Гас Ван Сент: Политика меньшинства

 

В 2008, сразу после выхода «Харви Милка», последнего на сегодня фильма Гаса Ван Сента, к нему в гости в Портленд приехал писатель Армистед Мопин. Мопин на себе испытал события, показанные в фильме, застав всю эпоху, так точно переданную Ван Сентом. Именно этим временам посвящена его книга Tales of the City, и именно об этом Мопин и Ван Сент решили побеседовать в доме режиссера.

 

АРМИСТЕД МОПИН: Просмотр «Милка» был для меня очень странным опытом, потому что я никогда раньше не видел фильма, из которого шесть-восемь основных персонажей были бы мне знакомы в реальной жизни. Наверное, на вас с самого начала оказывалось огромное давление по поводу этого проекта, по крайней мере, частично, потому что он 16 лет принадлежал другим людям. Идея снять фильм на основе книги Рэнди Шилтса «Мэр улицы Кастро» витала в Голливуде долгое время. Вас одно время даже считали режиссером этого проекта, а потом, когда [Дастин] Лэнс Блэк написал сценарий для «Милка» – кажется, в 2007  году – пришло время серьезно им заняться. Если бы у вас не получилось, думаю, на вас посыпалась бы куча упреков.

ГАС ВАН СЕНТ: Кажется, впервые я услышал о проекте фильма на основе книги Рэнди из-за Роба Эпштейна [который получил Оскар за свой документальный фильм 1984 года «Времена Харви Милка»]. Возможно, я знал о книге, но не читал ее. В то время поговаривали, что Оливер Стоун собирается режиссировать фильм, но он будто бы заявил, что не собирается делать очередной проект о политическом убийстве после “JFK” [1991]. Когда я впервые поговорил с людьми, которые занимались фильмом в то время, они упомянули, что с вами связался Стивен Фрирз по поводу съемок фильма, и что вы отговаривали его от этого. Это было около 17 лет назад. Кажется, я слышал, что вы его отговаривали, потому что думали, что он не сможет показать, что на самом деле происходило на Кастро в 70-х.

Ну, нет, это не совсем правда, но я действительно отговаривал его от того, чтобы режиссировать тот сценарий, который у него был. Он никогда не предлагал мне написать ему сценарий – но если бы предложил, я бы, наверное, серьезно об этом подумал. Но то, что он мне показал, было абсолютно шаблонно, политически корректно и неинтересно. Это было похоже на телевизионный биографический фильм. Ему казалось точно так же, и тогда  он решил не заниматься этим.

Жаль, что вы не написали версию.

Не думаю, что у меня получилось бы лучше, чем у Лэнса Блэка. Трудно поверить, что человек в таком возрасте может понять трансформации, которые происходили в Сан-Франциско в 70-х, но у него это вышло. Как именно он начал с вами работать?

На тот момент я уже долго подумывал о том, чтобы снять историю о Харви. Одно время я хотел сделать ее как будто вымышленной, чтобы персонажа звали не Харви Милк, а фильм снимался в Портленде, штат Орегон, и сделать историю о парне, который владеет фотомагазином – просто чтобы избежать биографического элемента, необходимости показывать настоящего человека – потому что это немного страшно. Биографическая картина была не совсем той формой, в которую я верил, потому что, знаете, тут можно понять все неправильно. Это очень популярная форма – прямолинейный фильм-биография. И у людей всегда имелось представление о том, что делать, если бы они собрались снять фильм о Харви Милке. А однажды сколько-то лет назад Клив Джонс [один из ассистентов Милка] сказал мне, что двое парней – он назвал их ангелами – постучались к нему в дверь и сообщили ему, что собираются делать мюзикл о жизни Клива. Один из них был Лэнс. Раньше я встречал Лэнса в доме Бобби Буковски; Бобби Буковски – это оператор, которого я знал через Ривера Феникса. Где-то в 2001 году во время одного ужина в доме Бобби я познакомился с Лэнсом, которого мне представили как молодого белокурого киностудента, работающего в рекламе. А в прошлом году Клив снова позвонил мне и с большим энтузиазмом сообщил, что Лэнс написал историю. Это был уже не мюзикл, а история о Харви, и они хотели приехать из Сан-Франциско в Портленд, чтобы показать ее мне. Я собирался в Лос-Анджелес, потому мы встретились там, и именно там я впервые увидел сценарий «Милка». Он был похож на то, что у нас в итоге получилось в качестве окончательного сценария, и фокусировался он тогда на политике. Личные части истории были как будто профильтрованы через политику, чего я никогда раньше не видел. Но я был полностью поглощен. А потом подумал: «Это же все политика. Будет сложно заставить это работать, потому что зрители обычно начинают выключаться, когда присутствует слишком много политических идей». Но в то же время сценарий не принуждал к этому. Поэтому мы поверили и начали.

