Вступительное слово редактора номера

 

Тут заведомо нет никакого либидинального театра.

Жан-Франсуа Лиотар

 

Что в фильме от либидо? Наивность и прямолинейность такого вопроса обескураживает. Но ещё сильнее он тревожит сокрытым в этих словах утверждением: в фильме есть нечто от либидо. Это очевидность, примириться с которой можно успокоительными теориями – большими и малыми. Это факт, игнорировать который проще, установив жанровые рамки: эротика, порнография и всё остальное – то, что, видимо, по ту сторону от них. Это опасность, подавить которую берётся кинематограф, занимающийся противоестественным отбором: путем стерилизации и нейтрализации неприкрытой наготы образа – даже в случаях отсутствия обнаженных тел. Таков центральный аргумент статьи о кино Жан-Франсуа Лиотара L’acinéma (1973), которая выступила импульсом этого номера. Его цель – предложить ответы на вопрос: каковы последствия либидинальной нормализации и есть ли ей действенная альтернатива?

Специфика кинематографического медиума, как подсказывают многочисленные исследователи кино, вписана в индустрию удовольствия (от феномена скопического влечения до удовлетворения отдельных видов желаний), которая питается лакунами и трещинами мира (не)человеческой сексуальности. Однако когда дело доходит до конкретных образов, начинается игра с неприрученным аффектом: фильм должен ускользнуть от требования добропорядочности, не впав при этом в противоположную крайность – трансгрессию, лишенную соблазна. Это распаляющее колебание (эротического) напряжения между «горячо-холодно», «обнажено-сокрыто», «дозволено-запрещено» управляет одомашненной диалектикой желания практически в любом фильме. Даже в тех случаях, когда по экрану ползёт тень извращения, за ней тянется след диагностиков, которые в кульминационные моменты на всякую перверсию наведут оптику успокоительной нормализации. В результате, действительно опасный феномен человеческого бытия – сексуальный опыт – послушно начинает выполнять полезную функцию: разрядки (накопленной неудовлетворённости), сублимации (насильственных порывов), воспитания ((не)надлежащего взаимоотношения полов) etc. Но возможно ли приручить опыт, которому недоступен язык нормативности? Или, если подойти с другой стороны: возможно ли отклонение от нормы, которое не оказывалось бы синонимом очередного извращения?

Эти вопросы обозначают лишь некоторые рамки, на которые ориентирован 26-й номер Cineticle. Проект «Либидинальное киноведение» родился не (только) из желания вступить в полемику или занять критическую позицию по отношению к существующему дискурсивному полю кинематографа и сексуальности. Вместо этого желание авторов и переводчиков было направлено на расширение и трансформацию практик осмысления либидинального киноопыта, чьи энергетические коннотации побуждают к поиску языка, понятий, тем и вопросов, согласно которым «либидо вкладывается не на условиях нехватки и присвоения, а безоговорочно, безусловно». Эти слова из книги Лиотара «Либидинальная экономика» (1974) – текста, не только хронологически близкого упомянутой выше его работе о кино, – не являются безусловным императивом для каждого из авторов номера. Однако они позволили уточнить горизонт исканий: нас интересуют те аффекты (и) желания, которым тесно внутри производительной логики и которым под силу нарушить бесперебойную работу машины, заточенной на узко понятую эффективность. Независимо от того, идёт ли речь о производительных мощностях новой экономики, этики или политики.

Именно этот горизонт, заданный теорией Лиотара, становится пунктирной линией, создающей видимость разделения между двумя половинами номера. На одной стороне оказываются тексты, возникшие в диалоге и полемике с работами философа, которые в итоге сложились в неожиданную генеалогию: Лиотар – Клоссовски – Руис. На другой – интервенции в проблематику либидинальных аспектов кинематографа с самых разных точек зрения.

Первый раздел «Лиотар и проект “Либидинальной экономики” кино» открывается переводом статьи Лиотара L’acinéma, выполненным Татьяной Осиповой. Этот текст спровоцировал три объёмных комментария. Дарина Поликарпова подходит к работе Лиотара с точки зрения философии кино и новых горизонтов кинокритики. Инна Кушнарёва показывает, как оригинальные интуиции, заявленные в L’acinéma, оказались заброшены философом, не оставив и следа в его более поздних текстах о кино. Олег Горяинов сосредотачивает внимание на бесплодности связи между перверсиями и киноавангардом. Алексей Тютькин осуществил иное вторжение в мир кино через Лиотара – через аналитику возвышенного. Подводит черту первому разделу фривольная фантазия, в которой Лиотар выступает зрителем фильмов с участием американской актрисы Терезы Расселл.

