Лучшие фильмы 2012 года: списки редакции

 

Станислав Битюцкий | Сергей Дёшин | Евгений Карасев | Максим Карповец

Ольга Коваленко | Станислав Лукьянов | Артем Помазан

Олександр Телюк | Алексей Тютькин

 

 

 

Станислав БИТЮЦКИЙ:

 

1. «Песни Мандрена» (Les Chants de Mandrin), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2011

Фильм, который наиболее точно и раскованно показывает свободу кино. Здесь соседствуют история о контрабандистах и «кино о кино»; поэтическая утопия и политический манифест; изображение, полное волшебства, и действие, от которого невозможно оторваться; история человека и общества, и рассуждения об их взаимодействии. Причем все это снято настолько легко и непосредственно, что напоминает лучшие картины Жана Ренуара. Здесь даже можно выдвинуть дерзкую теорию, что «Песни Мандрена» – это дальний родственник «Французского канкана», вдохновленный политическими фильмами Годара.

 

2. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Несмотря на все разговоры о синефилии и кино для избранных, «Табу» восхищает своей историей: одновременно простой и доступной, подобно великим фильмам Золотого Голливуда, и,в то же время, витиеватой и полной уловокв лучших традициях португальского кино.

 

3. «Девушки в опасности» (Damsels in Distress), Уит Стиллман, США, 2011

Долгожданное возвращение во  вселенную Уита Стиллмана, которое стоило всех долгих лет ожидания.

 

4. «Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close), Бертран Бонелло, Франция, 2011

Еще один очень свободный фильм, где могут соседствовать режиссеры, играющие завсегдатаев публичного дома; популярные актрисы, играющие местных жительниц; музыка 60-х и переход истории из начала прошлого века в наши дни. То есть, еще одно ренуаровское единение фильма и его создания, мифа и реальности.

 

5. «Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

Если после первого просмотра главный восторг в «Барбаре» вызывал второй, социально-исследовательский пласт, за который был ответствен Харун Фароки, то после второго – к этому добилось величайшее удовольствие от режиссуры Кристиана Петцольда. В ней нет ничего лишнего, она напоминает великих мастеров классического голливудского кино, в особенности  Жака Турнера. Как и Турнер, Петцольд крайне экономен в используемых средствах. Сцену, которую большинство режиссеров сняло бы, прибегнув к множеству ракурсов и монтажных склеек, он снимает одним планом, что в конечном счете оказывается в миллионы раз уместнее.

 

6. «Космополис» (Cosmopolis), Дэвид Кроненберг, Канада-Франция, 2012

Кроненберг, переходя от телесного к словесному, все более приближается к театральному. «Космополис» — вторая часть его исследований «мутации» речи. И через роман ДеЛилло он приходит к важному принципу — приравнять слово к денежной единице, а диалог, соответственно, — к экономической операции.

 

7. «Музейные часы» (Museum Hours), Джем Коэн, Австрия-США, 2012

Путь от нью-йоркских улиц до венского музея оказался не таким уж и длинным. Тем более, что главная тема у Коэна остается прежней – связь человека и окружающего его пространства. К чему также добавляется очень интересный штрих: связь окружающей реальности и искусства, пересекающейся с искусством, как реальной жизнью.

 

8. «Девушки в черном» (Des filles en noir), Жан-Поль Сивейрак, Франция, 2010

«Девушки в черном» — наиболее реалистичный фильм Сивейрака, если не считать его дебют «Ни Адам, ни Ева». Но это не тот надоевший реализм, которым сегодня так грешат многие режиссеры. Это кино, сопоставимое с поэзией Бодлера, – мрачное, готическое, полное грусти. Кино, которое питается реальностью, но, вместе с тем, словно презирая ее, пытается найти спасение в словах и образах, рифмах и музыке.

 

9. Linconsolable, Schakale und Araber, Un heritier, Жан Мари Штрауб, Франция-Южная Корея, 2011

Продолжение экспериментов Штрауба с речью и, одновременно, замечательное переосмысление его прошлых работ: от очередного обращения к Кафке к новому взгляду на миф об Орфее.

 

10. «Цветное колесо» (The Color Wheel), Алекс Росс Перри, США, 2011

До чего же хорошо, что Mumblecore умер. И здорово было его разлюбить, миллионы раз откреститься и возрадоваться, что все пошли своими дорогами. То есть сделать все, чтобы потом, при встречи с фильмом Алекса Росса Перри, быть вновь восторженно удивленным, испытывая новую радость от удовольствие быть обокраденным.

 

Специальное упоминание:

«Список смертников» (Kill list), Бен Уитли, 2011

«Хранитель времени» (Hugo), Мартин Скорсезе, 2011

«Луи» (Louie), Луиc С.К., 2010-2012

 

Фильмы года, которые так и не удалось посмотреть:

— «Гебо и тень» (Gebo et l’ombre), Мануэль де Оливейра

«Открытки из зоопарка» (Kebun binatang), Эдвин

 

Классика:

«Странные иллюзии» (Strange Illusion), Эдгар Дж. Улмер, 1945

«Спасшиеся с острова Черепахи» (Les naufrag?s de l’?le de la Tortue), Жак Розье, 1976

«Королевские доктора» (Doc’s Kingdom), Роберт Крамер, 1988

«Мираж» (Le mirage), Жан-Клод Гиге, 1992

«Долина Авраама» (Vale Abra?o), Мануэль де Оливейра, 1993

«Бурый кролик» (The Brown Bunny), Винсент Гало, 2003

 

Ретроспектива: Эрнст Любич, Ален Гироди, Жуан Сезар Монтейру

 

Книга:

— The Films of Edgar G. Ulmer, Bernd Herzogenrath

— «Жак Риветт: Статьи и интервью»

 

 

 

Сергей ДЁШИН:

 

1. «После мрака свет» (Post Tenebras Lux), Карлос Рейгадас, Мексика, 2012

Надо забыть все, что ты сам писал или читал об этой картине. Свободному режиссеру — свободного зрителя. Чудо происходит не когда ты воскрешаешь (см. «Безмолвный свет»), а когда тебе, умирающему, супруга играет Нила Янга: «It’sonly a dream, just a memory with out any where to stay».

 

2. «Фауст», Александр Сокуров, Германия-Россия, 2011

Попросту этот приквел «трилогии власти» стоит всей фильмографии как самого Сокурова, так и Мурнау.

 

3. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Как всякий новатор, Гомеш нашел самое простое решение – дал условно немому кино закадровый голос.  Возможно, у Гомеша в дальнейшем будут повторы или неудачные фильмы, но здесь и сейчас перед нами шедевр молодого режиссера, о котором самое время слагать песни.

 

4. «А тем временем» (Meanwhile), Хэл Хартли, США, 2011

Свое возвращение Хартли отметил фильмом, сравнимым с его ранними картинами, когда режиссер был молод и прекрасно наивен. И как каждый фильм, который есть больше, чем просто кино, – он говорит о тебе самом.

