Корнелиу Порумбою – один из самых заметных режиссеров румынской волны. В прошлогодней каннской программе «Особый взгляд» он был отмечен особой наградой за последнюю картину «Сокровище». Позднее в том же году она была показана на фестивале во Владивостоке, 22 января состоится первый показ в Санкт-Петербурге, а вскоре после этого, 30 января, его покажут на фестивале 2morrow/Завтра. О поисках неведомого не то социалистического, не то дореволюционного клада, и абсурдно-повседневной рисовке режиссера рассказывает Вячеслав ЧЕРНЫЙ.
Пятую режиссёрскую работу Корнелиу Порумбую «Сокровище» критики ждали в основном конкурсе Каннского кинофестиваля. На деле картина попала лишь во вторую по значимости программу «Особый взгляд». Возможно, фильм посчитали слишком «маленьким», скромным, не вписывающимся в концепцию главного соревнования. По сценарию, рядовой житель Бухареста Адриан (Адриан Пиркареску), находясь под гнетом долгов и семейных неурядиц, решает обратиться к своему соседу по лестничной клетке Кости (Тома Кузин) с необычным предложением – посодействовать раскопкам клада в саду заброшенного семейного дома. Именно сосед, пр плану Адриана, должен взять на себя финансовые затраты, взамен приобретая половину будущей добычи. Немного поколебавшись, Кости соглашается на эту сомнительную «операцию». Себе в помощь герои нанимают отставного сапера, предварительно договорившись с ним о значительной скидке на услуги. В одно холодное утро импровизированное трио отправляется на поиски сокровищ.
Первоначально лента задумывалась как документальная постановка, смысловая рифма к предыдущей работе режиссера «Вторая игра» – где обрывистый комментарий-диалог между автором и его отцом, наложенный на затертую VHS-запись трансляции футбольного матча бухарестского «Динамо», превращался в тонкое исследование ушедшего (умершего) времени. В этот раз Порумбою пошел еще дальше, сперва самолично направившись на поиски настоящего клада, о существовании которого рассказал его знакомый Адриан Пиркареску. Для документации процесса он снарядил съёмочную группу, но в итоге команда так ничего и не нашла. Не удовлетворили режиссера и условия работы в промозглой местности-глухомани. Эти разочарования стали своеобразным толчком для формального переосмысления концепции и создания именно игрового фильма. Только в пространстве киновымысла стало возможным достичь той эстетической многогранности, которая неизбежно пропала бы в вязком болоте действительности.
Вопреки короткому синопсису, «Сокровище» не относится к приключенческому жанру – это скорее традиционный для режиссера минималистический рассказ о состоянии дел в родной стране, в рамках которого режиссер пытается вывести образ «другого» человека, рождающегося в декорациях рухнувшего режима Чаушеску. Для авторов румынской «новой волны» характерно наполнять обыденное существование абсурдистскими микро-ужасами, способными вмиг обернуться бездной; это неотъемлемая часть пост-тоталитарного пространства, его тягостная примета. Порумбую взрыхляет поверхность повседневности с весомой долей юмора и сарказма, виртуозно соединяя «процедурное» с «утопическим».
На этот раз авторская конструкция еще более иронична и построена на ярчайшем контрасте: герои никогда не улыбаются, предельно серьезны в своих намерениях, но все равно оказываются в акцентированно фарсовой ситуации. Происходит своеобразная жанровая игра – немного в комедию, немного в вестерн. Плутовская атмосфера фильма невзначай продувается элегическими нотами, заставляя почувствовать целый ряд кинематографических влияний: от «Бала пожарных» Формана до симфонических экзерсисов Жака Тати. Ну а фирменная монотонность Порумбую все так же переливается в уникальный саспенс – сапсенс обыденности. Парадоксально, но инерция и напряжение в режиссерской вселенной прекрасно уживаются вместе, дополняя друг друга.
Для Порумбую, нынешняя работа – это первый фильм, полностью снятый на цифру. И если в картине «Когда на Бухарест опускается вечер» автор свершал своеобразную отповедь 35-мм пленке (вся картина была смонтирована из 17 планов-сцен длиной не больше 11 минут и выстроена на игре с формальными ограничениями), то при создании «Сокровища» он полностью отказывается от каких-либо технических правил. Режиссер отмечал, что именно цифрой формат позволил наиболее полно передать все нюансы освещения и композиции, обеспечив больше необходимых деталей. Затяжные, выхолощенные мизансцены, составляющие ядро нарративного заряда картины, виртуозно перемежаются с легковесными, откровенно юмористическими эпизодами. При этом каждый кадр оставляет за собой скупую румынскую киногению.
