Реж. Сильвен Шомэ
Франция, 90 мин., 2010 год
Этот мультфильм вызывал интерес у определенной категории зрителей еще задолго до того, как был нарисован. Дело в том, что сюжетную основу составил сценарий, написанный Жаком Тати еще в 1960-х, но так и не реализованный. Сам факт передачи дочерью Тати сценария аниматору Шомэ уже вызвал определенный скандал, что подогрело интерес к будущему проекту. При таких завышенных ожиданиях конечный результат мог существенно разочаровать, но, к счастью, этого не случилось.
Сюжет “Иллюзиониста” довольно прост и – отчасти – незначителен: стареющий русский фокусник колесит по Европе, вызывает своими представлениями реакцию от сдержанной до холодной, встречает в одной шотландской деревушке девочку, которая одна воспринимает его как волшебника, и дальше отправляется путешествовать и представлять свое умирающее искусство вместе с ней.
Самое ценное, что есть в мультфильме – это атмосфера. Анимация Шомэ обладает одним характерным качеством – зримостью и реалистичностью, не в ущерб художественному гротеску. В результате присущий сюжету трагизм оказывается вписан в декорации одновременно конкретные и условные, возникает своего рода зазор между фоном и персонажами, и возможно, именно поэтому оказываемое эмоциональное воздействие – сильнее, нежели если бы этот сюжет был решен как художественный фильм.
Центральный персонаж, русский фокусник-эмигрант Татищев, наделенный естественным в данном случае портретным сходством с Тати и, собственно, отвечающий за недетское настроение мультфильма – для анимации совершенно не характерен. Типажно это совсем не герой, преодолевающий препятствия на пути к богатству и любви красивой девушки, а практически сломленный человек, пришедшийся не ко двору в новом времени (действие происходит в 60-е годы). Искусство, которое могло принести успех до революции, пасует перед более массовым – поп-музыкой. Показывая мытарства Татищева, Шомэ в довольно гротескной манере проходится по истерии, сопровождающей карьеру первых “бойз-бэндов”, завоевывающих большие города и сметающих на своем пути всех конкурентов. Единственное место, где еще на ура принимают отживающее искусство магии – это деревня, куда Татищева приглашает вечно пьяный шотландец (стоит отметить, что британцы у Шомэ – может, и не совсем клинические идиоты, но уж точно сборище всевозможных фриков; хотя на сарказм подобное изображение все же не тянет, максимум – на дружеские соседские подколы). В то же время, ограниченность аудитории (и, очевидно, ограниченность заработка) заставляет героя вернуться и пытать счастья в мюзик-холле столицы.
Интересны и взаимоотношения Татищева с его молодой спутницей. Девочка, у которой, благодаря Татищеву, открываются глаза и расширяются горизонты, объединяет в себе друга, дочь и компаньонку. Она спасает героя от бытовых неурядиц и одиночества, ему не приходится проводить свое свободное время с одним только толстым кроликом, едва помещающимся в цилиндр. В свою очередь, он на все деньги, которые с трудом зарабатывает, покупает ей подарки, по-пигмалионовски развивает ее вкус, но в итоге с трудом сдерживает ее аппетиты, растущие в геометрической прогрессии. В конце концов, когда девочка подрастает, превращается из забитой деревенской простушки в привлекательную горожанку и знакомится с молодым человеком, Татищев уходит из ее жизни, оставив на прощание записку и немного денег. Герои принадлежат к разным поколениям, и если у Татищева все уже позади (поезд в финале воспринимается как ненавязчивая метафора смерти), то у девушки, имени которой мы так и не узнаем, все только начинается. Ее нужно было лишь подтолкнуть, что Татищев, пусть отчасти и против своей воли, но сделал вполне успешно.
По сути, Шомэ снял фильм о нужности и ненужности одновременно. Татищев нужен девочке, но становится не нужен девушке; миру, переживающему увлечение рок-н-роллом, он не нужен в принципе. Он вброшен в чужеродный мир, потерян в нем, и единственными его спасательными кругами остаются старый цилиндр, не менее старый кролик и чемоданчик с самыми необходимыми вещами. В принесшем Шомэ известность «Трио из Бельвиля» были родственные Татищеву персонажи, но если те три не вписавшихся в современность старушенции отказывались умирать тихо, жили по своим правилам и в итоге давали прикурить всем, то Татищев, списываемый в утиль по ходу действия, уходит тихо, с молчаливым достоинством, и от этого намного более трагично.