«Я, Дэниел Блэйк» (I, Daniel Blake)
Реж. Кен Лоуч
Великобритания, 100 мин., 2016
Дэниел Блэйк (Дэйв Джонс), 59-летний столяр, лишившись работы после перенесённого инфаркта, обращается за поддержкой в социальную службу. По результатам специального собеседования и тестов пожилому мужчине отказывают в субсидии, предлагая встать на учет центра занятности. Не имея альтернатив, герой так и поступает, незамедлительно сталкиваясь с автоматизированной, бюрократической системой, требующей заполнения тысяч бланков для достижения минимального результата. Ему необходим постоянный небольшой доход, а найти подходящую вакансию в предпенсионном возрасте крайне сложно: профессиональные плотницкие навыки не котируются, да и здоровье совсем не то. Блэйк рассчитывает на обязательные гарантии со стороны государства, на гражданское уважение, поэтому упрямится в своем бойкоте, не желая пользоваться компьютером и не соглашаясь на подработку у друзей. Чуть позже, встретив мать-одиночку Кэти (очередную жертву обстоятельств), он подает апелляцию для получения пособия по нетрудоспособности в особом порядке.
После объявленного ухода из кино, Лоуч возвращается к дежурной левой риторике, построенной вокруг негодования от несправедливости общественного устройства, когда человеку, сталкивавшемуся с отчаянием и равнодушием, грозит превращение в мизерную сноску на полях жизни. Правда, на этот раз режиссер выхолащивает собственное видение, обнажая скелет творческого метода, разбивая фильмическое пространство на базовые, элементарные частицы, из которых всегда состояли его произведения. Протагониста-пролетария больше не окружают нервные кореша, он никуда не бежит, и даже ругань с соседями протекает вяло (вспомните искромётную сцену перебранки жильцов в драме «Божья коровка, улети на небо»). Герой не намерен подолгу задерживаться в кадре ради протестных пассажей, спасительный юмор делается площе, а монтажные затемнения символизируют усталость, нагнетая чуть ли не траурную атмосферу. Лоучу прекрасно известно, что за 50 лет Британия мало в чем изменилась: одно притеснение иммигрировало в другое, один политический соус полили другим. У Блейка не осталось сил для энергичного противостояния умолчаниям, его нынешний выбор – банальные истины, проговариваемые без надрыва и трогательно.
Постановщик изъясняется лаконичными мизансценами, иногда заряженными горьким импульсом, как в эпизоде с посещением «банка» бесплатных продуктов для бедняков, производящем мощнейший эффект на зрителя. Привычную словоохотливость подменяют собой лапидарные образы-комментарии, не лишенные спекулятивности: визитка с телефонным номером эскорта, украденные в магазине средства женской гигиены, сломанные выключатели в квартире, поддельные китайские кроссовки. Если в «Меня зовут Джо» камера была откровенно очарована персонажем Питера Муллана, то Дэниела объектив немного сторонится, выдерживая почтительную дистанцию. Впервые у Лоуча главный герой умрет в финале, поэтому гордому старику, истово верящему в окончательную победу, необходимо предоставить возможность высказаться. Фильм напоминает любой из горячо любимых Блэйком столярных инструментов – несложная конструкция, удобство в эксплуатации и ностальгия. Но что останется после похорон специалиста по дереву из Ньюкасла? Его последнюю речь, подготовленную для несостоявшегося судебного заседания, зачитает Кэти, напомнив всем о личности обычного англичанина, отстаивавшего право голоса посреди неолиберальной пустоты. Здесь становится понятен основной замысел режиссера – «Я, Дэниел Блэйк» произведение о порядочности, теплоте и солидарности между маленькими людьми, близости незнакомцев. Вечное безразличие государственного аппарата, по сути, ничем не отличается от рутины существования, когда человек вынужден бороться за правду, априори ему принадлежащую. В тяжелой ситуации рассчитывать приходится исключительно на помощь таких же вопрошающих, как ты сам.
Стендап комик Дэйв Джонс идеально передает сердитое упрямство Блэйка, играя лишь выражением своих огромных, выпученных глаз. Сам Лоуч участвовал в юмористической группе «The Oxford Revue» начала 50-х, поэтому выбор актёра легкого жанра обусловлен, в том числе, задачей добавить автобиографических нот в повествование. При этом картине и не требуется характерный артист, поскольку психологизм здесь если не обнуляется, то сводится к откровенным, схематическим проявлениям. Актуальный герой автора не курит марихуану («В поисках Эрика»), не является соучастником гибели ростовщика («Град камней»), не занимается преступным бизнесом («Это свободный мир»), не перевозит наркотики, будучи алкоголиком в прошлом («Меня зовут Джо»), сейчас его удел – это тихая борьба с одиночеством, ожидание ответа и честная смерть. И все же Джонс точен на уровне органики, история в его исполнении не оборачивается зарисовкой а-ля «dead man walking» или, наоборот, поверхностной мелодрамой. Готовые вот-вот лопнуть от напряжения глаза Дэниеля придают излишне манипулятивному сценарию Пола Лаверти больше достоверности и искренности, особенно в кульминационной сцене у стен отдела занятости, где настоящему «джорди» предоставляется разовый шанс показать системе средний палец. Хейли Сквайрс в образе Кэти, пожалуй, не дотягивает до уровня Крисси Рок, Кирстон Вэрэйнг или Сэнди Рэтклифф, но как замученная молодая мать смотрится вполне аутентично.
Фильм прочно укоренён в повестке дня, хоть Блэйку и нет места в 2016 году, в эпоху «ликвидной» морали и презрительного отношения к социалистическим ценностям; отметим, после выхода ленты и ее каннского триумфа на туманном Альбионе даже упростили правила медицинского освидетельствования для нетрудоспособных лиц. Через сухо-публицистическую, трезвую оптику, соединенную с оголённостью частных судеб, 80-летний мастер бросает прощальный (кино)взгляд на родную Британию, расколотую изнутри. В условиях моральной и правовой инфляции человеческое достоинство продолжает зиждиться на хрупком этическом фундаменте, сопротивляясь немоте «канцелярской» реальности. Кен Лоуч не призывает немедленно вступать в профсоюзное движение или штудировать марксизм, а уверенно, вместе с миллионом соотечественников заявляет: «Я, Дэниел Блэйк». Долгих лет вам, товарищ режиссер!
Вячеслав Чёрный
28 ноября, 2016