«Мой мексиканский брецель», награждённый призом кинофестиваля в Роттердаме, один из самых хитроумных фильмов года. Испанская режиссёрка Нурия Хименес воссоздает из домашних архивов историю своих родственников – супружеской пары. Леон, военный лётчик в отставке, делал записи на ручную кинокамеру, оставив после себя гирлянду кадров из множества туристических маршрутов. Вивиан, его супруга, вела дневниковые заметки, доверяя бумаге проницательные наблюдения за повседневной жизнью и маленькие личные тайны. Укладывая друг на друга изображения и слова (в виде титров), Хименес превращает свой дебют в диалог – между мужчиной и женщиной, между кинематографом и литературой. Диалог, внутри которого текст и картинка вступают в особенно напряжённые отношения – падая друг другу в объятия и в то же время страстно критикуя, испытывая ревность, таясь и проникая в чужие секреты.
Но когда слова и изображения начинают противоречить друг другу, возникает вопрос – какой из элементов рассказа обманывает наши чувства? Фильм Хименес – лабиринт для зрительского взгляда, внутри которого невозможно отличить вымысел от реальности. Поэтому мы предлагаем вам необычный опыт, один из способов войти в этот лабиринт: прочесть фрагмент из дневникового текста Вивиан (в переводе Ларисы КРАЙНИК) отдельно от движущихся изображений, довериться его обаянию, чтобы затем испытать полученное впечатление на прочность уже воочию.
В прошлый вторник я нашла на чердаке коробку с какими-то вещами дяди Пола. Меня заинтересовала одна красная книга без названия. Её автор – некто Паравадин Канвар Харджаппали, она была опубликована в Мексике в 1919 году. На первой странице можно прочесть: «Бог тоже сомневается в твоём существовании».
Я начала читать её, и она меня очаровала. Например, вот: «Меня в равной степени удивляет то, что мы не проводим всё своё время, убивая друг друга, и то, что мы не проводим всё своё время, занимаясь любовью».
На мой взгляд, счастье, пусть даже искусственно вызванное, временное или иллюзорное, можно только приветствовать. Как говорит Харджаппали, мы живём в поисках средства забыть о своей уязвимости, и если не через Ловедин, то при помощи текилы, масла, любовника, Бога или войны.
Вчера мы играли в Старых Свистунов. Леону был задан вопрос, эгоист он или нет. Он сказал, что нет. Потом ему предложили решить дилемму: представь, что тебе или Вивьен нужно прыгнуть с утёса ради спасения человечества. Ты позволишь Вивьен прыгнуть или прыгнешь сам? Он сказал: я возьму Вивьен за руку и прыгну вместе с ней.
Во время спуска с горы на лыжах наступает момент, когда я чувствую, что конца пути нет. Появляется ощущение, что я могла бы ехать бесконечно, дальше и дальше вниз, пока не потеряю из виду весь белый свет. Ночью я переживаю нечто схожее. Но по иной причине. Я вижу один и тот же кошмарный сон. Гигантская сова смотрит на меня из спальни. Я в отчаянии ищу, куда мне спрятаться, но комната абсолютно пуста. Я хочу выйти, но дверь превратилась в стену. Внезапно я понимаю, что выхода нет. И тут, вся в поту, я просыпаюсь.
Вчера мы изрядно напились, и Рита рассказала историю, которая сильно на меня подействовала. Оказывается, у Кати была сестра Ева, которая погибла в бомбардировке Шаффхаузена. Это случилось 1 апреля 1944 года, в день рождения Риты. Это была ошибка. Американцы думали, что бомбят Германию. С тем же успехом это могли бы быть немцы, которые думают, что бомбят американцев.
Яхту Леона, наконец, достроили. Завтра мы впервые выходим на нём в открытое море. Мне не очень нравится яхта, но я впервые вижу Леона столь же воодушевлённым, как и в те дни, когда он летал. Это замечательно, снова видеть его таким.
Леон просто одержим яхтой и кинокамерой. Меня уже тошнит от того, что он смотрит на меня только через объектив. Как будто целится в меня из ружья и вот-вот выстрелит.
Я попросила Леона научить меня управлять яхтой. Я не просто обожаю рулить, меня совсем не укачивает в такие минуты. Плохо то, что Леон практически не даёт мне штурвал. Он также научил меня снимать камерой. Но я предпочитаю писать. Я думаю, что киносъёмка – одна из лучших форм самообмана. Кроме того, это отчаянная борьба с одиночеством. И красивый способ исчезнуть и стать животным или Богом. Если ты снимаешь, тебе не обязательно жить. И не надо никому ничего объяснять.
Я уже не понимаю, снимаем ли мы то, чем мы занимаемся, или мы занимаемся чем-либо только затем, чтобы снять это на камеру. Именно это и происходит с Леоном, когда он снимает и ведёт машину. Это удовлетворяет сексуальное влечение, и ему кажется, что он бросает вызов смерти. Согласно Харджаппали, жизнь – это сочетание свободы и неволи. Пропорции этих составляющих варьируются в зависимости от индивида и обстоятельств, в которых он находится.
Сегодня на берегу моря мы наблюдали за красивой чёрной свиньёй. Точнее, это я наблюдала. А Леон её снимал. Он всё ещё одержим. Сегодня по всему острову проходят празднования. Леон собирается снимать салют со стороны моря.
Перевод с английского: Лариса Крайник
Единственные московские показы фильма «Мой мексиканский брецель» состоятся 26 сентября в рамках фестиваля «Панорама» в кинотеатрах Москино «Звезда» и «Салют».