Дайджест ноября/декабря

Беспечный ездок (Easy Rider)

Реж. Джеймс Беннинг

США, 92 мин., 2012 год


Активный в последнее время режиссер-одиночка Джеймс Беннинг за последние два года, кроме фильмов о группе «Война» и математике-террористе Теде Качинском, успел создать также два неожиданных ремейка классических работ – «Лиц» Кассаветиса и «Беспечного ездока» Хоппера. Новая интерпретация «Ездока» соединяет в себе два главных мотива творчества Беннинга – исследование альтернативной истории и пейзажей Америки. Его «Беспечный ездок» выносит за скобки сюжет оригинального фильма, и делает экскурсию по местам его съёмок. Тем самым фильм оказывается иронической ремаркой о потере духа старой контркультуры в наши дни. Все, что от нее осталось – усталые лужайки, пустые автобаны, костры-близнецы, забытый пантеизм. При этом, в отличие от многих других фильмов мастера, которые через их увлечение созерцательностью многим зрителям невыносимо смотреть, «Ездок» очаровывает не только концепцией, но и берущим за душу фолк-саундтреком, одну из композиций к которому записала дочь Беннинга – Сэди. Стоит также заметить, что сцены у Беннинга остались полностью синхронизированы по хронометражу с картиной Хоппера. Поэтому отдельным увлекательным опытом может быть просмотр старой и новой версии «Ездока» параллельно на двух экранах. (Олександр Телюк)

12 лет рабства (12 Years a Slave)

Реж. Стив МакКуин

США, Великобритания, 133 мин., 2013 год

«”Список Шиндлера” о рабстве» – вот действительно исчерпывающая характеристика нового фильма МакКуина.  Отсюда и любое рассуждение о «12 лет рабства» – это, прежде всего, разговор о том, готовы ли вы принимать подобное кино или нет.  Вот важная цитата в этом контексте о фильме Стивена Спилберга: «…Спилберг преследует множество противоречивых целей – художественных, политико-педагогических и коммерческих. Результатом становится историческая порнография, политические результаты которой совершенно противоположны поставленным целям. Вместо того чтобы пробуждать он усыпляет, вместо борьбы с расизмом – укрепляет старые предрассудки». Это отрывок из статьи Ульриха Кёлера под красноречивым названием «Почему я не снимаю политические фильмы». Все это слово в слово можно было сказать и о работе Стива МакКуина. При этом он умышленно отказывается от того налета провокации, что были в его предыдущих работах, и подобно Спилбергу создает очень удобный фильм, который не говорит ничего нового, услужливо указывает зрителю на места, где стоит испытывать определенные эмоции и пытается угодить одновременно всем. Но вот беда – о той теме, которая заявлена в фильме и по глубине обращения к ней – картина МакКуина, в общем-то, не особо отличается от «Джанго освобожденного».  С той лишь разницей, что Тарантино не стремился ни к каким высказываниям или исследованиям, а просто снимал кино, где сам является его первым зрителем. (Станислав Битюцкий)

Общественные слушания (Public Hearing)

Реж. Джеймс Н. Киниц Уилкинс

США, 110 мин., 2012 год



Первая полнометражная художественная работа Киница Уилкинса. Черно-белый фильм, снятый на 16-мм пленку, основан на стенограмме реальных общественных слушаний, некогда прошедших в провинциальном американском городке. На повестке дня – преобразование супермаркета Wal-Mart в большой торговый центр, что, очевидно, повлечет за собой изменения в жизни всего города.