Несмотря на скептические ожидания зрителей, ближе к финалу герои все-таки находят клад в виде старых акции концерна БМВ. Отстояв их перед подоспевшей полицией (сотрудники правопорядка на месте посчитали находку «неприбыльной»), наши «искатели приключений» обменивают ценные бумаги на невиданную кучу денег, при том, не забыв вернуть положенную их часть государству. Земельный участок, даровавший столь неожиданное обогащение, становится явной метафорой самой Румынии. За время существования этих мизерных серых «соток» чем там только не занимались: работала конюшня, деревенская кузница, открывался местный детский садик, и даже стриптиз-клуб. Прибегая к такому образному сравнению, режиссер подчеркивает историческую «нестабильность» страны, и в тоже время, ее нынешнюю, пусть хлипкую, но все же государственную целостность. Выкопанные сокровища – это не просто артефакт из прошлого, это нечаянный шанс что-либо изменить – здесь и сейчас. Поэтому поведение героев в ситуации обладания символическим и в тоже время реальным достоянием – и есть самое важное в картине. Для Адриана – это всего лишь деньги, пусть и неожиданно огромные, для Кости – уже нечто большее.
В повествовательную ткань фильма осознанно вплетаются элементы басни, почти сказки. Так, Кости в общении с сыном зачастую мысленно сравнивает себя с Робином Гудом, впрочем, и в реальности уподобляясь удачливому авантюристу, который отыскивает свое сокровище. Дело за малым – распорядиться им так же благородно, как это сделал бы, например, тот самый лесной разбойник. Автором ненавязчиво поднимаются вопросы воспитания подрастающего поколения по новым нравственным ориентирам. В современной Румынии большинство родителей стремятся обеспечить детям «светлое будущее», стать для них идеальными примерами для подражания, передавая лишь положительных опыт. К сожалению, это получается далеко не всегда. Сами взрослые, настаивает режиссер, должны многое постигать заново, учиться видеть социум и свое место в нем под совершенно иным углом, не чураясь банальных и наивных басен. Порумбую как реалист определенно близок, скажем, братьям Дарденн, в частности их идее априорного бытия морали внутри отдельно взятого индивида, ее импульсивного (под воздействием молниеносных обстоятельств) генезиса из состояния зародыша к полноценному феномену. Бельгийцы настаивают, что такое становление личностного самосознания происходит вне прямой зависимости от культурного багажа, практически с чистого листа, в ситуации отсутствия символического завещания. Корнелиу отдает большую дань историческим векторам/кривым. Протагонисты его картин, как и окружающее их общество«неожиданного» потребления, не полые изнутри – все вокруг них завалено грязным шлаком, оставшимся после десятилетий разочарования, диктатуры, войны. Демократическая румынская реальность становится плацдармом борьбы и, в тоже время, хрупкого единства: преступлений ушедших дней, фрустрированного настоящего и идиллических надежд.
Герои Порумбою неукоснительно чтят букву закона, но не всегда четко разбираются в хитросплетениях дефиниций. Они интуитивно способны на правильный выбор, не прописанный в многоэтажных томах, а определяемый исключительно совестью – даже если он будет выглядеть со стороны по-детски несуразно. В первой структурной части фильма Кости воспринимает нахождение сокровище, как уникальный шанс стать свободным, чётко не осознавая, что же он подразумевает под этим понятием, кроме необходимости капиталистического обогащения. Во второй части, он уже готов к поступку, выходящему за пределы дихотомии «бедность-богатство». Возможно, с неуютным и болезненным наследием своей страны следует поступать именно так, как предлагает режиссер в финале своей картины: не меркантильно, а импульсивно, в порыве неожиданного счастья, без оглядки на наказание, не опасаясь, что твои собственные дети, повзрослев, просто-напросто этого не поймут.
В своих интервью после выхода «Сокровища» режиссер делал акцент на идее фрагментарности румынской истории, плюрализме в трактовке ее фактов/уроков. Эта мысль становится одним из центральных мотивов нынешней работы. Можно привести небольшую сценарную виньетку: жена Кости утверждает, что гипотетически найденный клад непременно станет приветом из эпохи революций середины XIX века, в то время как Адриан уверяет, что клад, скорее всего, был закопан во времена Второй мировой. Здесь важно понимать, что Порумбую показывает историческую связь между поколениями как необходимую, инстинктивную данность, пусть и маскируя все под неброскую сатиру. При этом зрителю не обязательно быть знатоком распорядка (последствий) всех социальных катаклизмов, пережитых Румынией. Ведь механизм тирании и подавления функционирует по известным схемам террора и демагогии, а механизм памяти, в свою очередь – по химическим законам человеческого мозга. Люди обречены помнить о своем прошлом, его кровавых призраках, пребывая в состоянии перманентной «анти-амнезии». И нет смысла винить во всем проклятую судьбу, дурную наследственность или жестокие режимы – пожалуй, достаточно просто двигаться вперед, каждый день обнаруживая единственно стоящий клад – Свободу.