 

5. «Святые моторы» (Holy Motors), Леос Каракс, Франция, 2012

Сегодня Каракс – один из немногих, кто по-настоящему знает, что такое «чувство фантастического». Мастера короткого рассказа, как Борхес и Кортасар, были бы, не сомневаюсь, его поклонниками. Или даже Бастер Китон.

 

6. «Песни Мандрена» (Les chants de Mandrin), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2011

Левое кино, словно снятое в эпоху Просвещения. Рабах возвращает веру в то современное французское кино, которое мы любили и которому посвятили столько времени и мыслей.

 

7. «Гавр» (Le Havre), Аки Каурисмяки, Финляндия-Франция, 2011

Сказка, оказавшаяся острым политическим памфлетом. Фильм, прекрасно воссоздающий (возможно, в преображенном виде) стиль французского кино 50-х. Финальный «план Одзу» с зимней вишней – это очень просто, но это и возвышенно.

 

8. «Космополис» (Сosmopolis), Дэвид Кроненберг, Канада-Франция, 2012

Кроненберг снял фильм-близнец джармушевских «Пределов контроля» и сделал это куда киногеничней, чем тот же видеохудожник Николя Провост («Захватчик»). Несмотря на присутствие  Паттисона, такой авангардной и радикальной работы было, как минимум, сложно ожидать от Кроненберга после его голливудских фильмов.

 

9. «Музейные часы» (Museum Hours), Джем Коэн, США-Австрия, 2012

Возможно, самый неоднозначный фильм топа, о котором я уже высказывался, но к которому постоянно возвращаешься в мыслях, понимая, что что-то не уловил. И в этом видится большая удача Джема Коэна.

 

10. «Просто ветер» (Csak a sz?l), Бенедек Флигауф, Венгрия, 2012

Визуально Флигауф сделал практически ремейк «Слона» Ван Сэнта: один день непрекращающегося движения камеры и героев к единственному и заранее известному финалу. Этот выдающийся фильм еще выиграл бы, если бы режиссер не стал показывать сцены after. В таком случае финал рифмовался бы с началом (утро-ночь, просыпание-засыпание, тактильный тревеллинг вниз-вверх по телу героев), а закадровые выстрелы действительно воспринимались бы как «просто ветер».

 

Специальное упоминание:

«Римские приключения» (To Rome with Love), Вуди Аллен, 2012

«Хранитель времени» (Hugo), Мартин Скорсезе, 2011

 

Фильмы года, которые так и не удалось посмотреть:

— «Последний раз, когда я видел Макао» (A Ultima vez que vi Macau), Жоао Педро Родригеш

«Безумие Олмейеры» (La folie Almayer), Шанталь Акерман

«Откройте двери и окна» (Abrir puertas y ventanas), Милагрос Мументалер

 

Классика:

«Танго. Изгнание Гарделя» (Tangos.El exilio de Gardel), Фернандо Соланас, 1985

«Отчаяние» (Despair), Райнер Вернер Фассбиндер, 1978

«Тени забытых предков», Сергей Параджанов, 1965

 

Ретроспектива: Александр Довженко

 

Книга: Ален Роб-Грийе «В прошлом году в Мариенбаде»

 

 

 

Евгений КАРАСЕВ:

 

1. «Девушки в опасности» (Damsels in Distress), Уит Стиллман, США, 2011

Все опасения, связанные с фактом, что столь близкий по духу режиссер, не снимавший 15 лет, возвращается в профессию, испарились в первые же минуты. Адепт purejoy американского независимого кинематографа снова в деле.

 

2. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Самое важное для меня качество «Табу» – труднообъяснимая гармония, существующая в межкадровом пространстве этого тщательно сконструированного, умозрительного фильма. «Кино о кино» давно не было столь поэтичным.

 

3. «Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

Фильм, действие которого происходит на фоне настолько черно-белых событий, мог бы стать еще одним упражнением в пошлости, не будь в нем персонажей всех оттенков серого, придающих сюжету глубину и убедительность.

 

4. «Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close), Бертран Бонелло, Франция, 2011

Бонелло стоит отметить за многое, а особенно — за нахальство, с которым он снял стилизацию, не стесняющуюся быть стилизацией, не выдающую себя за нечто аутентичное и не чурающуюся использовать выхолощенные образы поп-культуры в совершенно неожиданном контексте.

 

5. «Космополис» (Cosmopolis), Дэвид Кроненберг, Канада-Франция, 2012

Переведя фирменные для его фильмов мутации тела на уровень текста (слова), Кроненберг неожиданно снял «Американского психопата» цифровой эпохи. Сегодня модно меряться не визитками, а умением предугадать колебания курса валют.

 

6. «Кориолан» (Coriolanus), Рэйф Файнс, Великобритания, 2010

Редкий случай баланса между личной заинтересованностью режиссера/актера и набившими оскомину ревизионистскими приемами, способствовавший превращению шекспировской пьесы второго ряда в одну из лучших его экранизаций.

 

7. Pulsar, Алекс Стокман, Бельгия, 2010

Долгожданный немногими и проигнорированный большинством первый полный метр бельгийца Стокмана за 10 лет, ставший наконец доступным, — это, конечно, никакой не кибер-триллер, а грустный фильм об отношениях на расстоянии и о том, куда человека заводит пестуемая им паранойя.

 

8-9. «Охота» (Jagden), Томас Винтерберг, Дания, 2012

«Эксперимент «Повиновение» (Compliance), Крэйг Зобель, США, 2012

В один год в разных частях света вышли два фильма, кажущиеся половинками одного целого: архетипические истории о человеческой низости и гнусности, триггерами которых оказываются простейшие вещи, не несущие в себе никакой выгоды, кроме мелкого морального удовлетворения: детская ложь и розыгрыш. В подобных сюжетах решающую роль играют такт режиссера и мастерство исполнителей, поскольку грань, отделяющая урок мизантропии от дешевой сенсационности, настолько тонка, что проходит по тому же фантастическому ведомству, что и художественный вкус. Успех конкретно этих фильмов, на мой взгляд, обусловлен тем, что режиссеры и актеры находятся в ситуации постоянного взаимного контроля, и эстетические сбои одних моментально компенсируются другими, в конечном счете позволяя фильмам балансировать на грани остросоциального произведения искусства и агитки.

 

10. «Хроника» (Chronicle), Джош Трэнк, США, 2012

Нолан в трилогии о Бэтмене показал, помимо прочего, как человек со сверх-способностями пытается сохранить свое человеческое, слишком человеческое. Герои Трэнка представляют собой альтернативу — законченных ?ber-сволочей. И грустно осознавать не то, что молодого режиссера, сочинившего эту оригинальную и неожиданную историю, не хватит на равный по силе следующий фильм, а то, что после такого дебюта дорога у него фактически одна — работать и дальше в жанре, кризис которого он только что наглядно продемонстрировал.

