Левиафан

 

Leviathan

Реж. Люсьен Кастен-Тейлор, Вирина Паравел

Франция, Великобритания, США, 87 мин., 2012 год


 

После просмотра этого фильма можно попытаться робко заявить о появлении нового подхода в кинематографе, нового способа снимать кино. Сначала фильм о моряках и их корабле, детально повествующий о будничной работе по вытравливанию сетей, вылову рыбы и обработке морепродуктов, весьма сильно тревожит – до тех пор, пока не отыскивается причина этого чувства: новизна. Назвать фильм Кастен-Тейлора и Паравел новым опытом в кино можно потому, что «Левиафан» – фильм нечеловеческого взгляда. Снятые ранее работы Дени Коте («Бестиарий»), а также Жоао Педру Родригеша и Жоао Руй Герра да Мата («Алый рассвет»), схожие тематически с «Левиафаном» (его темы – животное и производство), всё-таки отмечены взглядом человека.

Для съёмки использовались миниатюрные цифровые HD-камеры (high-definition) для экстремальных условий GoPro. Их размещение на головах рыбаков, мачтах, такелаже рыболовецкого судна и в водонепроницаемом боксе, подвешенном рядом со снастями траулера, не предполагало действий оператора (во многих моделях камеры GoPro вообще нет видоискателя). «Левиафан» снят без участия человека, почти вся художественная работа вынесена в стадию монтажа, пост-продакшна, озвучивания (на стадии съёмок работа режиссёра, скорее всего, заключалась в выборе локаций на корабле и прикреплении камер).

Поражают странные ракурсы, которые присущи съёмке без участия человека – векторы нечеловеческого взгляда. Всё время хочется написать вместо «нечеловеческий» эпитет «мёртвый», но это неверно, так как взгляд камеры не может быть мёртвым, ведь он никогда и не был живым. Отсюда эта удивительная отстранённость, которая настолько всеобъемлюща, что иногда просто проваливаешься в фильм, испытываешь ощущение сна. Этим же объясняются и странные титры, в которых указаны все участники фильма: капитан, моряки, глупыши (Fulmarus glacialis), чайки (Larus argentatus smithsonianus), морские звёзды (Asterias vulgaris), треска (Gadus morhua), голубые крабы (Callinectes sapidus), и даже море и Луна – камера нейтральна.

«Левиафан» – это не взгляд рыбы или чайки на человека, это взгляд камеры слежения, как если бы она была размещена в небе, в воде, на мачте, на крыльях птицы, имплантирована в зрачок рыбы. Это не взгляд Другого, а взгляд Никого. Возможно, в этом есть нечто непристойное, ведь взгляд на человека и на его деятельность отдаётся камере – уже не вертовскому «киноглазу», а просто набору оптики, механики и компьютерных чипов. Единственное, что эту непристойность сглаживает и даёт возможность с ней смириться – богатство интерпретаций, которое создается нейтральностью нечеловеческого взгляда.

Это происходит, если постепенно избавиться от кажущейся «мертвенности» взгляда и вспомнить о чём писал Базен в работе «Что такое кино?», когда обсуждал план-эпизод – речь идет о свободе зрителя вычитывать в кадре максимальное количество трактовок, возвращая реальности, запечатлённой в нём, максимальную свободу. «Левиафан» не сводится к единственной трактовке авторов – возможно, у авторов её попросту не было: они просто монтировали, корректировали цветовую гамму и писали эмбиент для саундтрека. Такая комбинация нейтрального взгляда и отсутствие давления авторского месседжа (неокончательное, конечно же) рождает некую пустоту, призывающую зрителя к интерпретационной работе. И всё же Базен был бы недоволен, так как взгляд камеры нейтрален априори, а материал фильма отснят как бы сам собой – в фильме нет борьбы автора с собой, со своим желанием истолковывать мир, который хочет остаться без трактовок.

Конечно же, в фильме Кастен-Тейлора и Вирины Паравел можно увидеть только лишь моряков, чаек и рыбу – такая нулевая степень смотрения вполне легитимна. Но важно и то, что фильм не только не сопротивляется интерпретациям, а скорее даже призывает к ним. Причем, все они равноправны: и критика хищнического вылова рыбы, и жестокость-отчуждение капиталистического производства, и экологическая тематика, и библейские мотивы, и Джек Лондон, и Герман Мелвилл, и ошеломляющая красота моря, и взгляд на происходящее как сон, и даже аллегория нацистских технологий в концентрационных лагерях (впрочем, с этой трактовкой нужно быть осторожней, так как за нечто подобное французские кинокритики и философы перестали разговаривать со Штраубом). Нейтральность тем и хороша, что позволяет сделать себя не нейтральной.