Как сценарий попал к Шону Пенну?

После того, как я прочитал сценарий Лэнса, мы тайно замышляли нашего фаворита на роль Харви, и мы подумали о Шоне. В наши дни можно легко посмотреть своих любимых актеров на YouTube, и мы нашли там много примеров выступлений Шона перед разными группами людей. Он всегда очень уверенный, когда выступает публично, и Харви тоже отлично это умел. Конечно, Шон потрясающий актер, поэтому мы подумали, что нам повезет, если он согласится сняться в фильме. И мы просто ему позвонили. Это был очень короткий телефонный звонок, какими иногда бывают разговоры с Шоном, и я сказал: «Знаете, мы хотим предложить вам роль Харви Милка». Он просто ответил: «Я заинтересован», и это был весьма положительный ответ, а следующим шагом было дать ему прочесть сценарий.

Когда я смотрел фильм, меня поразило то, как вы показали неприкрашенную жизнь улицы – так же, как и в «Аптечном ковбое» [1989].

Ну, к этому я всегда стремлюсь, но никогда не знаю, получается ли это на самом деле. Люди могут делать фильмы всевозможными способами, но всегда возникает приятное чувство, если выходит сделать их такими, как будто персонажи действительно живут.

Особенно учитывая то, что у вас была такая ответственность перед живыми людьми, которые помнят персонажей и события, показанные в фильме. Кажется, Брайан Сингер был связан с другими проектами о Милке в разработке, так?

Да.

Я где-то читал, что он хотел взять Кевина Спейси на роль Харви Милка, и в тот момент я решил, что он, возможно, неподходящий режиссер, если он не видит в этом иронии. [Ван Сент смеется]. Но, кажется, это было тогда, когда сам Брайан еще не раскрыл свою сексуальную ориентацию. Как проходили ваши съемки? Вы работали на Трежер Айланде [в заливе Сан-Франциско] какое-то время, верно?

Мы сняли там пару сцен. Одна из них – квартира Харви в Нью-Йорке. Одна из сексуальных сцен происходит в этой квартире, и мы хотели сделать ее в каком-то смысле изысканной. Трежер Айланд был странным, очень холодным местом. Он когда-то был военно-морской базой?

Я был там в составе военно-морских сил  в 1970 году.

Серьезно?

Да. Мой первый взгляд на Сан-Франциско был брошен с Трежер Айланда.

Как интересно. Я не сопоставлял это, когда мы снимали фильм, но теперь все укладывается. Там не было тепла, и мы работали как будто в пещере. Но большая часть фильма была снята на натуре.

С фотомагазином Харви, должно быть, было настоящим эксклюзивом снимать именно в том месте, где происходили события. Вы переоборудовали довольно стильный магазин домашней мебели в старую дыру.

Да, мы отталкивались от большого количества фотографий. Были сцены, которые происходили в фотомагазине в течение разных периодов, так что сначала он выглядел, как на начало 70-х, а потом уже более развито, как на середину 70-х. Том Рэнделл и Гилберт Бейкер – те двое ребят, которые помогали нам вернуть его в исходное состояние.