За редким исключением, фильм почти полностью состоит из крупных планов – режиссер намеренно не представляет ситуацию «в общем». И не только потому, что целостный взгляд сам по себе невозможен, а вместо него утверждаются лишь локальные, частные истории. Партикулярность в фильме обретает и прямое значение – собственных выгод и комфорта каждого из горожан. А, значит, диалог, само слушание оказываются под знаком вопроса. Пока один из участников собрания у микрофона рассказывает личную историю, объясняющую его отношение к экспансии Wal-Mart, слушатели в это время заняты каждый своим делом. Причем, похоже, что Киница Уилкинса не столько заботят сами изменения, к которым может привести развитие сети супермаркетов, сколько принципиальная формальность общественных слушаний. Режиссер с дотошностью соблюдает регламент такого рода собраний. Так, во время объявленного перерыва на экране ровно пять минут ничего не происходит. Затем вновь продолжаются короткие выступления горожан, в которых каждый печется о своем комфорте, и которые по-прежнему никому из присутствующих не интересны. Общественные слушания превращаются в фикцию, поскольку никто, собственно, не говорит об общественных же интересах – всякое выступление оказывается предельно субъективизированным. А единственная попытка по-настоящему осмыслить и соотнести происходящее с интересами всей громады тут же пресекается самими горожанами. Точно так же умолкает и сам Киниц Уилкинс: детально выстроив во вполне аристотелевском духе ироничную критику демократических общественных слушаний, режиссер останавливается и устами модератора объявляет о закрытии собрания. (Юлия Коваленко)

Далласский клуб покупателей (Dallas Buyers Club)

Реж. Жан-Марк Валле

США, 117 мин., 2013 год

(Римский кинофестиваль- 2013)


«Далласский клуб покупателей» посвящен истории Рона Вудрофа, электрика из Техаса, полного жизни, страсти и предубеждений, у которого был диагностирован СПИД. Параллельно с болезнью он также боролся с американскими законами 1980-х, запрещавшими ввоз медикаментов, не одобренных Министерством здравоохранения и социальных служб США.

Редко кому нравится пересматривать биографические драмы, поставленные вокруг неизлечимой болезни с уклоном в социальную тематику и вопросы о правах человека. Разве что если над таким фильмом поработали замечательные актеры, режиссеры, сценаристы или операторы. «Далласский клуб покупателей» как раз можно отметить за качественную режиссуру, винтажную картинку, крепкий сценарий, но скорее даже – за великолепную актерскую игру Мэтью МакКонахи (в роли Вудрофа) и Джареда Лето (в роли транссексуала Рэйон), за которую парочка уже получила огромное количество наград и номинаций. При этом самым поразительным является история создания этого двухчасового фильма, чей бюджет был настолько мал (около $5 500 000), что съемки длились всего 25 дней, использовалась всего одна камера, при этом съемка велась с плеча (некоторые сцены длятся до 15 минут), а репетиции были вообще отменены. Ну и, конечно же: Stayin’ Alive! (Ольга Коваленко)

Великая красота (La grande bellezza)

Реж. Паоло Соррентино

Италия, 142 мин., 2013 год

Можно по-разному относиться к творчеству итальянского режиссера Паоло Соррентино, но игнорировать его последний фильм – чистое преступление. Многие критики и зрители скептически относятся к его предыдущим картинам, хотя Соррентино и считается чуть ли не главным режиссером современной Италии. Более того, немало людей не любят фильмы Федерико Феллини, которые стали платформой для постмодернистских игр Соррентино. Тем более, что именно «Великая красота» открывает глаза как на «Сладкую жизнь» и «8 1/2» Феллини, так и на природу кинематографа. Режиссер сделал нам синефильский подарок, где гирляндами развешаны всевозможные киноцитаты и аллюзии.

Меланхоличный Джеп Гамбарделла устраивает вечеринку в честь своего 65-летия, где собирается всевозможная богема Рима – начиная от экзальтированных дамочек и заканчивая богатыми похотливыми стариками.  Гамбарделла, автор единственного в своей жизни романа «Аппарат человека», высокомерно и устало наблюдает за всем этим, фиксируя полный маньеристский упадок Рима. Все это венец его бессодержательной жизни, весь смысл которой состоял в поиске ускользающей красоты в пошлых и грубых людях – «великих» потомках древней культуры.