 

Специальное упоминание:

«Реквием по убийце» (Requiem pour une tueuse), Жером Ле Гри, 2011

«Мрачные тени» (Dark Shadows), Тим Бартон, 2012

«Самый пьяный округ в мире» (Lawless), Джон Хиллкоат, 2012

 

Фильм года, который так и не удалось посмотреть:

«Мастер» (Master), Пол Томас Андерсон

 

Классика:

«Жизнь» (Une vie), Александр Астрюк, 1958

«Король без развлечений» (Un Roi sans divertissement), Франсуа Леттерье, 1963

«Как две капли воды» (Als twee druppels water), Фонс Радемакерс, 1963

 

Ретроспектива: Александр Астрюк, Андре Дельво, Алекс Стокман, Фонс Радемакерс, Вольфганг Мурнбергер, Умберто Ленци

 

 

 

Максим КАРПОВЕЦ:

 

1. «Девушки в опасности» (Damsels in Distress), Уит Стиллман, США, 2011

Даже если бы картина яркого режиссера инди-кино 90-х и не была создана после длительной «спячки», она в любом случае вызывает интерес. Для этого есть несколько весомых причин. Во-первых, Уит Стиллман прекрасно понимает, что он делает, раскрывая нам свое неповторимое видение «мира как колледжа» и, синхронно, «колледжа как мира». Под оболочкой беспечной студенческой жизни по-партизански спрятано много небанальных вопросов: как примириться с тем, что тебя бросили? что значит быть как все? и что вообще значит быть? Глобальные вопросы в университетской среде предстают как очередные пункты к семинарской работе, не теряя своей ироничной остроты и не скатываясь в ненужный пафос. Во-вторых, картина напоминает лучшие образцы американской новеллы, которую Жиль Делёз считал лучшей в мире феноменологией. Действительно, Стиллман умеет так показать нам мир переживаний своих персонажей, словно встречаешься с нимивпервые – так же наивно, так же искренне. И, в-третьих, именно «Девушки в опасности» смело утверждают очень простую истину: сколько бы ты не страдал, всегда найдется повод, чтобы потанцевать.

 

2. «Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

Современный неореализм, даже несмотря на условность такой дефиниции, немного утомил, но «Барбара», оставаясь в границах этой территории, как будто доказывает первостепенную важность реальности. В последнем фильме Кристиана Петцольда нашлось место и мечте: героиня уверенно собирает деньги, чтобы уплыть из унылой провинции к своей любви. Удивительно, что чем дальше Петцольд отдаляет зрителя от происходящего, тем сильнее у нас начинает биться сердце, практически в унисон переживаниям Барбары. В конце концов, метафорически оживает трактовка известной картины «Урок анатомии доктора Тульпа» Рембрандта, которая висит в кабинете главного врача больницы, где работает Барбара. В плену социальных предубеждений оказывается обычный человек с обычным сердцем, но без стука другого оно теряет всякий смысл.

 

3. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Последний фильм Мигеля Гомеша совсем не напоминает «Табу» Нагисы Осимы, да и одноименная лента Фридриха Вильгельма Мурнау, о которой так много вспоминают критики, тоже звучит еле слышным эхом. Конечно, Гомеш оставляет внимательному зрителю много синефильских подсказок, но также и дарит истинное эстетическое наслаждение от беспощадно идеальной визуальной формы и невероятной истории. Автору удалось возродить ту магию кино, которую убили оба фронта: как мизантропический, нередко безсобытийный арт-хаус, так и сверх-событийный кинокомикс. Две части в «Табу» – это две жизни, первая из которых существует очень близко к нам, а вторая, кажется, случилась где-то в ином мире. Расстояния условные, иллюзорные, ведь все экранное время нам так и хочется остаться с этими людьми: побыть с ними, помолчать.

 

4. «Гавр» (Le Havre), Аки Каурисмяки, Финляндия, 2011

Аки Каурисмяки всегда была присуща своеобразная театральность: условность времени и пространства (хотя все локации имеют четкое место в географии Европы), лаконичные диалоги, колоритные персонажи. В этом смысле «Гавр» не исключение. Однако именно последняя работа приносит свежие краски в творчество Каурисмяки, приближая его неожиданным, но полностью логичным путем к трагикомедиям Отара Иоселиани. Параллелей много: меланхолические и абсурдные герои, притчевый характер повествования, магия и красота повседневности (алкоголь, домашние животные, дом), помятый формализм, да и переход на французский культурный пейзаж, который для обоих стал ключевым. Наиболее притягательным в «Гавре» остается его ренуаровская, почти забытая в кинематографе линия человеческой глубины, которая намного интересней и загадочней всех других богатств.

 

5. «Королевство полной луны» (Moonrise Kingdom), Уэс Андерсон, США, 2012

Летний лагерь на живописном острове, бойскауты и четкий ритм жизни, дети и их непосредственное восприятие вещей – малая часть очередной истории от Уэса Андерсона,  переполненной мелочами и радостями жизни. Главный герой независимого кино нашел идеальный саундтрек для своих фильмов – сказочную, невероятно светлую музыку Бенджамина Бриттена, одного из заметных композиторов «современной классики» мрачного ХХ века. Благодаря ей в картине присутствует та магия, которая дарит нам веру в идеальных художников, рисующих деревья и телеграфные столбы; в возможность построить дом на двадцатиметровой сосне; в пожар, который возникает вследствие лунатизма; в неожиданных друзей, готовых спасти тебя из заточения. Безусловно, творческий метод Уэса Андерсона заиграл всеми своими красками и впечатлил даже тех, кто раньше равнодушно относился к его стилю. Он справедливо заслужил бойскаутский значок за верность своим идеалам.

 

6. «Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close), Бертран Бонелло, Франция, 2011

Импрессионистическое и в то же время декадентское полотно БертранаБонелло напоминает тревожный сон, который является главным героем и врагом в жизни девушек одного элитного борделя. Действительно, некоторое время все происходящее кажется странным и туманным, а на самом деле каждой клеткой чувствуешь мельчайшие импульсы этой реальности. Больше всего хочется не осуждать, а понять судьбу женщин на переломе двух столетий. Они переплелись между собой в форме точной парижской открытки findesi?cle и музыки шестидесятых XX века. К звукам шестидесятых уже обращался Серж Бозон в своей «Франции», а Оливье Ассаяс вообще посвятил свой последний фильм этому периоду. Остается только гадать, что же так привлекает современных французских режиссеров в той эпохе. Впрочем,очаровывает в «Доме терпимости» вовсене постмодернистская склейка разных времен, а искренность человеческой ситуации в невыносимо удушающей власти культуры, от которой остаются только опавшие лепестки роз и глухое молчание стен.

