Реж. Лукино Висконти
Италия, 140 мин., 1943 год
Дебютный фильм Висконти – это результат движения, начатого с дебютной новеллы Джеймса Маллахана Кейна «Почтальон всегда звонит дважды» (The Postman Always Rings Twice, 1934). Кейн рассказывал о жене, которая не любила мужа, хозяина пивнушки, и о третьем человеке, бродяге, внесшем рок в устой их жизни, а также о том жестоком курсе, по которому иногда меняют привязанность на любовь. Причем Висконти – один из первых переводчиков Кейна на язык кино, и если позже американцы (Уайдлер, Гарнет, Рафелсон) в своих фильмах переплавляли прозу Кейна в криминальные нуары или фабричные постнуаровские триллеры, то ломбардиец Висконти создал скорее простую драму крестового похода человека против обстоятельств его несчастий. Поэтому если в остальных адаптациях «Почтальона» героиня – неизменно фатальная женщина, то у Висконти – горемыка-счастьеискательница. К тому же только Висконти, беря в руки crime fiction, называет его цепким и лирическим словом «Одержимость». И только Висконти, создавая свою вариацию на тему криминальных любовников, ловко и без колебаний ставит акцент именно на слове «любовники».
Поэтому у Висконти преступление таковым никто не называет и не считает. Его заговор обдумывается в поцелуе, а исполнение осуществляется в закадровом мраке. У Висконти важно не убийство, а то, чего ради его творят. Искажение отношения к греху искажает и отношение к любви, способной его отменить. Поэтому герои в картине если любят, то ни секунды это не скрывают, а если скрывают, то культивируют сокрытие в некий равновесный этому эквивалент.
Все же стоить увидеть в этой картине нечто, что впоследствии будет узнаваться как одновременно вялый, благородный и лапидарный почерк Висконти. Это и слабость автора к красивым героям, к грации их поз, к интимной недостаче люксов освещенности при экономии крупных планов. Это и любовь к честным громким терминам «прощать» и «жить» в репликах этих красивых героев. Это и обязательная сцена на пляже. Это и персональная или политическая сюжетная линия с героем Испанцем, который вроде гомосексуалист и уж точно – цельная и честная с собой личность, способная и быть герою Джованни другом, и вовремя упрекнуть того в буржуазности. Интересно, что и побег в концовке картины, когда счастливая надстройка героев над их преступлением расшаталась донельзя, у Висконти тоже вполне можно назвать их уходом от буржуазности, когда даже безысходность они дружно принимают за любовь.
История съемок «Одержимости» сама по себе драматична. Сделать эстетически альтернативный правдивый фильм в пику конформистского фашистского стандарта было задумкой авторов журнала «Чинема» (Cinema), среди которых были будущие кинематографисты Джанни Пуччини, Джузепе Де Сантис, Антонио Пьетранджелли и в компанию которых был также вхож известнейший литератор Альберто Моравия. При этом для съемок нужно было благословение фашистского департамента по культуре под началом племянника Муссолини, сам журнал «Чинема» в свое время возглавлял сын Муссолини, ну и программную фразу дуче о том, что кино – главное оружие, тоже никто не отменял.
Только сближение Висконти с этой компанией конкретизировало их идеалистический порыв. У Висконти была идея: во время его ассистентских практик в Париже у главного реалиста и бонвивана в кино того времени Жана Ренуара ему была вручена машинописная копия Кейна, из которой он придумал фильм. У Висконти был какой-то там опыт работы на чужих постановках: и у Ренуара, и в театре (свою первую режиссерскую театральную постановку по Кокто он, правда, сделает на три года позже). У Висконти был авторитет и деньги, в общем, не зря его называют принцем итальянского кино.
Главную роль в картине должна была играть Анна Маньяни, но поздние сроки ее беременности заставили Висконти заменить ее на Клару Каламай. Снимать и монтировать Висконти приходилось под пристальным оком орлов из фашистского департамента, но ему удавалось хитрить с цензурой, фильм был снят и показан в таком виде, в котором был задуман. Фашистская реакция была суровой, негатив картины был уничтожен, а имя Висконти попало в черный список тех, кому нужно портить жизнь.