Пятую режиссёрскую работу Корнелиу Порумбую «Сокровище» критики ждали в основном конкурсе Каннского кинофестиваля. На деле картина попала лишь во вторую по значимости программу «Особый взгляд». Возможно, фильм посчитали слишком «маленьким», скромным, не вписывающимся в концепцию главного соревнования. По сценарию, рядовой житель Бухареста Адриан (Адриан Пиркареску), находясь под гнетом долгов и семейных неурядиц, решает обратиться к своему соседу по лестничной клетке Кости (Тома Кузин) с необычным предложением – посодействовать раскопкам клада в саду заброшенного семейного дома. Именно сосед, пр плану Адриана, должен взять на себя финансовые затраты, взамен приобретая половину будущей добычи. Немного поколебавшись, Кости соглашается на эту сомнительную «операцию». Себе в помощь герои нанимают отставного сапера,предварительно договорившись с ним о значительной скидке на услуги. В одно холодное утро, импровизированное трио отправляется на поиски сокровищ.
Первоначально лента задумывалась как документальная постановка, смысловая рифма к предыдущей работе режиссера «Вторая игра» – где обрывистый комментарий-диалог между автором и его отцом, наложенный на затертую VHS-запись трансляции футбольного матча бухарестского «Динамо», превращался в тонкое исследование ушедшего (умершего) времени. В этот раз Порумбую пошел еще дальше, сперва самолично направившись на поиски настоящего клада, о существовании которого рассказал его знакомый Адриан Пиркареску. Для документации процесса он снарядил съёмочную группу, но в итоге команда так ничего и не нашла. Не удовлетворили режиссера и условия работы в промозглой местности-глухомани. Эти разочарования стали своеобразным толчком для формального переосмысления концепции и создания именно игрового фильма. Только в пространстве киновымысла стало возможным достичь той эстетической многогранности, которая неизбежно пропала бы в вязком болоте действительности.
Вопреки короткому синопсису, «Сокровище» не относится к приключенческому жанру – это скорее традиционный для режиссера минималистический рассказ о состоянии дел в родной стране, в рамках которого режиссер пытается вывести образ «другого» человека, рождающегося в декорациях рухнувшего режима Чаушеску. Для авторов румынской «новой волны» характерно наполнять обыденное существование абсурдистскими микро-ужасами, способными вмиг обернуться бездной; это неотъемлемая часть пост-тоталитарного пространства, его тягостная примета. Порумбую взрыхляет поверхность повседневности с весомой долей юмора и сарказма, виртуозно соединяя «процедурное» с «утопическим».
На этот раз авторская конструкция еще более иронична и построена на ярчайшем контрасте: герои никогда не улыбаются, предельно серьезны в своих намерениях, но все равно оказываются в акцентированно фарсовой ситуации. Происходит своеобразная жанровая игра – немного в комедию, немного в вестерн. Плутовская атмосфера фильма невзначай продувается элегическими нотами, заставляя почувствовать целый ряд кинематографических влияний: от «Бала пожарных» Формана до симфонических экзерсисов Жака Тати. Ну а фирменная монотонность Порумбую все так же переливается в уникальный саспенс – сапсенс обыденности. Парадоксально, но инерция и напряжение в режиссерской вселенной прекрасно уживаются вместе, дополняя друг друга.
Для Порумбую, нынешняя работа – это первый фильм, полностью снятый на цифру. И если в картине «Когда на Бухарест опускается вечер» автор свершал своеобразную отповедь 35-мм пленке (вся картина была смонтирована из 17 планов-сцен длиной не больше 11 минут, выстроена на игре с формальными ограничениями), то при создании «Сокровища» он полностью отказывается от каких-либо технических правил. Режиссер отмечал, что именно цифрой формат позволил наиболее полно передать все нюансы освещения и композиции, обеспечив больше необходимых деталей. Затяжные, выхолощенные мизансцены, составляющие ядро нарративного заряда картины, виртуозно перемежаются с легковесными, откровенно юмористическими эпизодами. При этом каждый кадр оставляет за собой скупую румынскую киногению.