Калейдоскоп всевозможных чудаков и абсурдных сцен не случаен, ведь умирание культуры всегда сопровождается хаотическим состоянием жизни. Вспоминается бахтианская концепция карнавала, когда высокое и низкое меняются местами, а люди начинают жить в перманентном хаосе, чтобы потом все возродить в новом порядке. Соррентино филигранно маневрирует на грани пошлости и элитарности, смешивая высоколобую (Генрих Гурецкий, Арво Пярт, Джон Тавенер, Дэвид Лэнг) и популярную классику (Антонио Вендитти, La Banda Gorda), старое и новое, философское и обывательское. Среди всего этого маскарада святых, грешников, лживых поэтов и художников, лицемерных писательниц и богачей, он рассказывает старую как Рим историю. В конечном итоге, единственное великое доказательство красоты – это любовь. Именно она сподвигла написать единственный роман, и она же парализовала Гамбарделлу навсегда. (Максим Карповец)

Жизнь Адель (La vie d’Ad?le)

Реж. Абделатиф Кешиш

Франция, 179 мин., 2013 год

С кинематографической точки зрения «Жизнь Адель» разочаровывает. Кешиш не придумал здесь ничего нового. По прежнему он исследует лица и тела в тех состояниях, когда они начинают «работать» на инстинктах, без участия интеллекта. Во-первых, таковым, и, возможно, наименее интенсивным с точки зрения уровня вовлечения «инстинкта», является речь. У Кешиша – это своеобразный поли-диалог, общение в группе когда персонажи обмениваются репликами. Энергия речи здесь часто гораздо важнее, чем ее содержание. Особенно это заметно во время демонстраций – гей-парад и «социальный» марш протеста в «Жизни Адель» очень хорошо рифмуются. Но если эта энергия выглядит здесь так же хорошо как и в его ранних картинах, то содержание диалогов, наряду с кастингом, оказывается самой слабой стороной, что особенно заметно когда герои Кешиша начинают вести «интеллектуальные» беседы о Климте, Шиле или Сартре.

Вторая ситуация, в которой «инстинкт» работает в полной мере – это еда. Аппетит у Кешиша – понятие классовое, различия в привычках употребления пищи – есть различия социальны – устрицы против спагетти болоньезе, «плебейское» красное против благородного белого. Вообще, Кешиш любит исследовать тела, лица в то время когда человек ест, чуть меньше – когда человек готовит. Еда – почти сакральна и в «Жизни Адель» она, пожалуй, самый кинематографически выигрышный из инстинктов (однако, все это уже было и в «Барабульке»). Также инстинкт работает в  танце. Однако, в Адели танец, на дискотеках и вечеринках, все-таки сильно проигрывает танцу в «Барабульке». Его замещает секс, точнее – оргазм, то на что Кешиш пробует сделать ставку в этом фильме. Однако, здесь, как и в «сильных» сценах жизни тела (слезы, выяснение отношений и т.п.), лица и тела перестают работать через инстинкт: мы замечаем  слишком много грима, света, тела слишком идеальны.

Наконец, и это, кажется, появляется у Кешиша впервые – творчество также предстает как работа инстинкта. Но здесь все еще хуже, чем в случае оргазма, и именно в связанных с творчеством сценах проявляются самые неловкие диалоги. Однако, несмотря на все это, в «Жизни Адели» «цепляет» сама история. Саспенс здесь временами не хуже, чем в предыдущих работах режиссера, а выбор пары ж+ж против м+ж  кажется очень оправданным, позволяющим Кешишу ускользнуть от многих банальностей. (Дмитрий Здемиров)

Песня крота (Mogura no uta — senny? s?sakan: Reiji)

Реж. Такаси Миике

Япония, 130 мин., 2013 год

(Римский кинофестиваль- 2013)

Весь фильм можно было бы заключить в один – первый – кадр. Зрители еще не успевают устроиться в своих креслах, как на них вываливается изображение парня (Тома Икута), прикованного к капоту несущегося на всей скорости автомобиля. Он полностью обнажен, за исключением яркого журнального листка прикрывающего его достоинство, и вопит что есть мочи. Так начинается песня крота, подпольного агента Рендзи. Ироничная, забавная, кричащая и вульгарная. Снятая по мотивам одноименной манги, авторства Нобору Такахаси. Снятая в стиле экшн, с обилием восточных единоборств, взрывов и крови. Таким мог бы быть Тарантино, если бы он родился в Японии и снимал современную историю Кандида. Фильм, как уверяют критики, наполнен чистейшей энергией. Несомненно. При единственном недостатке: фильм Миике, в своей яркой упаковке, абсолютно пуст. На протяжении двух часов мы наблюдаем за приключениями молодого полицейского, мазохиста и девственника, благонамеренного и отчаянного, который напяливает на себя леопардовые штаны, выстраивает на голове ирокез и внедряется в мафию. Миике вовсю играет с жанром – даже вставляет модные в последнее время отсылки к русскому колориту (см. «Седьмой код» Киеси Куросавы) – однако в результате у него выходит не изящная танка, а развесистый анекдот, от которого и весело и стыдно, но который тут же хочется забыть. (Ольга Коваленко)

