Удовольствие от фильма

 

Когда Жак Риветт после выхода «Безумной любви» в 1968 году сказал фразу «Кино – это необходимость очарования и изнасилования», все брехтианцы и маоисты из «Кайе» чуть не поперхнулись. Хотя ничего из ряда вон не случилось: Риветт всего лишь продвинулся в сторону Ролана Барта с его кинематографом очарования и гипноза. Никита ПОРШУКЕВИЧ, не порывая с бартовско-риветтовскими предпосылками, в своём тексте излагает мысли о самых извращённых практиках получения киноудовольствия / кинонаслаждения (не забыто и кино как фетиш).

 

Любые сходства с программным эссе Ролана Барта «Удовольствие от текста» намеренны и служат цели оскорбить тех, кто считает, что философская рефлексия что-то значит…

 

***

Смотрящий фильм погружается в субстанцию-сон, испытывает оргазм, пытку.

 

***

Если я смотрю фильм с удовольствием, испытывали ли его создатели? Удовольствие от фильма рождается в пространстве разрыва.

 

***

Простой позыв к съемкам – лепет фильма. Бесчисленные ролики на Youtube, они как грудные младенцы, девственны и чисты. Каждый из них может обладать неврозом. Фильм меня желает. Но желает ли меня вся съемочная группа?

 

***

Удовольствие от фильма – порождение разрыва. Разрыв – та онтологическая пропасть между созданием фильма и его потреблением. Процесс съемок – явление весьма хаотическое, просмотр фильма – это комфорт. Удовольствие – это компромисс между ними.

Совершенный фильм – это где два края разрыва стимулируют друг друга, все сливается в единое пиршество и изливается наслаждением.

Фильмы Райя Мартина – нарративность разложена, но история сохраняет внятность. Удовольствие предлагается с изысканностью, со скрытым разрушением.

Удовольствие эротики – прерывность, неуловимость. Стриптиз – последовательное обнаружение, нисходящее до полной открытости. Это другая форма удовольствия.

В кино можно не обращать внимания на детали, посапывать, перематывать, а можно впитывать каждый кадр. Можно смотреть фильм с точки зрения обывателя, синефила, кинокритика, исследователя. Линии их взгляда пересекаются. Но у каждого свой способ просмотра: фильм как средство и фильм как объект. Уберем исследователя и останутся только эгоистические интересы. Я и фильм. Что он для меня? Живое начало фильма – это его воля к наслаждению.

 

***

Фильм-удовольствие – это любовь, комфорт. Фильм-наслаждение – это дискомфорт, потерянность. Наслаждение, разрыв и как следствие – желание писать о фильме. Процесс съемок делает кино всемирным, а разрыв порождает кинокритику. Это извращенное дело!

 

Фильм-удовольствие. Кадр из фильма Мартина Скорсезе «Таксист»

 

***

Общество друзей фильма: у его членов нет связи, это разорванное и больное общество. Синефилы – онтологически разорванные люди, вовлеченные в мир благодаря экрану, думают, что они в центре событий, что они влюблены в кино. Это не любовь.

 

***

Мания к кино – это телесная практика. Киноман получает удовольствие от чужих удовольствий, наслаждение от ужасов. Он – мумифицирует себя.

 

***

Удовольствие от критики – это отдых от разрыва, остановка процесса мумификации.

 

***

Не является ли наслаждение от фильма эстетической перверсией удовольствия. Они сообщаются в битве. История кино – история зрительских практик и перверсий. Наслаждение от фильма не высказываемо, а удовольствие – да.

 

***

В политкорректном обществе с идеей прав человека нет остроты деления на кино правых и кино левых. Насущным может быть кино «зрителя» и кино «без зрителя». Зритель – это удовольствие, «незритель» – наслаждение.

 

***

Кинопрокат создает продукт. Кино не может убежать от рыночных отношений. FilmFinance.

 

***

Фильм должен завораживать, погружать в сон.

 

***

Скука – наслаждение, увиденное с берега удовольствия.

 

***

Между кино и фильмом не только количественные отличия. У кино нет автора, у фильма – есть (он маячит где-то на горизонте). Критика делает автора. Кино – это фетиш, фильм – чувствование.

 

Кино-чувствование. Кадр из фильма Виталия Мельникова «Агитбригада «Бей врага!»»

 

***

При просмотре «Незнакомца у озера» Алена Гироди я вдруг наталкиваюсь на сцену, которая вызывает у меня наслаждение. Герои погружаются в воду, тем самым растворяясь в инфернальной сущности. Они теряют свою личность и скоро умрут. Этот саспенс захватывает меня. И когда фильм закончится, буду ли я жив?

 

***

Кино – объект-фетиш. И этот фетиш меня желает. В нем никто не скрывается, у него нет автора. Кино – это я сам. Фильм – субъект. У него есть желание.

 

***

Кино – это идеологическая система. Ее составные части («звезды», режиссеры, продюсеры) суть фикции. Каждая такая фикция имеет опору (фестивали, премии, зрители). Жреческий класс (критики, отборщики, жюри) свободен владеть фикциями. Мы все вовлечены в нескончаемое соперничество фикций. Опора стремится стать доксой. Жизнью кино правит топика, кино – воинствующий топос. Действие кино – обволакивание жертвы. Чтобы не быть в растерянности, то необходимо «вступить» в кино. Иначе будет мучить вопрос: а где в нем я? Где их члены во мне?

