Краткий трактат о том, как смотреть кино

 

Английские рыцари, когда давали священный обет, просили прекрасную даму прикрыть им правый глаз двумя перстами и в таком положении клялись, что уж не откроют его, покуда не завоюют Францию. Смотреть на мир не в оба им приходилось подолгу, и постепенно картина мира у рыцарей существенно менялась. Ныне никого не удивишь таким подходом: тактику Средних веков переняли современные синефилы, внедрив сразу несколько различных методов, каждый из которых позволяет смотреть кино иначе – и даже не только глазами. Алексей ТЮТЬКИН сочинил свою инструкцию по немедленному применению, в которой перебрал всевозможные зрительские практики, и предлагает читателю выбрать одну из них по своему вкусу.

 

Вступление

Полное название этого текста чуть-чуть короче его самого: «Краткий трактат о том, как смотреть кино, исчерпывающий все возможности взгляда, а также раскрывающий особенности оптического и гаптического режимов смотрения». Казалось бы, столь частый (и порой навязчивый) сегодня вопрос «Как смотреть кино?», ставший названием статей, лекций, подкастов и влогов, должен поднимать важную проблему, но на деле сводит до банальной, так как может получить ответ краткий: глазами. Пусть у этой отповеди вес Библии, но столь тривиальное решение по зрелому размышлению не так уж и однозначно, так как проблемы глаза и взгляда вечны и вряд ли разрешимы. И всё же дать краткий, но исчерпывающий перечень случаев смотрения кино, написанный на основе опыта зрителей, синефилов и кинокритиков, можно и должно.

 

Кадр из фильма Александра Сокурова «Скорбное бесчувствие»

 

Режим оптический, зрение монокулярное

Представим себе взгляд в виде прямолинейного луча, который подчиняется законам движения света. Кино, рождённое братьями Люмьер, возможно лишь в векторном световом поле; дигитальное кино порождается направленным потоком фотонов, раздражающим цифровую матрицу. Кино – это не носитель (давно уже следует перестать возбуждаться на целлулоид), а свет, попадающий на его поверхность.

У камеры, которая изначально была и запечатляющим, и проецирующим устройством, один объектив. Зрение камеры монокулярно, соответственно, смотрение фильма одним глазом конгениально кинопроцессу. Максимальное приближение к идеальному случаю кинематографического: режиссёр-монокуляр (Джон Форд, Рауль Уолш, Фриц Ланг, Роман Волобуев), который, в силу этой зрительной особенности, видит только плоскость, снимает фильм на камеру-циклопа, потом проецирует плёнку или показывает плоское изображение на мониторе зрителю, который завязал один глаз плотной светонепроницаемой повязкой. Чистый оптический акт!

Взгляд-луч пробегает по плоскости, отражается от неё и, сохранив свою прямолинейность, попадает в глаз, затем дальше, в мозг. Это действие очищает кинематограф от различных иллюзионистских ухищрений (3D для монокулярного зрителя – просто блажь), но работа мозга всё же несколько загрязняет эту чистоту: рождается новая проблема – каким глазом смотреть.

Известно, что левый глаз передаёт информацию от взгляда в правое полушарие, правый – в левое. Расхожее (и в общем, некорректное) мнение о латерализации свидетельствует, что каждое полушарие мозга ответственно за разные стратегии мышления: левое тяготеет к дискурсивному, правое – к образному, не связанному с языком. Здесь можно только рекомендовать: если смотрите фильмы Тарковского – завязывайте правый глаз, чтобы полнее познавать красоту его образов; документальное кино требует критического взгляда и тут уже лучше завязать левый, чтобы загрузить работой правое полушарие. Впрочем, возможны и иные вариации наложения повязки (критически смотреть Тарковского и наслаждаться красотой образов документального кино никто не может запретить).

 

Кадр из фильма Криса Маркера «Взлётная полоса»

 

Режим оптический, зрение бинокулярное

С бинокулярным зрением одни проблемы.