Я был очень поражен вашим изображением Дэна Уайта [члена городского наблюдательного совета, который убил Милка в 1978 году].  Джош Бролин играет очень чувствительного человека – и часто можно испытать к нему жалость, видя в его глазах некую зависть к Харви, его чувству руководства, лидерским способностям и уверенности в том, кем он есть. Все это видно в его игре, и это делает фильм похожим на греческую трагедию, когда происходит убийство.

О, это прекрасно.

Но еще меня поразило – возможно, из-за моего зрелого возраста – то, как вы отобразили тот факт, что Харви был мужчиной среднего возраста, который оказался в Сан-Франциско и который до определенного момента был довольно консервативным. Мы оба с ним были республиканцами [Барри] Голдуотера в 1964 году. Мы оба были офицерами военно-морских сил, и мы оба нашли выход через театральную труппу. В случае Харви это было участие в актерском составе спектакля «Волосы» в Нью-Йорке. Но было замечательно видеть, как этот человек, который, возможно, чувствовал, что самое интересное время его жизни прошло, оказывается среди более молодых людей в новом городе и возглавляет революцию.

Мне кажется – по крайней мере, в моем понимании этой истории – что Харви всегда вел довольно активную гомосексуальную жизнь, но она скрывалась от его родителей и сотрудников – знаете, все эти истории о Файер Айланде в начале 60-х и отношения с Джо Кэмпбеллом, который был одной из ранних «Суперзвезд Уорхолла». Харви был консервативным, но он был консервативным по меркам Нью-Йорка – он вел ночную жизнь и гомосексуальную жизнь. Кажется, есть также истории о том, как он попадался в облавы в Центральном парке в 50-х. В одной из версий сценария даже есть сцена, где Харви в молодом возрасте занимается сексом на балконе оперного театра в Нью-Йорке. Интересно, что у него всегда была признанная гомосексуальная жизнь, но формально он это скрывал. И его беспокоило, что его партнеры принадлежали к организациям, которые раздавали листовки людям в его доме. Для него это было слишком. Но думаю, он набрал высоту в 60-х, когда сжег свою кредитную карточку BankAmericard и из консервативного аналитика с Уолл-стрит сделался  театральным режиссером у Тома О’Хоргана, когда они ставили «Волосы». Он даже сам отрастил длинные волосы. Думаю, для него это был период трансформации. Затем, когда он приехал в Сан-Франциско и познакомился со многими другими людьми, которые прошли через то же самое, он понял, что нужно быть собой и не скрывать какие-то части своей жизни, а жить открыто.

Он также хорошо чувствовал, как играть в политические игры. Он купил себе костюм из полиэстера, в котором он мог расхаживать и выглядеть, как политик. Он сбрил бороду и сделался презентабельным, стремясь донести довольно радикальную политическую программу для тех времен. Мне кажется, он немного наказывал себя за свой ранний консерватизм, и это укрепило в нем твердое убеждение насчет людей, которые заявляют о себе. Весь его месседж сводился к тому, чтобы открыто заявлять про свою сексуальную ориентацию.

Был один маленький аспект, который мы, по-моему, упустили в нашем фильме. Мы так и не отобразили это, но один человек говорил мне, что когда Харви сбрил бороду и надел костюм, хиппи ополчились против него за это. Некоторые из его друзей, которые работали в фотомагазине, ушли оттуда, потому что им казалось, что он продался.

Но даже когда Харви учился играть в политические игры, он никогда и ни за что не шел на политический компромисс, и это неимоверно радовало тех из нас, кто решал раскрыться в то время. Анита Брайант стала толчком к тому, чтобы я раскрылся – когда она объявила свою кампанию против гомосексуализма, на следующий день в «Сан-Франциско Кроникл» рассказывалось о моем гомосексуализме. Думаю, она могла дать начало карьере Харви и всему современному гомосексуальному движению.

