Дайджест июня


Стокер/Порочные игры (Stoker)

Реж. Пак Чхан Ук

Великобритания, США, 99 мин, 2013

1.

Прекрасная имитация под викторианский стиль, аристократический памфлет, камерный триллер – все это спокойно можно соотнести с последним фильмом Пак Чхан Ука, известного своим дерзким и почти гениальным «Олдбоем». Впрочем, если убрать всевозможные стилизации, которыми изобилует и подкупает «Стокер», перед нами предстают очень банальная и пустая история. Юная Индия (как всегда, чудесная Миа Васиковска) молча грустит после смерти отца, монотонно рисуя квадратики и читая историю похорон. В это время из ниоткуда появляется дядя Чарли (Мэтью Гуд), который вкусной едой и мороженным пытается облегчить страдания Индии и ее холоднокровной матери (Николь Кидман). Параллельно начинают пропадать люди, а все подозрения падают на юное дарование. Однако идеальная картинка превратилась в тотальное недоумение, заставляя нас забыть все те, что снял корейский мастер ранее. Даже цитата из «Олдбоя» – дыра в окне – не сможет приукрасить напыщенность этой ватной псевдоготики, название которой почему-то созвучно с автором романа о известном кровопийце. Финал «Стокера» тоже непонятно для кого предназначен: фанаты Пак Чхан Ука это уже видели, любители подростковых триллеров насмотрелись «Что-то не так с Кевином», а поклонники Хичкока вряд ли вообще дождутся титров. Очень красивое визуальное пиршество, от которого в конце просто тошнит, хотя саундтрек все же стоит послушать дождливым воскресным утром. (Максим Карповец)


2.

Голливудский дебют главного корейского режиссера оказался чем-то средним между пресловутым «Олдбоем» и милейшим хепенингом «Я киборг, но это нормально», если смотреть через призму его фильмографии. С одной стороны – строгий хичкоковский триллер, с другой – явная непосредственность в обращение с материалом, не такая беспредельная, как в том же «Киборге», а скорей скрытая, между монтажными склейками, что, впрочем, не делает ее менее смелой или менее безумной для дебюта в Голливуде.

Пак Чхан Ук находит готику в стерильных декорациях Эдварда Хоппера, из картонных героев делает живых марионеток, расставляя их в нужной ему горизонтали кадра, как пешек в своей игре. Он словно паук плетет из этого формального сюжета узор с невероятным количеством нюансов и монтажной игрой. В итоге из предсказуемого хичкоковского сюжета с дешевым фрейдизмом – «Тень сомнения» плюс «Марни» – получается безумное синефильское кино, то самое, которое в свое время называли категорией «Б», которое снимали режиссеры с именем Жака Турнёра, и которое, само собой, проваливалось в американском прокате и ставило крест на карьере режиссера в Голливуде. Если учесть тот факт, что «Стокера», собственно, уже постигла эта участь (фильм провалился в США, а у нас его сразу выпускают на DVD) и едва ли Пак там еще что-то снимет – то мы имеем действительно показательный пример того, что в Голливуде правила игры не меняются. И если ты хочешь быть автором в жанре – то это только на один счастливый раз. Но Пак Чхан Ук даже действуя в явно заданной траектории, играется с материалом, с формализмом, с голливудскими куклами (Николь Кидман), как кукловод, который знает, что второго раза не будет; с сексуальной фрустрацией (Васиковска), как паучок, который тем не менее заползает куда ему хочется. При этом и мастерства и авангарда и авторства у Пака больше, чем у всех эпигонов Брессона. Кроме того, если сегодня и искать пример того феномена, который Луи Скореки называл как крайнее выражение синефилии, то им скорей будет именно «Стокер», чем все французское интеллектуальное кино вместе взятое. Корейский режиссер наглядно нам напоминает, что кино – это по-прежнему Хичкок. (Сергей Дёшин)

3.

Рубеж 2012-13 годов ознаменовался невиданной экспансией азиатских режиссеров-жанровиков на европейские и американские территории. Хоррор-мейкер Рюхей Китамура поставил в Голливуде малобюджетный, но оригинальный слэшер. Режиссер «Несправедливых» и «Города насилия» Рю Сын Ван большую часть своего нового фильма снял в Берлине. Один из лучших корейских постановщиков 2000-х Ким Чи Ун отметился старомодным экшном «Возвращение героя» со Шварценеггером в главной роли.

Оформил англоязычный дебют и Пак Чхан Ук, застолбивший себе место в истории азиатского кино полной графичного насилия «Трилогией мести». Если в предыдущих фильмах стремление Чхан Ука выверить каждую визуальную деталь до миллиметра было заметно, но не всегда воплощалось (атмосфера, отсутствие дистанции от изображаемого и особенности сюжетов не способствовали отстраненному перфекционизму), то в «Стокере», наконец, режиссер добился идеальной выразительности каждого кадра. Естественным образом, такой подход не замедлил сказаться на сюжетной стороне: доведенная практически до чистой абстракции фабула не предполагает эмоциональной вовлеченности зрителя в происходящее на экране. Почти по-брехтовски очужденные персонажи существуют по законам не столько кино, сколько альбома фотографий; здесь не место полутонам и правдоподобию, все отдано на откуп, с одной стороны, маскам, а с другой – наиболее выразительным внешне психологическим состояниям. Рассматривать «Стокера», безусловно, интереснее, нежели смотреть: дополнительный анализ сюжета не обнаружит в нем ни глубины, ни особенной последовательности, ни психологической достоверности. Однако возведенная режиссером система координат ограждает фильм от лишних упреков: в заявленном фильмическом пространстве может происходить только такая предельно условная, анти-психологичная история.

