Crazy Horse

 

Реж. Фредерик Уайзман
США, 134 мин., 2011 год

 

Худощавый американец Фредерик Уайзман жил в Париже в 50-е, грезил о карьере литератора. Выбирая между судьбой Хемингуэя и Фитцджеральда, он неожиданно решил стать кинематографистом. Живя в Париже 00-х, уже признанный кинорежиссер, Уайзман делал постановки в «Комеди Франсез», играл роль в пьесе Сэмюэля Беккета «Счастливые дни», снял небольшую серию французских фильмов и фильмов о танцах.

Между 50-ми и современностью Уайзман снял около сорока документальных фильмов, в которых почти всегда был ровен и монотонен. Принято считать, что формально его картины отличались одна от другой не больше, чем шахматные фигуры. В 00-х во Франции Уайзман впервые снял игровой фильм. Аскетичный авангардный моноспектакль теней «Последнее письмо» по Василию Гроссману был выразительным, но скорее эффектами театрального порядка. Теперь уже в 2010-х Уайзман наконец-то снял развлекательно документальное кино.

«Crazy Horse» – название парижского кабаре, в котором днем и ночью идет репетиция новой развлекательной программы. Жанр кабаре уже давно переживает не лучшие времена и весьма понятна попытка постановщика шоу Филипа Декуфле использовать не только эротические и хореографические элементы, но и играть массами красок, света, звука, декораций. Во время репетиций Декуфле дискуссирует с фанатичным, эпатажным и лысым арт-директором, девушки исполняют танцы и очень редко о чем-либо спорят, мастера тихо шьют наряды и делают парики…

В фильме много приятной глазу пластики, много сладких женских фигур и насыщенных яркостью музыкальных номеров. В «Crazy Horse» Уайзман наконец-то эффектен, но и тайно противоречив. Он остается верен себе в своем способе, но одновременно теряет себя в гулком ярмарке представления, которое вызвался документировать.

Уайзман – патриарх объективной кинодокументалистики. Способ его кино всегда был лишен удобств в виде сентиментальных комментариев героев или закадрового голоса «всезнающего нарратора». Форма его работы – монтаж сырой не разогретой реальности. Уайзману всегда были интересны учреждения или институты, которые он бесстрастно и отстраненно снимал, фактически оголяя их взглядом до уровня скелета или механизма. Не зря его очень часто называли «антропологом». Уайзман не сторонник внутренних провокаций и оппозиций, он выбирает себе тему исследований, и сидя в уголке, тихо и незаметно сверлит ее взглядом камеры. Но часто провокацией оказывались готовые работы Уайзмана. Они срабатывали как зеркало, в котором общество было не готово себя увидеть. Его ранний фильм «Безумство в Титкате» был запрещен для любого показа в Америке. Множество его других картин неприятно смотреть. Но «Crazy Horse» не из таких.

Большинство из того, что мы наблюдаем на экране в «Crazy Horse», – эстрада лучшего пошива. Больше двух часов с небольшими перерывами на «структуру» мы проводим вечер в одном из трех лучших клубов Парижа. Режиссером нашего зрелища становится именно Декуфле, Уайзман – оказывается только внимательным стенографистом при дворе радости. Шоу, а не фильм, бесшовно наложенный сверху, оказывает большее эмоциональное влияние. Это не случай следования Жоржа-Анри Клузо за Пабло Пикассо («Тайна Пикассо», 1956) или Карлоса Сауры за хореографом Антонио Гадесом («Кармен», 1983), интеллектуальная харизма Уайзмана противится согласию с темой демонстрации. Антропологическое разгадывание тайны фейерверка оказывается занятием не столько не заметным, сколько не нужным.

Поэтому лучшей частью последней картины Фредерика Уайзмана оказывается ремарка из театра теней. Фигурки из теней завораживают, но за ними стоят руки ловкачей, и держать это во внимании не менее интересно, чем наблюдать за представлением. В то же время помнить о том, что дом состоит из кирпичей, музыку играют инструментами, а за хореографическим шоу скрываются творческие страсти – демистификация бесполезная, пускай порой и привлекательная.