 

7. «Космополис» (Cosmopolis), Дэвид Кроненберг, Канада-Франция, 2012

Дэвид Кроненберг возвращается к своему стилю после неуклюжего по смыслу, но хорошо сшитого по форме «Опасного метода». Экранизация романа Дона ДеЛилло, одного из главных писателей современной американской литературы, понравится как любителям интеллектуальных паззлов, так и верным адептам деконструкции капиталистического мира. Больше всего удивляет легкость, с которой Кроненберг превращает сложный текст ДеЛилло, сотканный из бесконечных диалогов/встреч в лимузине, в увлекательное путешествие Улисса на протяжении всего одного дня. Однако нашел ли Улисс свою Итаку?

 

8. «День, когда он пришел» (Book chon bang hyang), Хон Сансу, Южная Корея, 2011

В заснеженном Сеуле молодой режиссер бродит в поисках хорошей еды, выпивки и тех, с кем можноперекинуться с парой слов. Встречая старых и новых друзей, он философствует о природе случайности, читает смс своей бывшей любовницы и возвращается в одно и то же заведение, чтобы ответить на некоторые важные для себя вопросы. Атмосферная картина корейского режиссера Хон Сансу продолжает традицию алкогольных откровений, выискивая все новые экзистенциальные грани человеческой души. Все так же непосредственно, как у раннего Жан-Люка Годара, но менее претенциозно и политически ангажированно. Герои Хона далеки от политики – им гораздо ближе разговоры про искусство и отношения, в которых так легко спрятаться от скучной жизненной суеты.

 

9. «иначе, Молюссия» (autrement, la Molussie), Николя Рэй, Франция, 2012

Этот «винтажный Антониони минус характеры», как описал его один из пользователей ресурса MUBI, покоряет своей визуальной чистотой и гипнотическим рассказом. Просмотр очередной работы Николя Рэя напоминает тайную исповедь природы при посредстве человека. Режиссер в одном из интервью настаивал, что экранизация избранных пассажей культового немецкого автора и философа Гюнтера Андерса является чистой мистификацией. В это сложно поверить, когда слушаешь рассказчика, но Николя Рэй выстраивает другое понимание Андерса, называя, соответственно, свой авангардный проект «иначе, Молюссия» (можно даже перевести как «Молюссия по-другому»). Девять частей проецируют разные ракурсы и виды одного ландшафта – как реального (дороги, деревья, поля, здания), так и выдуманного (интерпретация идей философа). Уникальный опыт медитативного прочтения видов Молюссии – это опыт прочтения себя, наконец, придумывания себя. Поэтому совсем неважно, существуют пейзажи так или по-другому, ведь они останутся с тобой до конца жизни.

 

10. «Это не фильм» (In film nist), Моджтаба Миртахасеби, Джафар Панахи, Иран, 2011

Трагичность ситуации, в которой оказался Джафар Панахи, вызывает сочувствие и актуализирует критику иранской власти. Именно она осудила режиссера на шесть лет тюрьмы и отобрала у него двадцать лет творческой жизни. Панахи в течение этого периода не сможет ни снимать, ни давать интервью, ни писать сценариев. Практически ничего не может делать, только ждать. Для художника это очевидная духовная и нередко физическая смерть. В этой тяжелой ситуации Панахи решается с помощью Моджтаба Миртахасеби сконструировать символическое послание миру, которое является квинтэссенцией кинематографа и творчества. Название этого послания отсылает к известной картине Рене Магритта «Это не трубка», приобретая аналогичные пути интерпретации: если это не трубка/фильм, значит, это может быть чем угодно. В том числе и, как ни парадоксально, тем же фильмом. Следовательно, Панахи, де-юре не снимая фильм, де-факто все же делает полноценное структурированное произведение с определенным сюжетом, формой и смыслом. И даже с развязкой, которая продолжается в реальном времени.

 

Специальное упоминание:

Walker, Цай Минлян, 2012

«А тем временем» (Meanwhile), Хэл Хартли, 2011

 

Еще одно важное упоминание:

«Звери дикого Юга» (Beasts of the Southern Wild), Бен Зайтлин, 2012.

Историю, которую рассказывает или придумывает маленькая шестилетняя девочка Хашпаппи, можно воспринимать и как критику цивилизации, и как антропологическую разведку в глубины архаической культуры, и даже как памфлет о неизбежности взрослении. Интересно, что в громком дебюте Бена Зайтлина все эти трактовки уживаются и дополняют друг друга, создавая нечто феноменальное (сложно вспомнить аналог этой истории в кино). После этого веришь в больших оживших доисторических животных и магию родственной крови, а также безоговорочно веришь фразе, которую повторяет Хашпаппи: «Судьба вселенной зависит от того, как ее части сочетаются друг с другом».

 

Фильмы года, которые так и не удалось посмотреть:

«Мастер» (Master), Пол Томас Андерсон

«Гебо и тень» (Gebo et l’ombre), Мануэль де Оливейра

«небольшие дороги» (small roads), Джеймс Беннинг

«Водный балет» (Ballet aquatique), Рауль Руис

 

Классика:

«Поверженный идол» (The Fallen Idol), Кэрол Рид, 1948

«В порту» (On the Waterfront), Элиа Казан, 1954

«Гертруда» (Gertrud), Карл Теодор Дрейер, 1964

«Хроники Анны Магдалены Бах» (Chronik der Anna Magdalena Bach), Даниэль Юйе, Жан-Мари Штрауб, 1968

«Отчаяние» (Despair), Райнер Вернер Фассбиндер

 

Ретроспектива: Сёхэй Имамура.

 

Книга: М. Ямпольский. О близком (Очерки немиметического зрения).

 

 

 

Ольга КОВАЛЕНКО:

 

1. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Трагедия неудавшейся робинзонады, сочетающая в себе горечь иронии и красоту полусна. Раздолье для зрителя, ищущего подтексты и скрытые смыслы, и, в то же время, эстетически завершенное произведение, которым можно наслаждаться ради одной только формы.

 

2. «Замочная скважина» (Keyhole), Гай Мэддин, Канада, 2011

Мэддин — один из немногих режиссеров, кто пускается в исследования иррационального и завораживает эшеровскими лабиринтами своих миров, даже в отсутствие продуманной сюжетной линии.

 

3. «Цезарь должен умереть» (Cesare Deve Morire), братья Тавиани, Италия, 2012

Несмотря на социальный подтекст (тюремные заключенные в роли самих себя), фильм затрагивает экзистенциальный вопрос свободы творчества и возможностей его методов.

 

4. «Королевство Полной Луны» (Moonrise Kingdom), Уэс Андерсон, США, 2012

Вещь в себе, отдельный мир, который не пытается имитировать законы окружающей реальности, а создает свои собственные.