Она побудила движение к действию.

Фильм «Горбатая гора» [2005] как-то помог вам в том, чтобы получить разрешение для вашего фильма? Он должен был повлиять в рамках голливудского взгляда на вещи.

Да, безусловно, он повлиял. «Горбатая гора» заработала много денег и имела чрезвычайный успех, а это всегда имеет значение для Голливуда. Я был удивлен, когда узнал, что в Голливуде готовилось не так много гомосексуальных проектов, когда мы начали снимать наш фильм. У меня всегда было впечатление, что их было очень много из-за «Горбатой горы», но оказалось, что нет. Однозначно помогло то, что наш дистрибьютор, Focus Features – это та же студия, которая работала с «Горбатой горой». Я уверен, что их вдохновлял их собственный успех с тем фильмом.

Какой был для вас главный вызов, когда вы снимали «Милка»?

Я все время пытался убедить Лэнса написать сцену, где бы персонажи просто разговаривали о чем-то отличном от политики, но он не был расположен к этому.

Ну, наши жизни тогда были политикой.

Но меня лично беспокоило, что персонажи не могут расслабиться и поговорить о чем-то еще. Но интересно, что это было одной из моих забот – достаточно ли было, цитирую, времени простоя. У нас было не много сцен в барах – а вообще-то, ни одной. Мы сняли одну сцену празднования, но она не вошла в окончательный фильм, так что мы совсем не видим эту сторону Кастро, и я всегда боялся, что это плохо.

Вы очень проницательно изобразили классовое разделение между геями. Мне показалось, что то, как вы изобразили Дэвида Гудштейна [в то время – издатель и владелец ЛГБТ-журнала “The Advocate] и его соратника в кандидаты от демократов Рика Стокса, который был оппонентом Харви Милка… Большинство людей не знают, что Харви оппонировал гомосексуалу, когда баллотировался в городской наблюдательный совет, и что с одной стороны был такой себе хороший, респектабельный гомосексуальный мужчина в костюме и галстуке, а с другой стороны – хиппи на улицах, которых представлял Харви. Чья была эта блестящая идея снять Ховарда Розенмана [исполнительного продюсера документального фильма-номинанта на Эмми «Целлулоидный шкаф», 1995] в роли Дэвида Гудштейна?

Это была моя идея. Я искал кого-то, кто был немного похож на Дэвида Гудштейна, по крайней мере, по фотографиям, которые я смотрел.

А вот тяжелый вопрос: каково работать с Шоном Пенном?

Превосходно. Думаю, мы хорошо друг другу подходили. До этого мы знали друг друга не очень хорошо. Шон много чего делает, чтобы самостоятельно подготовиться. Он вкладывает много собственной работы в образ, и, думаю, это хорошо, когда актер привносит в роль свои разработки… Я собирался сказать что-то, чего, наверное, не должен говорить.

Можете и сказать…

Мы говорили о сексуальных сценах, потому что изначально Лэнс вставил в сценарий очень подробную сексуальную сцену между Харви и Скоттом [Смитом, постоянным партнером Милка]. А потом, когда мы рассылали сценарий разным финансистам и актерам, мы боялись, что эта сексуальная сцена отпугнет людей. Но знаете, нужно начинать с чего-то большого, потому что иначе…

Некуда будет спускаться.

Да. Нужно, чтобы люди сразу прыгнули в воду. В общем, там была эта сексуальная сцена, но мы ее убрали, потому что не хотели, чтобы люди испугались и не стали читать остаток сценария. Мы высылали всем сценарий без этой сцены. Шон прочитал его, а во время нашей первой большой встречи сказал: «Знаете, нам нужна большая откровенная сексуальная сцена». А мы говорим: «А у нас она есть!».

 

Армистед Мопин, Interview Magazine

Перевод с английского: Татьяна Цыбульник