Cigan
Реж. Мартин Шулик
Чехия, Словакия, 102 мин., 2011 год
В 90-е годы Мартин Шулик считался главной надеждой словацкого кино. Продолжатель традиций великого чехословацкого кинематографа 60-х (в первую очередь Иржи Менцеля, снявшегося у Шулика в фильме «Все, что я люблю» (1992)) и режиссер, близкий «новому» чешскому кино (Франтишек Брабек, Ян Сверак), он создал свою уникальную манеру киноповествования. В основе его фильмов лежит концепция Orbis pictus – позднесредневековой карты, являющейся не сколько изображением некоторой местности для прагматической цели (вроде современной GPS), сколько метафорой космоса, по которому проходит траектория человеческой души. Персонаж (чаще всего альтернативно одаренный подросток, вроде Терезки из «Orbis pictus» (1998) или колдуньи Хелены («Сад», 1995)) переживает приключения, неспешно погружаясь вглубь довольно ограниченной по нашим масштабам территории.
Однако в «нулевые» Шулик снимает довольно мало, причем обращаясь по большей части к «социальному кино», вроде «Солнечного города» (2005) в котором повествуется о неудачах группы уволенных рабочих, которым пришлось заниматься мелким бизнесом. Возможно, в этом фильме отразилось и ощущение собственной невостребованности, неуместности самого Шулика в новом капиталистическом «Городе Солнца», в котором за десять нулевых годов он снял по сути только этот художественный фильм, не считая короткометражки («Чудо» в проекте «Образы Европы» (2004)) и некоторого количества документального и телевизионного кино.
Фильм «Цыган», таким образом, можно рассматривать как возвращение Шулика. «Новый» Шулик не разочаровывает своих старых поклонников, изображая удивительно живописный мир цыганского поселка Рихнава в районе Кромпахи, расположенного в холмистой местности, по которой странствует пятнадцатилетний Адам со своей подругой Юлей. Однако в этот мир невинности грубо вторгается социальная реальность, которая в фильмах 90-х существовала на периферии, вроде кортежа черных автомобилей, проносящихся мимо Терезки в «Orbis pictus». Адам (Ян Мижигар) узнает, что его отца, цыганского барона, убили. Через некоторое время его мать выходит замуж за его дядю Жиго, ставшего теперь бароном. Адаму является тень отца, делающая намеки, что убийцей является Жиго. Адам долго колеблется, но в финале фильма убивает своего дядю. Сюжет, которому мог бы позавидовать Эдуард де Вер, граф Оксфордский. На этот сюжет нанизывается множество забавных и в тоже время печальных (как и принято в традиции чехословацкого кино) историй из жизни цыган, зачастую основанных на реальных событиях, которые импровизированно разыгрываются самими жителями поселка. Однако в этих историях совершенно нет той квазицыганской романтики, которой полны фильмы Кустурицы или Тони Гатлифа.
Отношения между цыганами и «белыми» крайне напряжены и основаны на взаимном недоверии, что усугубляется тяжелым экономическим положением посткризисной Словакии. Но Шулик далек от расхожей политкорректности, он не идеализирует ни «меньшинства», ни «цивилизованных» белых людей, не принимает какую-либо из сторон в конфликте. Воспроизводящаяся бедность поселка (в котором живут совсем не те наркоторговцы, городящие многоэтажные безвкусные замки, которые чаще всего репрезентируют в массовом сознании цыган) изображается со всей безысходностью; Адам, умный и сопротивляющийся криминальному этосу молодой человек, стремящийся получить образование, найти место в большом мире, оказывается в ловушке – убив Жиго, он одновременно и перечеркивает свою связь с криминалом, но, по существу, совершает именно то, чему его всегда учит Жиго, и, таким образом, сам становится Жиго.