Пленницы (Prisoners)

Реж. Дени Вильнев

США, 146 мин., 2013 год

Первый американский фильм канадского режиссера Дени Вильнёва, автора фестивального хита «Пожары», мрачный и угрюмый, как погода поздней осени. Депрессивный настрой пропитывает каждую сцену – начиная от безумия отца одной из пленниц (неожиданно хорошая игра Хью Джекмана) и заканчивая глухой провинциальной тоской, знакомой нам по многим независимым фильмам. Понятно, что детей обезумивших от антидепрессантов родителей найдут, но от этого не становится легче. Вспоминается и «Зодиак» Дэвида Финчера, и «Таинственная река» Клинта Иствуда, которые связаны с очень условным жанром неонуара, где главным звеном всегда будет человеческая жестокость.

Однако, несмотря на эту условность, картина Вильнёва все-таки удалась. Немного смущает хронометраж, но даже он концептуально обусловлен (параллель с бесконечным ожиданием родителей вестей о своих дочерях). Особенно же впечатляет сцена, когда полицейский (Джейк Джилленхол) мчит по мокром шоссе в госпиталь, чтобы спасти от смерти похищенного ребенка. Запутанный сюжет, скелеты в шкафах и непредсказуемость поступков главных героев сделали этот фильм одним из лучших в своем жанре, а Дени Вильнева – еще одним режиссером в голливудском пантеоне. (Максим Карповец)

Солнце, не свети (Sun Don’t Shine)

Реж. Эмми Сэймитц

США, 82 мин., 2012 год


Актриса из «Примеси» Эмми Сэймитц сняла свой режиссерский дебют, скрестив роуд-муви  и неонуар. «Солнце, не свети» – история двух беглых влюбленных, везущих труп в багажнике своего автомобиля. Это рассказ, щедро приправленный страхом и насилием. Об этом мы узнаем практически из первого кадра, в котором Лео (Кентукер Одли) наотмашь бьет свою подругу Кристал (Кейт Лин Шейл), чтобы заставить ее прекратить истерику. Однако это ничего не меняет и на протяжении всего фильма Кристал будет хвататься за оружие в ужасе от кровавых снов, которые ей снятся после пережитого. «Солнце, не свети» заставляет вспомнить «Бонни и Клайда». Но в атмосфере подавленного ужаса, в котором пребывают главные герои, и откровенной чувственности постельной сцены, сквозит более близкий объект для вдохновения – «Дикие сердцем» Дэвида Линча.

Одновременно этот фильм, снятый женщиной и раскрывающий в первую очередь мир женщины, является хорошим материалом для феминистских изысканий. Мечтательный закадровый голос Кейт Лин Шейл рассказывает о любви к русалкам и перед финалом, чтобы преодолеть фрустрацию, ее героиня посещает детское шоу с этими сказочными персонажами. Наверное, именно этот метафорический момент помогает ей превратиться из жертвы в девушку, которая сама управляет своей жизнью.

При этом, импрессионистский монтаж, добавляющий саспенса – это вновь дело рук Дэвида Лоури, режиссера «Несвятых» и монтажера «Примеси». И нужно отметить, что Эмми Сеймитц как режиссер на полшага опередила своего коллегу. «Несвятые» и «Солнце не светит» — это результат пост-маликовского движения в американском инди. Но если фильму Лоури так и не хватило содержательности, то кино Сэймитц, снятое за копейки, вполне справилось с задачей. Оно держит в напряжении, в нужные минуты уходит в меланхолию и четко следует своей нарративной линии. Скорее всего, мы еще услышим об Эмми Сэймитц не только как о талантливой актрисе, но и как о смелом режиссере. (Наталья Серебрякова)