Второй раздел «История несексуальных отношений Пьера Клоссовского и Рауля Руиса» складывается как ответвление, потайной ход в лабиринте лиотаровской мысли. И в статье L’acinéma, и в книге «Либидинальная экономика» Лиотар удивительно настойчив в своём внимании к работам Пьера Клоссовского, в частности, к его теории симулякра и практике «живых картин». Материал Сары Уилсон, перевод которого выполнила Александра Боканча, рассказывает о том периоде творчества Клоссовского, когда в его жизни появился кинематограф. Статьи Александры Боканчи и Олега Горяинова предлагают подробный анализ этого маршрута – с акцентом на тандем Клоссовски-Руис. Текст Ольги Давыдовой, расположенный между ними, обращается к диалогу Клоссовского с Жоржем Батаем, а роль кинематографического собеседника вместо Руиса временно выполняет Крис Маркер. Дмитрий Буныгин берёт на эту роль Александра Введенского и вслед за Руисом призывает читателей: «Будьте обэриутами – требуйте возможного». Завершается блок переводом главы из книги Рауля Руиса «Поэтика кино», который выполнили Дмитрий Мартов и Лариса Смирнова. Этот текст Руиса вступает в многообещающий резонанс со статьёй L’acinéma Лиотара: так, бунт против либидинальной нормализации становится точкой входа и выхода двух первых блоков номера.

Подводит черту под первыми двумя разделами статья Дмитрия Кралечкина, которая, указав на пределы производственных логик, ориентированных на «стерильность» и(ли) «интенсивность», на основе трансформаций фантастического жанра (от кино до видеоигр), движется к анализу модели мира, в котором «вечное повторение того же самого» оказывается анти-ницшеанским.

Третий раздел «“Лабиринт, крик”: от аффекта до либидо» составили работы, разбирающиеся с последствиями фантазмов самого разного рода. Алексей Тютькин, заручившись интуициями Ролана Барта, находит ключ к нескольким загадочным кинематографическим объектам. Текст самого Барта, переведённый Яной Янпольской, подвергает учёту страсть к эффекту реального. Дарина Поликарпова обнаруживает способность фантазии стать проводником истины в ситуации аффекта, известного нам как любовь. Мария Грибова противостоит погоне за интенсивными эмоциями, предлагая введение в теорию слабо аффицирующего кинематографа. Яна Телова обращается к творчеству квебекского постановщика Жан-Пьера Лефевра и разбирает чувственные сплетения в его фильмах, предпочитающих тишину – крику.

Наконец, финальный блок номера «Эротические эксцессы и разорительные наслаждения» поднимает вопросы о мере чрезмерного. Сергей Фоменко создаёт крепкий теоретический каркас фантазии о грёзах ангелов в свете либидинальной мысли. Перевод главы из книги Мауро Джиори «Гомосексуальность и итальянский кинематограф», выполненный Оксаной Вивсянюк, описывает странный союз насилия и эротики, который стал одним из вяжущих плодов сексуальной революции. Максим Карпицкий перевёл несколько рецензий из книги Бойда Макдональда, чьи тексты усмиряют мачизм «старого» голливудского кино переводом взгляда на тела звёзд ниже пояса. Разглядывая одну сцену из пост-хоррора «Пакетоголовый», Максим Селезнёв показывает, сколь близок путь от страха перед монстром до ужаса любовных отношений. Артём Хлебников разворачивает либидинальную поверхность кинематографа Джо Свонберга, всматриваясь в неровности и шероховатости тела фильма и тел героев. Любовная сцена робота и гусёнка из фильма «Рай» Алена Кавалье становится для Марии Грибовой импульсом для выхода за рамки «слишком человеческого» подхода к феномену плотской связи. Статья Стивена Шавиро «Эротическая жизнь машин», которую перевёл Максим Карпицкий, превращает анализ клипа в манифест нечеловеческой сексуальности. Завершает номер статья Алексея Тютькина «В поисках ненайденной трансгрессии», в которой сплетаются вместе все ключевые мотивы и герои проекта «Либидинального киноведения».

Разнообразие форматов предложенных в номере материалов – от исторических экскурсов до теоретических фантазий, от киноведческих расследований до философских эссе – неизбежное следствие желания не впасть в соблазн унифицирующего дискурса. Так как либидинальность – это проводник интенсивностей, то мы предоставили ей место, где она могла бы найти себе выход. Насколько успешно – станет понятно после прочтения, к которому мы и приглашаем.

 

Олег Горяинов, редактор номера

 

 

– К оглавлению номера –