Несмотря на скептические ожидания зрителей, ближе к финалу герои все-таки находят клад в виде старых акции концерна БМВ. Отстояв их перед подоспевшей полицией (сотрудники правопорядка на месте посчитали находку «неприбыльной»), наши «искатели приключений» обменивают ценные бумаги на невиданную кучу денег, при том, не забыв вернуть положенную их часть государству. Земельный участок, даровавший столь неожиданное обогащение, становится явной метафорой самой Румынии. За время существования этих мизерных серых «соток», чем там только не занимались: работала конюшня, деревенская кузница, открывался местный детский садик, и даже стриптиз-клуб. Прибегая к такому образному сравнению, режиссер подчеркивает историческую «нестабильность» страны, и в тоже время, ее нынешнюю, пусть хлипкую, но все же государственную целостность. Выкопанные сокровища – это не просто артефакт из прошлого, это нечаянный шанс что-либо изменить – здесь и сейчас. Поэтому, поведение героев в ситуации обладания символическим и в тоже время реальным достоянием – и есть самое важное в картине. Для Адриана – это всего лишь деньги, пусть и неожиданно огромные, для Кости – уже нечто большее.
В повествовательную ткань фильма осознанно вплетаются элементы басни, почти сказки. Так, Кости в общении с сыном зачастую мысленно сравнивает себя с Робином Гудом, впрочем, и в реальности уподобляясь удачливому авантюристу, который отыскивает свое сокровище. Дело за малым – распорядиться им так же благородно, как это сделал бы, например, тот самый лесной разбойник. Автором ненавязчиво поднимаются вопросы воспитания подрастающего поколения по новым нравственным ориентирам. В современной Румынии большинство родителей стремятся обеспечить детям «светлое будущее», стать для них идеальными примерами для подражания, передавая лишь положительных опыт. К сожалению, это получается далеко не всегда. Сами взрослые, настаивает режиссер, должны многое постигать заново, учиться видеть социум и свое место в нем под совершенно иным углом, не чураясь банальных и наивных басен. Порумбую как реалист определенно близок, скажем, братьям Дарденн, в частности их идее априорного бытия морали внутри отдельно взятого индивида, ее импульсивного (под воздействием молниеносных обстоятельств) генезиса из состояния зародыша к полноценному феномену. Бельгийцы настаивают, что такое становление личностного самосознания происходит вне прямой зависимости от культурного багажа, практически с чистого листа, в ситуации отсутствия символического завещания. Корнелиу отдает большую дань историческим векторам/кривым. Протагонисты его картин, как и окружающее их общество«неожиданного» потребления, не полые изнутри – все вокруг них завалено грязным шлаком, оставшимся после десятилетий разочарования, диктатуры, войны. Демократическая румынская реальность становится плацдармом борьбы и, в тоже время, хрупкого единства: преступлений ушедших дней, фрустрированного настоящего и идиллических надежд.
Герои Порумбуйо неукоснительно чтят букву закона, но не всегда четко разбираются в хитросплетениях дефиниций. Они интуитивно способны на правильный выбор, не прописанный в многоэтажных томах, а определяемый исключительно совестью – даже если он будет выглядеть со стороны по-детски несуразно. В первой структурной части фильма Кости воспринимает нахождение сокровище, как уникальный шанс стать свободным, чётко не осознавая, что же он подразумевает под этим понятием, кроме необходимости капиталистического обогащения. Во второй части, он уже готов к поступку, выходящему за пределы дихотомии «бедность-богатство». Возможно, с неуютным и болезненным наследием своей страны следует поступать именно так, как предлагает режиссер в финале своей картины: не меркантильно, а импульсивно, в порыве неожиданного счастья, без оглядки на наказание, не опасаясь, что твои собственные дети, повзрослев, просто-напросто этого не поймут.
В своих интервью режиссер делал акцент на идее фрагментарности румынской истории, плюрализме в трактовке ее фактов/уроков. Эта мысль становится одним из центральных смысловых пластов его нынешней работы. Как пример можно привести небольшую сценарную виньетку: жена Кости утверждает, что гипотетически найденный клад непременно станет приветом из эпохи революций середины XIX века, в то время как Адриан уверяет, что клад, скорее всего, был закопан во времена Второй мировой. Здесь важно понимать, что Порумбую показывает историческую связь между поколениями как необходимую, инстинктивную данность, пусть и маскируя все под неброскую сатиру. При этом зрителю не обязательно быть знатоком распорядка (последствий) всех социальных катаклизмов, пережитых Румынией. Ведь механизм тирании и подавления функционирует по известным схемам террора и демагогии, а механизм памяти, в свою очередь – по химическим законам человеческого мозга. Люди обречены помнить о своем прошлом, его кровавых призраках, пребывая в состоянии перманентной «анти-амнезии». И нет смысла винить во всем проклятую судьбу, дурную наследственность или жестокие режимы – пожалуй, достаточно просто двигаться вперед ,каждый день обнаруживая единственно стоящий клад – Свободу.