 

5. «Воспоминания смотрят на меня» (Ji Yi Wang Zhe Wo), Сон Фан, Китай, 2012

При помощи минимальных технических средств, простоты и четкости визуального ряда, а также спокойной актерской игры, Сон Фан удается в полной мере передать связь поколений в современном Китае.

 

6. «Гавр» (Le Havre), Аки Каурисмяки, Финляндия-Франция, 2011

«Гавр» похож на кукольный домик искусной работы, в котором персонажи как марионетки отыгрывают свои роли. Кинематографический театр, в котором все происходящее условно и, в то же время, взывает к сопереживанию.

 

7. Walker, Цай Мин-лян, Китай-Гон Конг, 2012

Визуальная медитация, фильм как нельзя лучше передает суть буддистской медитации-концентрации.

 

8. «День, когда он пришел» (Book Chon Bang Hyang), Хон Сансу, Южная Корея, 2011

Нескончаемые душевные переживания главного героя нескончаемо переходят из кадра в кадр, и преследуют его на улицах города, в котором он больше не живет, выглядывая, как дежавю, из лиц знакомых людей и интерьеров кафе.

 

9. «Лето в Рэд Хук» (Red Hook Summer), Спайк Ли, США, 2012

Эту социальную драму выводит из сюжетной прямолинейности харизматичная игра актеров, в хронометраже ей не дают провиснуть ритмы госпела, тембр и говор персонажей, а к экрану притягивает насыщенная цветовая гамма и эксперименты с IPad2. Шум и ярость голоса, музыки, движения, эмоции и цвета.

 

10. «Киллер Джо» (Killer Joe), Уильям Фридкин, США, 2011

Треш-лента, замечательная своей жанровой антижанровостью. В характерном антураже Дикого Запада, там, где должен был быть фильм про ковбоев, шерифов и головорезов, разворачивается черная комедия нравов.

 

Фильм года, который так и не удалось посмотреть: «Хоббит» (The Hobbit: An Unexpected Journey), Питер Джексон

 

Классика:

«Печать зла» (Touch of Evil), Орсон Уэллс, 1958

«Кровавая Свадьба» (Bodas de Sangre), Карлос Саура, 1981

 

Ретроспектива: Артур Липсетт, Хоу Сяосянь, Педро Кошта

 

Книга: Southeast Asian Independent Cinema (ed. by Tilman Baumgaerel)

 

 

 

Станислав ЛУКЬЯНОВ:

 

1. «День, когда он пришел» (Book Chon Bang Hyang), Хон Сансу, Южная Корея, 2011

Сборник сексуально-алкоголических сценок из жизни работников киноиндустрии снят с необычайной режиссерской непринужденностью и каллиграфическим операторским мастерством. Каждая сцена в своей достоверности и воздушной поэтичности достигает по красоте запечатленной зыбкости момента градуса лучших японских хокку. Хочу настенный календарь с кадрами из фильма на каждый месяц, нет — день!

 

2. «Аврора» (Aurora), Кристи Пуи, Румыния, 2010

С крахом социализма в Румынию пришла злая пародия на капитализм, Пуи снимает своего «Франкенштейна» с инженером-металлургом в роли Чудовища.

 

3. «Маргарет» (Margaret), Кеннет Лонерган, США, 2011

Обстоятельное (в трехчасовой расширенной версии) исследование уровня ответственности американцев по отношению к жизни. Актерская игра совмещает дотошный психо-физиологизм с тончайшими нюансами в создании индивидуальных характеров. Все это в сочетании с финальным эпизодом на показе оперы Оффенбаха «Сказки Гофмана» выводит фильм на уровень «великого американского романа».

 

4. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Разглядывая дух эпохи через интимные моменты частных жизней, Гомеш возвращается к золотым стандартам европейского кино 70-х.

 

5. «Безопасность не гарантируется» (Safety Not Guaranteed), Колин Треворроу, США, 2012

Любовь, путешествия во времени и в глубинку, молодые журналисты на первом крупном задании и встреча зубра пера со старой школьной пассией — Треворроу взбалтывает раздолбайский тон комедии и романтический угар с точным сатирическим подтекстом. В этом чистейшем американском индепенденте, снятом на простенькое Full HD, нам, офисным крысам, узнаваемо все.

 

6. «За всем следят машины благодати и любви» (All Watched Over by Machines of Loving Grace), Адам Кертис, Великобритания, 2011

Видеомясорубка крупнейшего специалиста ВВС по социальным заблуждениям дотянулась до главной священной коровы нулевых – компьютера. С голубого экрана под музыку The Kills и Вагнера в нас летят перемолотые в труху его детали, а мы начинаем восстановление нашей ментальной системы от гипноза компьютерных гуру.

 

7. «Звери дикого Юга» (Beasts of the Southern Wild), Бен Зайтлин, США, 2012

16-мм камера Зайтлина лихо, как в первый раз кроит из луизианской нищенской фактуры неореалистическую сказку. Актеры-непрофессионалы добавляют картине еще больше первооткрывательского духа. Не рекомендовано синефилам с очерствевшими от просчитывания новейших кинотенденций душами.

 

8. «Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

В жанре «штазисплотейшн» Петцольд ищет ответы на вопросы, волнующие всех одиноких профессионалов гуманитарного профиля, — стоит ли крутить любовь с коллегой по работе, надо ли прогибаться под неизменчивый до серой железобетонности мир, возможна ли настоящая жизнь, когда моторы системы хорошо отлажены и не собираются ломаться? Арт-хаус с человеческим лицом и хэппи-эндом.

 

9. «Песни Мандрена» (Les Chants de Mandrin), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2011

Бунтарский дух дымящихся баррикад 1968-го года находит идеальную оболочку в атмосферно шуршащей пожелтевшими страницами истории из 18 века. Как тут не поверишь в переселение душ?

 

10. «Хэтфилды и Маккои» (Hatfields & McCoys), Кевин Рейнольдс, США, 2012

Тот случай, когда жизнь интереснее любой литературы. Сценаристам этого мини-сериала не пришлось придумывать вообще ничего, лишь разложить события в их последовательности и начинить характеры главных противников — «Дьявола» Энса Хэтфилда и Рэндалла Маккоя — библейскими по размаху упертостью и жестокостью, такими, что трупы их родственников и детей будут штабелями падать под ноги этих слепых в своей вражде патриархов. Режиссер Рейнольдс воссоздает картины этой знаменитой вражды с этнографической точностью и не жалея мрачных красок лучших антивестернов.

 

Специальное упоминание:

«Конвой», Алексей Мизгирев, 2012 — за удавшуюся попытку реанимации перестроечного киностиля;

«Тайны старого отеля» (The Innkeepers), Ти Уэст, 2011 — за действительно страшный фильм ужасов;

«Области тьмы» (Limitless), Нил Бергер, 2012 — за убойную иронию над особенностями повседневной гонки к успеху.

