«Книга «Альфред Хичкок» Питера Акройда – это история сложного человека, который снимал кино, из которой не украдено ни грана его сложности».
В московском издательстве «КоЛибри» вышла новая – одна из множества – биография Альфреда Хичкока. Автор книги, бывший журналист Питер Акройд, приобрел известность вовсе не благодаря своим киноведческим изысканиям: британского писателя прославили фантастические романы. Уже одно это способно вызвать некоторое предубеждение у читателя: не окажется ли повествование о самом знаменитом режиссере мира беллетризированным сборником непроверенных или даже выдуманных фактов и откровенных анекдотов?
Алексей ТЮТЬКИН готов развеять ваши опасения и доказать, что лучшего биографа трудно было представить: именно так и стоило писать о Хичкоке – лаконично и в то же время объемно, сухо и не без фривольных подробностей вроде истории с хрустальным пенисом режиссера.
Акройд П. Альфред Хичкок. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2016. – 256 с. ISBN 978-5-389-11003-8
Различие между биографией и автобиографией такое же, как между башмаком сэра Генри, который сгорел в камине гостиницы «Нортумберленд», и тем, что жевала собака Баскервилей в самом сердце Гримпенской трясины.
Маленький Чарльз и Сидней, мальчик чуть постарше, живут в зловещей тени Ламбетского работного дома. Их мать снова постепенно соскальзывает в безумие, но это очень долгое и страшное скольжение, которое так сразу и не разглядишь. Вот безумие ненадолго успокоилось, но других демонов предостаточно – самый сильный и голодный из них демон нищеты. Отец мальчиков умирает, законной жене отдают одежду – нижнее бельё, брюки, испачканный кровью пиджак. В клетчатых домашних туфлях лежат апельсины – они достаются мальчикам. Из-под одного апельсина на кровать выскальзывает монета в пол-соверена. Чарльз Спенсер Чаплин в «Моей биографии» пишет: «Это было просто счастье!».
А вот иначе. У него уже давно не было друзей, кроме жены Альмы и дочери Пэт, но Джейн Прессон Аллен, которая стала сценаристкой фильма «Марни», стала ему очень близка: вместе они дружно работали, ужинали и обедали (на обед – дежурный стейк и салат), проводили выходные. Именно Джейн он рассказал свой навязчивый сон: его пенис становится хрустальным, но он скрывает это от жены. Джейн громко смеётся и подвергает сон психоанализу. Так пишет о Хиче в своей книге Питер Акройд.
Биография течёт, как река; автобиография – это заболоченная равнина, из которой торчат гранитные столбы анекдотов. Питер Акройд почти избавился от искушения анекдотом и совершенно не «беллетризовал» биографию Хича (так он называл себя сам – так его можем называть его и мы; главное – не вспоминать о массе его тела): иногда при прочтении кажется, что грызёшь сухари, иногда – что читаешь Википедию. Несомненно, при чтении биографий кому-то не хватает курьёзов – например, того, что Стэнли Кубрик коллекционировал степлеры. Кому-то это претит и кажется неважным знать то, что после выпивания чая Хич всегда выбрасывал чашку через плечо – это его успокаивало.
За написанным о Хиче текстом не видно его автора. До тех пор, пока не берёшь книгу Акройда в руки, знание этого факта может даже подкупить: кажется, что текст зародился сам собой и из него при чтении не придётся вылущивать авторские «мнения». Но в случае Акройда совершенно неясно, кто такой Хичкок для него, какой образ ему ближе: гениальный постановщик, мыслящий визуальными образами, надломленный взрослением «Будда весом восемьдесят три килограмма», измученный инъекциями кортизона обрюзгший старик, пристающий к молодым актрисам-блондинкам. Перевалив за половину книги (на 184 странице почти хичкоковская опечатка: «Сразу же после окончания съёмок, еще до начала монтажа, Хичкоки отравились в отпуск на Ямайку, где провели целый месяц»), становится понятно – именно так и нужно писать о Хичкоке.
Можно спорить, правильно ли то, что Акройд изгнал себя из собственного текста, но нельзя не отметить верность его метода именно в приложении его к Альфреду Хичкоку. Хичкок по Акройду – не некто определённый, человек-стереотип-афоризм-анекдот, мастер, застывший в бронзе, он – история жизни, сжатая в пружину, в которой каждый виток добавляет ей силы. Акройда, громоздящего один на другой сухари своего текста, вполне можно критиковать за эту «сухарность», но нельзя отнять того, что, размеренно рассказывая о жизни и творчестве Хича, он не отнимает у него самое главное – сложность.
Жизнь и фильмы Альфреда Хичкока – это история манифестаций сына зеленщика, а позже и хозяина рыбных лавок с Салмон-лейн, юноши, прибитого католичеством, но интересующегося уголовными хрониками и новеллами По, молодого титровальщика на британских киностудиях, бесконечно верного мужа, жестокого шутника, приковывающего актёра на ночь с бутылкой виски, в котором разведено слабительное, автора (только так!) десятка классических фильмов, существование которых и доныне спасает Содом нынешнего кинематографа, режиссёра, который любил циркача Кэри Гранта и недолюбливал играющего в рамках «Системы» Грегори Пека, человека, боявшегося умереть и так далее. Акройд через фигуру Хичкока (благо он был именно такой… объёмистый), показывает, что каждый человек – это матрёшка, причём наслаивающиеся на протяжении всей жизни внешние фигурки пытаются вглядеться во внутренних.
Фильмы для Хичкока – это его способ мышления и общения с миром. Всё, что Хич говорил Франсуа Трюффо и другим интервьюерам – это, конечно же, важно, но именно его фильмы показывают его настоящего. Они показывают механику его мысли, мышления образами, которому были совершенно неважны психология, создание характеров и желание рассказать историю. При этом Хичкок всегда хотел быть популярным режиссёром, словно он хотел показать и даже обучить своему методу мышления как можно больше людей (ну и деньги, конечно же, играли для Хича немаловажную роль в жизни – Акройд об этом не умалчивает). В этом есть даже нечто зловещее: Хич представляется кем-то вроде вымышленного Макса Касла из романа Теодора Рошака «Киномания», работающего на альбигойцев и вкладывающего в свои фильмы невидимые предписания. Впрочем, это уже конспирология; книга «Альфред Хичкок» Питера Акройда – это история сложного человека, который снимал кино, из которой не украдено ни грана его сложности.
Алексей Тютькин
18 сентября 2016 года