Фильм – атопичен, система в нем преодолена. Он может оказаться за пределами кинематографий путем самоистощения, лишения себя всех дискурсивных практик.

Наслаждение не имеет идеологических предпочтений. Подобное разрушение – продукт перверсии. Остается выхолощенное изображение. Процесс разрушения должен создавать собственную светотень.

 

***

Фикции – продукты воображаемого в кино. Фильм – это кино минус любые воображаемые категории.

 

***

Удовольствие от фильма не может стать письмом. Во всяком случае – это будет детский лепет, полный претенциозности. Можно лишь самому себе ответить на вопрос. Синефилы – одиночки, использующие перверсивные практики и подмены.

 

***

Фильмы никто не снимает, фильмы смотрят. Кино – делают. Снимают только изображение. Невозможно снять кино, не занявшись конструированием. Получая удовольствие от фильма, тяжело избежать наслаждения, то есть деформации. Но это противоречит общественному мнению.

 

Кино-фетиш. Кадр из фильма Альберта Серра «История моей смерти»

 

***

Никакое наслаждение невозможно в рамках массовой культуры. Резкая утрата социальности при наслаждении (в кинозале). Наслаждение – это нечто новое, бегство вперед. Оно возникает за счет вспышки нового.

Пессимистическое настроение киноманства и синефилии вследствие утраты социальности.

Взгляд, которым я смотрю кино и фильмы, мне не принадлежит. Он испаряется вместе с изображением. Я веду с ним борьбу посредством киномании и синефилии. И в этой борьбе – мое удовольствие.

Стереотип спасает от смерти. Зритель хватается за стереотипы, киноман их фетишизирует, синефил – погибает.

 

***

Принцип наслаждения (если он доктриально не оформлен) и есть анархизм.

 

***

Кино громко кричит имена, он называет имена и жонглирует ими. Кино свойственна номинация, что и доставляет удовольствие для киномана. Он получает удовольствие от кино со «звездой», на каких ролях бы она не находилась.

Наслаждение сценой диктуется степенью восприятия. Когда я смотрю, как Джакомо Казанова пожирает гранат («История моей смерти» Альберта Серра), я вижу убийство церкви и ее прихожан, и погибаю вместе с ними.

 

***

Все смотрят кино, немногие смотрят фильмы. Возникают вопросы о развлечении, о спектакле и удовольствии, о труде и эстетизме восприятия. Удовольствие здесь – само экранное бытие в лучах проектора или монитора.

 

***

Практики просмотра основаны на присвоении изображения, а за ним – экранного бытия. Мы лишаемся зрения, в то время как актеры мертвы в своем техническом воплощении.

 

***

Страх потери экранного объекта сближается с желанием обладать конкретным субъектом и наслаивается на мнимую вовлеченность в мир – это и порождает синефилию и киноманство. Страх социализации.

 

***

Когда я смотрю неинтересные мне фильмы, до меня долетают отдельные монтажные куски, складывающиеся в какофонию образов. Подобное происходит и с хроникой, упорядоченным строем кадров. Можно ли написать критический текст на хронику? Кинокадр анархичен, монтаж же подобен госчиновнику. Освободить кинокадр, вывести его из критики.

Удовольствие от сцены сугубо личностно, удовольствие от фильма – культурально. Я могу получить удовольствие от сцены, но не от фильма. И это мои «пять минут поэзии».

 

***

Удовольствие порождает критику, наслаждение – философию.

 

Фильм-наслаждение. Кадр из фильма Аббаса Киаростами «Ширин»

 

***

Голливудские «звезды»/киноактеры доставляют удовольствие своим «запечатленным» образом. Даже самые порочные из них олицетворяют «доброчадие» в своей экранной жизни. Смерть ли это?

Вопрос об этике находится в плоскости изображения и фантазии зрителя. Киноактер в этот момент уже мертв.

 

***

Стоит заикнуться об удовольствии, как за спиной встанут два жандарма: порнообраз и чувственность. Они – это этика в кино и на телевидении. Облизывающая свои губы фрау, которая рекламирует бытовую технику, сообщает мне о желании. Добропорядочное семейство вынуждает меня выпить сок, пробуждая разнонаправленные чувства. В этот момент я пристыжен. Материализация удовольствия в слоях порнообраза и чувственности.

В разрыв хлещет поток массовых истерик. Фильм – только единица масс. Удовольствие от фильма – верх конформизма.

 

***

Сновидение фильма – наслаждение.

 

***

Синефильские тексты как следствие любви к фильму и критика как недоверие. Первые – тонкость чувств, вторые – порнографичность восприятия.

 

***

Кто такой анархитектор? Человек, конструирующий бесПорядок, где нет Начала и Времени. Когда банкир говорит, что он анархист, потому что достиг личного счастья и удовольствия, я ему верю. БесПорядок – это свобода избавиться от чего угодно, лишиться, потерять что угодно. Кино учит меня быть анархитектором.

 

***

Фильм есть ткань, накрывающая собой зрителя. Удовольствие от фильма – укрывание одеялом, наслаждение – рвать его в клочья. Ткань – воображаемое означающее.

 

…в то время как Она значит многое.

 

Никита Поршукевич

 

К оглавлению «Бинокля Барта»