 

Фильм года, который так и не удалось посмотреть: «К чуду» (To the Wonder), Терренс Малик

Классика: «Цивилизация», сериал BBC по циклу лекций Кеннета Кларка

Ретроспектива: Билли Уайлдер, Аббас Киаростами, американское независимое кино 40-70-х годов

Книга: Нил Гэблер «Собственная империя. Как евреи изобрели Голливуд»

 

 

 

Артем ПОМАЗАН:

 

1. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

 

2. «Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close), Бертран Бонелло, Франция, 2011

 

3. «Святые моторы» (Holy Motors), Леос Каракс, Франция, 2012

 

4. «День, когда он пришел (Book chon bang hyang), Хон Сансу, Южная Корея, 2011.

 

5. «Два года в море» (Two Years at Sea), Бен Риверс, Великобритания, 2011

 

6. «Песни Мандрена» (Les chants de Mandrin), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2011

 

7. «Девушки в опасности» (Damsels in Distress), Уит Стиллман, США, 2011

 

8. «Музейные часы» (Museum Hours), Джем Коэн, США-Австрия, 2012

 

9. «Котоко» (Kotoko), Шинья Цукамото, Япония, 2011

 

 

 

Олександр ТЕЛЮК:

 

1. «Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close)), Бертран Бонелло, Франция, 2011

Как и последнюю работу Рабаха Амёр-Займеша, фильм Бертрана Бонелло уместно связывать с Брехтом. Даже повествуя о старой эпохе мрака, Бонелло разрушает ее историчность и безопасность. Современному кино нужно очень веское оправдание для обращения к истории, иначе автор фильма рискует превратиться в декоратора илимастера реставраций. Но у Бонелло музыка и популярные актрисы будущего не позволяют состояться грустной сказке о старом Париже. Наоборот, режиссеру удается создать взрывной и красивый (привет Висконти и Кубрику!) спектакль о социальных зависимостях, которые история не преодолела.

 

2. «Табу» (Tabu), Мигель Гомеш, Португалия-Германия, 2012

Довольно изобретательный и эрудированный Гомеш со своими причудливыми фильмами-«сиамскими близнецами», в этом году у множества критиков внезапно оказался среди режиссеров-фаворитов. Возможно, сказывается универсализм работ Гомеша. Ведь «Табу» – это одновременно и популярная любовная сага, и сложный ребус из психологически убедительных характеров, пост-колониальной критики и снятых перед старым кино шляп.

 

3. «Захватчик» (L’envahisseur), Николя Провост, Бельгия, 2011

Вслед за Годаром и Бартана, Провост испытывает на прочность границы толерантности современной Европы. «Захватчик» — лучшая в новом кино метафора континентального страха перед «черными». Фильм иллюстрирует последствия преодоления иммигрантами морали рабов, которое пока что существует лишь как декларативный феномен.

 

4. «Клип» (Klip), Майя Милош, Сербия, 2012

Главный порно-фильм года. А пока порно запрещают, оно наделено известным протестным зарядом. Но «Клип» ценен не этим. Он интересен косвенной фиксацией переходных форм кинопроизводства. Ведь кино будущего — это, кроме всего остального, и оффовые видео-портреты, создаваемые для социальных сетей. В «Клипе» важны дети, снимающие себя на телефоны, и их мораль. В их мобильных съемках творческий досуг очень плотно и естественно накладывается на быт. Не содержание их видео, а его существование является метафорой их поколения. Как ни странно, это самая низовая и даже неосознанная тактика создания кино, для которой не существует ни цензуры, ни результата.

 

5. «Римские приключения» (To Rome with Love), Вуди Аллен, США, 2012

Самый летний фильм года. Смешав в «Риме» раннего Феллини, неореалистические альманахи, свою «Энни Холл» и еще много всего, Вуди впервые с «Матч Пойнта» напомнил нам, классиком какого размаха он является. Другое дело, что быть сегодня классиком — дело подозрительное, о чем Вуди Аллену не раз напомнили в рецензиях. Но «Римские приключения» — фильм, перед которым легче растаять, чем придумать ему апологию.

 

6. «Мисима: Финальная глава» (11·25 jiketsu no hi: Mishima Yukio to wakamono-tachi), Кодзи Вакамацу, 2012, Япония

«Мисима» — фиктивное продолжение великолепного эпоса «Объединенная красная армия». Эпатажному коммунистическому радикализму «армейцев» Вакамацу ответил холодным патриотизмом легендарного Юкио Мисимы. Документальные панорамы соединены с по-брехтовски лаконичными и наигранными сценами созревания идеи имперского ренессанса. Удивительно, насколько доверительно Вакамацу снимает кино о правых, решительно избегая важной ошибки современников — закрытости к вражеским взглядам. Достойное прощание мастера.

 

7. «Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

В «Барбаре» легко увидеть простую историческую трагедию о морозной паранойе, царившей в ГДР. Ее легко поставить ниже оскаровской «Жизни других» Доннерсмарка, что будет ошибкой, учитывая хитрые вторые планы фильма Петцольда. Имеются в виду, во-первых, отсылки к мизансценам голливудских классиков 50-х, во-вторых, живое присутствие в идеях «Барбары» влияния Харуна Фароки с его визуальным анализом «общества контроля». Если угодно, «Барбара» — софт-версия «Кадров тюрьмы» Фароки.

 

8. «Воспоминания смотрят на меня» (Ji yi wang zhe wo), Сон Фан, Китай, 2012

Весь фильм Сон Фан построен на ее общении с родителями. Просмотр фильма напоминает листание старого семейного фотоальбома.Методы фильма отсылают к личным работам Шанталь Акерман и Лю Цзяинь, в которых очень важным является реальное присутствие автора и его невыдуманной истории. Эта черта, во-первых, роднит «Воспоминания» с не кинематографическими эквивалентами в поле современного искусства, а во-вторых, предлагает альтернативную производственную модель homevideo, которая, будучи лишенной эстетики homevideo, смотрится весьма и весьма интересно.

 

9. «Два года в море» (Two Years at Sea), Бен Риверс, Великобритания, 2011

Полнометражный фильм мог стать для Бена Риверса настоящим испытанием. Кинотеатральный канон, «полный метр» – это всегда похоже на компромисс. Но в работе Риверса не чувствуется пошива под размер. Очередная серия поэтических скитаний отшельника Джейка Уильямса убеждает органичностью. Риверсу как никогда раньше удается поделиться со зрителем особым ритмом жизни своего героя и его гармонией.

 

10. «Нападение» (Kapringen), Тобиас Линдгольм, Дания, 2012

Захватывающий и правдоподобный триллер о пиратах. И одновременно — детальный рассказ о том, как механизмы рынка с легкостью превращают в товар даже человеческие жизни. Поразительно, но Тобиас Линдгольм в этом же году был сценаристом еще одной, не менее закрученной и полемичной картины — «Охоты» Томаса Винтерберга.

