюбленной женщины: способность на твердый решительный шаг сменяется рабской покорностью. Ее невероятная напряженная игра в декорациях бесцветного европейского быта напоминает роль Изабель Юппер в «Пианистке» Ханеке – еще одном фильме о женском вопросе, но с совершенно другим привкусом. Впрочем, сравнения, «Влечение», увы, никак не выдерживает.
На фоне Скотт-Томас, достаточно блеклый актер Серджи Лопес, играющий одними бровями, не читается совсем. Отсюда недоумение: чем, собственно, испанский гастарбайтер оказался столь привлекателен? Ясное дело, Иван – это эскапизм (в оригинале фильм называется «Убежать»), падение в другой, низший, но менее консервативный социальный класс. Однако благодатное поле шарма жизни простого рабочего, столь тщательно разработанное в советском кинематографе, у Корсини отсутствует. Наоборот, непосредственное столкновение с механическим трудом оказывается кризисным моментом: как только Сюзанн попробует перебирать спелые дыни, то решает, что уж лучше ограбить собственную квартиру. С дынями, кстати, получается забавно: нашего зрителя обманывает собственное чутье, русско-советский киноменталитет: мы привыкли к крестьянским пасторалям, поэтому кажется, что героиня должна быть своей бабьей доле несказанно счастлива – с милым рай в шалаше, на стройке, на заводе и пр. Но для белоручки Сюзанн катастрофа – это не только труд, но и сам процесс зарабатывания трех копеек на грошовую совместную жизнь. Тут, пожалуй, можно много размышлять о роли денег в менталитете среднестатистического француза и роли трудовой эмиграции в формировании национального сознания. Сам процесс падения показан через попытки заработать: от медицинского кабинета, до уроков английского и работы кассиршей.
Итак, если не рабоче-крестьянский быт, тогда что оказалось такого привлекательного в Иване? Уж не глубина ли его личности? На глубину намекает его данная вскользь биография: тюрьма, ненавидящая жена, любимая дочка. Впрочем, сам Лопес, по всему, кроме таланта, напоминающий актера Леонова, действительно похож на простого работягу, но скорее на рубаху-парня с голосом Винни-Пуха, чем на мужчину с историей, которого он пытается играть, сумрачно глядя из-под хмурых испанских бровей. Про его чувства до самого конца не очень понятно: тем более забавным выглядит название фильма в испанском прокате – «Английская любовница» — полностью переворачивающая оптику на самого героя. Такая блеклость предмета любви делает фильм пронзительно-женским, но в отсутствие сопереживания оставляет предельно холодным ко всем бурлящим в обшарпанной квартирке страстям.
На помощь приходит горстка привычных стереотипов, щедро рассыпанных по фильму Катрин Корсини. Во-первых, Иван увлекает Сюзанн на бескрайнее лоно природы из холодного и строгого интерьера ее дорогого дома, где кроме кактусов, живого места нет. Во-вторых, дети Сюзанн – угловатые, неблагодарные, прыщавые подростки с брекетами, которые хамят маме, а у Ивана – хорошенькая маленькая дочка, которую можно целовать в живот. В-третьих, он трагически ранен. В-четвертых, Корсини якобы намекает и на поиск национальной идентификации. Штрихпунктирно проходит идея того, что южофранцузский город Ним для влюбленных – постылая чужбина, в обоих течет экзотическая, неместная кровь, требующая приключений, романтики, подвигов. Правда он – испанец, а она – англичанка и любовный лепет по-английски и каталански на экзотику тянет со скрипом. Все это, в общем, отходит на второй план по сравнению с игрой Скотт-Томас, сметающей все на своем пути: благодаря ей одной история приобретает оттенок настоящей античной трагедии. Влечение к рабочему – это нечто спустившееся на нее свыше, рок. Сама фабульная схема в виде флешбека с красным платьем и выстрелом на первых секундах фильма работает как эдакое проклятие Кассандры.
Другой приятный сюрприз – нагнетающий тучи, суровый саундтрек Жоржа Делерю, автора музыки к фильмам Трюффо, который автоматически опыляет золотом все, к чему прикасается. Он и игра Скотт-Томас действительно делают все для того, чтобы зритель, l’hypocrite lecteur, не вышел из кинозала не первом же моменте недоверия к происходящему. Скотт-Томас, впрочем, по результатам фильма действительно может претендовать на эмблему новейшей женской эмансипации (она, кроме шуток, говорит об это в одном интервью) и статус гениальной актрисы.
Все это, правда, отнюдь не мешает со спокойным сердцем забыть о фильме «Влечение» как минимум навсегда.