Создав свои правила вместо того, чтобы играть по предложенным, Пак Чхан Ук неожиданно снял свой лучший фильм: замена гротескно-жестоких бетонных джунглей на деревенское поместье, со всех сторон продуваемое хичкоковскими и кубриковскими мотивами, явно пошла ему на пользу. Даже интересно, в каком направлении он двинется дальше. (Евгений Карасев)


Левиафан (Leviathan)

Реж. Люсьен Кастен-Тэйлор, Вирина Паравел

Франция, Великобритания, США, 87 мин., 2012

Даже после просмотра «Левиафана» трудно ответить на вопрос, почему журнал Cinema Scope поставил его на первое место итогового топа 2012. Еще труднее не согласиться. Первая версия: эмоциональная. «Левиафан» – это экологический триллер, в котором монотонность штормовых рыбацких будней показана беспрецедентно мощно, романтично и практически впритык. Вторая версия: тенденциозная. «Левиафан»это химерная смесь классических «Рыбачьих судов» Джона Грирсона и фильма «Чужой». Он венчает обострившийся в нулевых годах синтез документального и художественного. Благодаря своей легкости в обращении с техникой и своему анти-антропоцентризму это одновременно следующий шаг в том, что делал Мэтт Ривз в фильме «Монстро» и Микеланджело Фраммартино в фильме «Четырежды». Третья версия: демократическая. «Левиафан» – это достаточно простой фильм, снятый на простые зеркальные фотоаппараты, с массой визуальных шумов и дефектов. При этом авторы фильма ставят себя вне диктата авангардной традиции. Можно сказать, от Брэкиджа Кастен-Тэйлор и Паравел далеки настолько же, насколько и от Гоббса, у которого они одолжили название. После фильма кажется, что подобное визуальное антропологическое исследование способен проделать каждый. Четвертая версия: техническая. Одним из героев фильма оказывается камера и ее новые неожиданные возможности проникновения, например, внутрь рыбы или в морскую глубь. (Олександр Телюк)


2+2 (Dos m?s dos)

Реж. Диего Каплан

Аргентина, 103 мин., 2012 год

«2+2» Диаго Каплана лишен каких-либо кинематографических изысков – это мастеровито сделанное «глянцевое» кино. Фильм практически полностью снят в новеньких «глянцевых» интерьерах, его герои – две хорошо обеспеченные «глянцевые» пары, одна из которых
вовлекает другую в занятия свингом. Однако, развивающийся как комедия, в какой-то момент фильм становится очень серьезен, приобретает запах полыни – горечи и беды. Начинается настоящая драматургия. И, хотя фильм не запоминается именно как кино, рассказанная здесь история, несмотря всю «глянцевость», воспринимается как «живая» история, как то, что касается и тебя лично. (Дмитрий Здемиров)


Потерянный рай (Paradis perdu)

Реж. Эва Дебуас

Франция, Бельгия, 93 мин., 2012 год

Даже столь претенциозное название, которое просто-таки требует от зрителя выискивать в фильме библейские аллюзии, не заставит перевести своё внимание в процессе просмотра с реального на символическое. Фильм прост и даже несколько иссушен в своей простоте, и это его достоинство. Добавлять к этой сухости что-то более сочное, чтобы фильм стал более удобоваримым, – занятие, представляющееся излишним.

Начало «Потерянного рая» несколько пугает – кажется, что ручная камера плюс девушка станет равно «Розетте», но этого не случается. Несколько странно видеть, как много снимающий с рук оператор успевает ещё и переводить фокус, чтобы изменить глубину поля и сместить зрительское внимание с одного плана на другой (можно списать на желание оригинальности, присущее почти каждому дебюту). Однако затем ситуация улучшается: кадры выстраиваются тщательней, актёры играют уверенно, оператор снимает более строго, не пытаясь оригинальничать, а история взросления получает точную форму.

Сценаристка и профессор в La F?mis Эва Дебуас в своём первом полнометражном фильме выстроила устойчивую конструкцию, – может быть, даже слишком устойчивую, выстроенную несколько хрестоматийно – элементы которой открываются зрителю не сразу. Немного внимания, и всё выстроится. Но интересно наблюдать не за действием, которое сложно назвать увлекательным, а за столкновением чувств персонажей, борьбой их становлений, которые поданы не прямо, а выражены в виде следов, поверхностных изменений. В генеральном смысле фильм повествует о борьбе желания покоя и желания изменения – борьбе трагической, если понимать как трагедию разрушение субъективности человека, который полагает её объективной и незыблемой. (Алексей Тютькин)