 

Специальное упоминание:

— «Столетие рождений» (Siglo ng pagluluwal), Лав Диас, 2011

Даже последовательные знатоки и поклонники творчества Лав Диаса говорят, что «Столетия» – самый трудный и личный фильм филиппинского мастера. В это легко поверить: шесть часов картины о кризисе создания и веры становятся настоящим испытанием. Но в своем фильме Диас – самый щедрый режиссер на свете, он делится со зрителем бытом своих персонажей, моментами их пустоты, бездействия, отсутствия, их никому не нужными диалогами о режиссуре или религии. Кроме того, Диаз обладает прекрасным музыкальным чувством, шесть часов «Столетий», несмотря на свою необъятность, часто обладают завораживающим ритмом. Наконец, Диас – один из немногих современных одиноких поэтов в кино, он совмещает в себе все технические и организационные корни картины, так что порой уже непонятно, где заканчивается полотно и начинается художник.

 

Классика:

— «Дуэт для каннибалов» (Duett f?r kannibaler), Сьюзен Сонтаг, 1969

— «Дасти и Свитс МакГи» (Dusty and Sweets McGee), Флойд Матракс, 1971

— «Убийство китайского букмекера» (The Killing of a Chinese Bookie), Джон Кассаветис, 1976

— «Призрак» (O Fantasma), Жоао-Педро Родригеш, 2000

— «Человеческая опера XXX»(Human Opera XXX), Мейро Койзуми, 2007

 

Ретроспективы года:

Пэт О’Нил, Питер Черкасски, Кен Джейкобс, Борис Барнет, Теренс Дэвис

 

Книга года:

«Маги и радикалы», Андрей Хренов

 

 

 

Алексей ТЮТЬКИН:

 

Никакой иерархии и ранжирования: просто десять самых интересных фильмов, вышедших в прокат 2012 года – замечательного кинематографического года.

 

«Святые моторы» (Holy Motors), Леос Каракс, Франция, 2012

Легче всего увидеть в фильме Каракса изысканый танец оторванных от означаемого означающих, загадочные ритуалы в стиле сорокинских романов или потрясающий, воплощённый в веренице ударных номеров, бенефис актёра и аккордеониста Дени Лавана, который убедительным образом доказывает навязшую в зубах шекспировскую сентенцию; не в последнюю очередь фильм представляется рефлексией режиссёра над кинематографом, в который он открывает дверь, заблудившись в сумрачном лесу. Но для меня этот замечательный фильм с помощью бессмертного медиума-актёра месье Оскара, который точными действиями высветляет смысл своих игр, показывает именно реальный мир, который превратился во множество герметичных мирков. Все встречи месье Оскара, человека из семьи обезьян, который гонится за белым голубем на всей мощности святых моторов – иллюстрации мирков: старого Большого, от которого остались только осколки; нового виртуального, в котором можно быть кем угодно; параллельного подземного, в котором живут странные поедатели денег и цветов (месье Мерде откусил помощнице фотографа не пальцы, а кавычки – «красавица» и «чудовище» наконец-то стали красавицей и чудовищем без кавычек); будничного, наполненного любовью, смертью и проблемами отцов и детей; капиталистического, который хочет заменить все остальные миры.

Наш мир раздроблен, как ступня, на которую упал приподнятый шкаф, и не чувствовать боль по этому поводу означает крайнюю степень толстокожести. Этот фильм – словно вопрос Каракса режиссёрам-современникам: «Если мир вокруг нас такой мозаичный, какого чёрта вы до сих пор снимаете кино, поражающее своей цельностью? Три, двенадцать, merde!»

 

«Альпы» (Alpeis), Йоргос Лантимос, Греция, 2011

На протяжении всего фильма думал, что Лантимос мог бы снять точнейшую экранизацию ранних вещей Сорокина, но потом понял, что греческий режиссёр работает много тоньше, чем русский писатель, но не менее шоково. «Альпы» – пример взвешенного доказательства и/или безапелляционной констатации того, что человека в старомодном понимании уже не существует. «Кинетта» и «Клык» ещё реферировали к неким человеческим практикам, в «Альпах» человек стал просто набором действий и слов – бихевиоризм победил. Человек превратился в цветное пятно – оператор снимает крупные планы лиц не в фокусе. Человек превратился в каталог аффектов, для появления и продолжения которых совершенно не важна внешность, а нужен лишь запуск чувства с помощью заученной реплики. Лантимос демонстрирует жуткий театр (о том, что театр – это чудовищная болезнь, уже высказывались Антонен Арто, Жак Риветт и Чарли Кауфман), в котором актёрам не нужно перевоплощаться, так как зрители их сами «перевоплотят», и именно это и становится причиной потери личности.

 

«Барбара» (Barbara), Кристиан Петцольд, Германия, 2012

Весь мир – тюрьма, а люди в ней – сидельцы. Фильм Петцольда – тюремная камера, пусть в ней  шумит ветер и бушует море, так как всё дело не в пространстве, а в ощущении. Вот этот милый доктор, который рассказывает о Рембрандте, может оказаться «подсадкой», и чтобы ему доверять, его нужно обстоятельно проверить, а эти серьёзные люди в штатском в любую секунду могут войти, чтобы устроить обыск, проверяя тайники квартиры, а затем и тайники тела. Это фильм-вакуум – в какой-то момент просмотра становится нечем дышать. А потом приходит понимание и становится безразлично в какой камере сидеть – здесь или там, за морем. Безнадежное и горькое, но всё же утишающее печаль чувство.

 

«Музейные часы» (Museum Hours), Джем Коэн, Австрия-США, 2012

Те, кто пугают процессом музеефикации и смело сравнивают музей со склепом, словно забывают о том, что существуют ещё и встречи с картинами – всего лишь нужно сесть на диван, смотреть на холсты и размышлять. А ещё в музее встречаются не только с картинами и мыслями, но и с людьми. И страх мгновенно улетучивается – если его всё же нагнали те, кто считает музей коробкой с нафталином.

Коэну удаётся создать свой фильмический мир нежными прикосновениями: вот голуби рассыпаны на берегу реки, как сгоревшие спичечные головки; вот трогательная попытка рассказать о картинах Рембрандта женщине, лежащей в коме; вот окно, занавешенное красной тканью; здесь – Брейгель, а чуть дальше – школьники сравнивают полотна Кранаха с интернет-порнографией; листья шуршат на ветру. Пусть на улице подтаивает снег – всегда можно прийти в музей, погреться у тёплых картин. Можно смело заявить, что главными словами, характеризующими просмотр, становятся «теплота» и «деликатность» (так, например, сцена известия о смерти снята поразительно тактично).