В плоскость фильма вонзаются два взгляда-меча, взрезают её, передают сигналы в оба полушария мозга. Начинается распря дискурсивного и образного; мозговое тело между полушариями не зря называют мозолистым – весь нелёгкий труд по совмещению слов и образов достаётся именно ему. Да и физиологическая проблема, если разбирать зрительный аппарат, существует: глаза находятся не в вертикальной плоскости, один под другим, а в горизонтальной, будучи разделены возвышенностью носа. Межзрачковое расстояние кажется незначительным, но всё же порождает параллакс – в каждый конкретный момент смотрения один глаз видит несколько иначе, чем другой. Если посмотреть на лица синефилов, то станет понятным, почему у них так близко посажены глаза: напряжённость смотрения изменяет геометрию лица, выражая жадность взгляда, желающего захватить больше фильма, при этом не прибегая к монокулярному варианту.

Для зрителя-бинокуляра смотрение фильма в определённых случаях может стать опасным. Среди мешанины образов и слов зритель становится задумчивым Орфеем, который выбирается из глубин мозгового ада, не глядя на фильм-Эвридику. И вот он снова решает бросить взгляд на любимую и оборачивается. И тут происходит чудовищная подмена: Эвридика превращается в Горгону Медузу, взгляд Орфея окаменевает, и зритель остаётся в аду без возможности выбраться на поверхность. Рекомендация: надевайте повязку, становитесь монокуляром при просмотре плоского кинематографа.

 

Кадр из фильма Селин Сьямма «Портрет девушки в огне»

 

Режим гаптический, зрение бинокулярное

Гаптическое – это, если объяснять упрощённо и утрированно, оптическое тактильное. Бинокулярное зрение, но взгляд не жёсткий, а ощупывающий: лучи становятся маленькими ручками, которые хотят попробовать фильм на ощупь. Это случай не из истории взгляда, но соблазнения, так как превратить прямое и жёсткое в мягкое и обволакивающее можно лишь тогда, когда смотрению предлагаются соответствующие объекты. Когда видишь мизансцены, выстроенные в глубину, великолепие разнообразных фактур в кадре (золото! парча! лошадиная грива! девичьи кудри!), рельефный костюм супергероя, вылепленные светом прозрачные грозди винограда или розоватые всхолмленности плоти, сложно приказать взгляду оставаться недотрогой.

Тяготеть к оптическому или соблазняться гаптическим – это проблема личная, а значит политическая. Решать её за кого-либо означает становиться тираном в той области, которую, хвала богам, пока ещё сложно связать запретами. Поэтому – никаких рекомендаций.

 

Кадр из фильма Тима Бёртона «Чарли и шоколадная фабрика»

 

Режим гаптический, зрение монокулярное

Вероятно, самый проблематичный случай, так как монокулярное зрение меньше всего приспособлено к гаптике. И всё же из четырёх, рассмотренных в этом трактате, он наиболее распространённый – к этому режиму прибегает большинство критиков. Взгляд в этом случае особенный, так как излучает его третий глаз. Здесь следует удержаться от отсылок к астральному и прочей чепухе, так как и случай этот, и взгляд – грубы, зримы и материальны.

Сложно, анализируя этот случай, писать о нём открыто, но и принимать за метафору далее представленные лёгкие эвфемизмы также не следует. Описывая этот третий глаз, Владимир Набоков, вероятно, мог бы придумать нечто, вроде Brown OneEyed Jack, связывая вместе монокулярность и карточную игру; Роальд Даль прозрачно намекал о шоколадной фабрике Вилли Вонки; Владимир Сорокин писал о «шахте второго прохода».

Этот случай мог бы показаться анекдотичным, если бы не его поистине высокий накал трагизма. Кинокритик, расправляющий морщинистые веки своего третьего карего глаза, смотрит фильм и становится подобен пытаемому на той страшной машине из рассказа Кафки, которая вырезáла приговор на его теле. Критик, тужась, пытается увидеть фильм тем глазом, взгляд которому не присущ изначально. Он почти умирает к заключительным титрам фильма, лишь догадываясь о его сущности. Но, смело отринув смерть, садится писать.

 

Алексей Тютькин