Если вам кажется, что фильм ни о чём, это значит, что он – о жизни.

 

«В другой стране» (Da-reun na-ra-e-suh), Хон Сансу, Южная Корея-Франция, 2012

Появление Изабель Юппер в фильме корейского режиссёра задало больше вопросов, чем дало ответов. Юппер, при всей своей актёрской протеичности, не стала некой флуктуацией, которая необратимо взбудоражила бы фильмическую систему Хон Сансу. Система по-прежнему – словно Юппер не французская, а корейская актриса – создана из элементов, ладно пригнанных один к другому, и работает безотказно. Хон Сансу выступает в роли Марса из рассказа Брэдбери «Были они смуглые и золотоглазые», превращая/переплавляя актёрство Юппер (возникает вопрос: а боролась ли она сама с этой силой превращения?) в ещё один элемент своей системы. Теперь ему остаётся только пригласить Джонни Деппа или Брэда Питта, чтобы окончательно продемонстрировать свою «плавильную» режиссёрскую мощь. Также весьма импонирует, что кореец мощнее демонстрирует свой талант комедиографа: то, что он умеет плести кружевные истории с замечательными сбивками сюжета и точными деталями, никто не сомневался – просто теперь юмор его историй стал выразительней.

 

Walker, Цай Минлян, Китай-Гонг-Конг, 2012

Этот фильм мог бы остаться всего лишь видеоинсталляцией, от которой можно отвернуться, а затем снова вперить в неё свой взгляд, если бы не та предельная чёткость, с которой он снят. Внимание не ускользает ни на секунду: это напряжённый триллер о человеке, который настолько храбр, что выбрал своё собственное Время, и оно, прирученное, подчинилось ему. Это фильм, в котором существует некий последний предел выбора: моё время, мои шаги, мой сэндвич, моё дыхание. Храбрость заключается не в том, чтобы поймать тигра голыми руками, а в том, чтобы не дать Времени поймать тебя самого.

 

«Девушки в опасности» (Damsels in Distress), Уит Стиллман, США, 2011

Делёз говорил в «Алфавите», что если в человеке нет той крупицы, «маленькой точки безумия», то им нельзя очароваться и влюбиться в него. Этого не скажешь о четверых девушках из «Общества помощи самоубийцам», так как каждая из них – с обаятельным прибабахом. Стиллман, кроме всего прочего (грубовато сказано, так как во «всё прочее» входят отменные диалоги, хлёсткие фразы, песни, танцы и тонкий юмор), уверенно выстраивает мир меньшинства. В стране можно выбрать себе город, в городе – кампус, в кампусе можно найти место для группы поменьше – и, что наиболее важно, уже в этой группе можно думать о единичности. Но не становиться собой, а становиться кем-то обаятельным и удивительным, повинуясь силе мышления, фантазии и… безумия.

 

«Песни Мандрена» (Les Chants de Mandrin), Рабах Амёр-Займеш, Франция, 2011

Амёр-Займеш снял красивый фильм о совершенно невозможной утопии, в которой маркиз и коробейник свободно общаются о социальном неравенстве, благородные контрабандисты раздают бесплатно книги и разделяют идею свободного рынка, а крестьяне уносят с ярмарки Руссо и Вольтера. Это, конечно же, социальное кино, которое представляется мне ответной репликой риветтовскому «Северо-западному ветру» (сцепка этих двух фильмов весьма характерна и не грешит произвольностью) с его миром жестоких пираток, матки-королевы и трутней – вертикали власти. Миноритарии-мандрены показаны в фильме добродетельными бандитами и мятежными поэтами, которые встречаются на горизонтальной поверхности – на равных. Их жизнь, их стратегия не может не восхищать – как восхищает мечта, пусть после просмотра и остаётся горькое чувство её несбыточности.

 

«Дом терпимости» (L’Apollonide (Souvenirs de la maison close), Бертран Бонелло, Франция, 2011

Может быть, следует признать желание человека подчинять/подчиняться, которое пробегает все возможные состояния, пока наконец-то займёт крайнее положение и снова начнёт свой бег, чем-то вроде константы и перестать бороться с этой постоянной жаждой. Человек хочет есть, спать, подчинять/подчиняться. Бонелло в своём великолепном фильме не столь уж и пессимистичен, что придаёт надежды: да, несомненно, гравитация власти неотменима, но её можно преодолеть. Его фильм – урок скромного и непоказного, но весьма настойчивого сопротивления.

 

«Столетие рождений» (Siglo ng pagluluwal), Лав Диас, Филиппины, 2011

Это такой особенный фильм, который совершенно перестраивает мышление, заставляя мыслить «опущенными звеньями». Каждому персонажу отдано столько времени, сколько ему нужно для раскрытия себя, а параллельные линии повествования прихотливо обрываются, а затем связываются вновь. Нет ничего запутанного и тёмного – понимание вызревает медленно, чтобы не потеряться никогда. Страшное понимание чудовищности человеческого желания играть чужие роли.

И всё же хочется, чтобы фильм был менее синефильским, и при просмотре не нужно было задаваться вопросом: а что же у Диаса нового, чего я не видел у Озу, Феллини, Апичатпонга и Брессона? А потом приходит понимание, что из Диаса можно извлечь названные имена, а наоборот не получается – особенного диасовскогофильмического флёра простой арифметическим сложением режиссёрских имён не получить никогда.

 

Специальное упоминание:

«Фауст», Александр Сокуров, Германия-Россия, 2011

Когда я услышал (расслышал) в «Фаусте» фразу, которая мгновенно меня раздавила, то решил для себя, что никогда не буду комментировать этот вселяющий крайний страх и безнадёжность гениальный фильм.

 

Лучший фильм прошлых лет, увиденный в этом году:

Без сомнений, таким упущенным из виду фильмом является «Дорога в никуда» (Road to Nowhere) Монте Хеллмана. Мощное красивое кино, внутри которого скрыта потрясающая загадка. Фильм, который доказывает, что синефильские фильмы требуют двойного «прочтения» – синефильского и не-синефильского (такое обращение к делёзовской идее о двойном прочтении философии может показаться несколько вольным, но плодотворным). Важно то, что работа Хеллмана не теряет грандиозной фильмической силы в каждом из этих прочтений, что свидетельствует о его гармоничном устройстве.

 

Книга:

Пусть я весь 2012 год и штудировал «Кино» Жиля Делёза, но «Лучшей книгой о кино» всё же назову переведенный прекрасными энтузиастами и вышедший в электронном виде сборник «Жак Риветт. Статьи и интервью» (я тоже немного приложил руку к его выходу), который дал обширный материал к размышлению о фильмах этого французского режиссёра и о кинематографе вообще, так как из имени «Риветт», как из волшебного клубка, можно вытащить путеводные нити почти во все непознанные направления этой загадочной области.