…Террор – одна из главных проблем нового мироустройства. Жак Рансьер считает его центральной категорией провозглашенного им «этического поворота». Сама возможность существования террора заставляет новый мировой порядок проводить параноидальную санитарию, то есть действовать тиранически и на опережение под презумпцией голого подозрения, тень которого может упасть на каждого…
And I always thought: the very simplest words
Must be enough. When I say what things are like
Everyone’s hearts must be torn to shreds.
That you’ll go down if you don’t stand up for yourself –
Surely you see that.
(Бертольт Брехт, Poems, 1956)
Террористы и прочие меньшинства
10 февраля 2005 нью-йоркский адвокат и правозащитница Линн Стюарт была признана виновной в оказании материальной помощи террористическому заговору. Будучи адвокатом террориста и слепого шейха Омара Абдель-Рахмана, она якобы передавала сведения его подельникам. Ей грозило провести 30 лет в тюрьме, но ее приговорили сначала к 28-ми месяцам лишения свободы, а потом еще на десять лет по другой статье.
Линн Стюарт давно известна своими невыгодными клиентами. В 70-е правозащитница защищала леворадикальную группу Weather Underground и представителей «Черных пантер». Сейчас ей 75 лет и она продолжает отбывать срок в тюрьме в Форт-Уорт, штат Техас.
Незадолго до заключения Линн Стюарт с ней встретился художник и кинематографист Пол Чен, сделав «брехтианский» фильм-портрет. Тень Брехта может и не очевидна, но ее приятно узнавать. Начать хотя бы с острой противоречивой темы, которая показывает зоны, где юридическая система начинает пожирать саму себя.
Но и в эстетике фильм Пола Чена далек от традиционной документалки. Автор фильма неожиданно говорит с Линн Стюарт о ее музыкальных интересах и предлагает ей зачитывать стихи все того же Бертольта Брехта и Уильяма Блейка. Изображения фильма часто «предает» звуковой ряд и голос, который мы слышим, не соответствует движениям губ, а иногда экран просто становится темным или цветным. Эти приемы создают напряжение, производят галлюциногенный подтекст, выражают неловкую комичность в совершенно серьезной теме. История Линн Стюарт не доминирует, эффекты фильма существуют в статусе примерно равных, а язык юриспруденции мирно сосуществует с языком поэзии.
Обращение к теме терроризма здесь не случайно. Террор – одна из главных проблем нового мироустройства. Жак Рансьер считает его центральной категорией провозглашенного им «этического поворота» [1]. Сама возможность существования террора заставляет новый мировой порядок проводить параноидальную санитарию, то есть действовать тиранически и на опережение под презумпцией голого подозрения, тень которого может упасть на каждого.
Кадр из фильма «Операция»
«Трилогия жестяного барабана»
Проект Пола Чена «Операция» (The Operation, 2002) – 28-минутный фильм и серия значков для desktop. Автор фильма фантазирует на тему, что если бы Джордж Буш, Дик Чейни, Кондолиза Райс, Дональд Рамсфельд и другие ответственные за афганскую кампанию политики были обычными солдатами и писали домой письма. Чен начинает с эпиграфа Анри Мишо, а затем показывает коллаж из фотографий быта военных баз, загадочных городских пейзажей и сексуальных фантазий солдат. Голоса за кадром при этом зачитывают фрагменты не то реальных, не то вымышленных писем. Фильм является частью «Трилогии жестяного барабана», которую Пол Чен посвящает травматическому опыту современных американских войн.
Вторая часть этой трилогии – вдохновленная Тони Мориссон и Теодором Адорно работа «Теперь обещание, теперь вина» (Now Promise Now Threat, 2005). Этот коллаж посвящен одному из географически самых центральных мегаполисов Америки – Омахе.
Чен делает серию небольших интервью о политике и религии с жителями города на фоне их домашней обстановки, и разбавляет это случайными видео и аудио, скачанными из открытых источников. Фильм напоминает несколько хорошо перетасованных между собой колод карт – от классических до эротических. Работа Пола Чена запоминается провокационным стилем монтажа, когда прямая речь героев режется на очень маленькие склейки. Из-за этого возникает ложный эффект манипуляции речью говорящего. Автор фильма напоминает нам, что киноизображение является не безучастным рупором, а заново созданным сообщением, для которого лица и голоса говорящих – не содержание, а лишь сырье.
Однако главную часть трилогии составляет фильм «Baghdad in No Particular Order» (2003), снятый Полом Ченом в Багдаде перед началом американского вторжения в Ирак. Как и в случае с Линн Стюарт художнику снова удается зафиксировать тревожное преддверие трагического слома.
Кадр из фильма «Операция»
Снова используя метод коллажа, Пол Чен показывает кадры городской суеты. Как и всякий мусульманский мегаполис, Багдад – город мужчин. Грубо одетые, они количественно доминируют на улицах. Один из них, скульптор, расскажет, что в Багдаде больше всего галерей во всем арабском мире. Второй – потешит камеру и случайных зрителей попыткой спеть американскую песню. Третий – будет пытаться продать разбросанные по асфальту европейские книги, Лорку и Элиота. Женщины в фильме появляются или на совсем уж грязно снятых свадьбах или на ужасных военизированных митингах.
Фильм не лишен катарсисов, но они возникают скорее как наша иммунная реакция на экзотические пейзажи, чем по расчету. Мы словно попадаем на тайно снятый экстатический молебен, похожую скорее на рок-концерт. А затем, катаясь местным автобаном, слышим арабский кавер старого хита Долли Партон «I will always love you». Камера снимающая в этот момент в режиме высокой чувствительности вдруг начнет рассматривать проезжающие бензовозы. Но закадровый титр не даст забыться, и по-брехтовски начнет сообщать нам технические характеристики их цистерн [2].
Закадровый голос в фильме все время говорит на разных языках – французском, испанском, китайском. Этот эффект выглядит метафорой глобального вавилонского непонимания, которое и может служить сегодня поводом для военной агрессии.
Как обычно у Чена, фильм – лишь часть багдадского проекта. Его вторая половина выложена на сайте художника [3] в виде концентрированной ассоциативной азбуки, с которой не очень понятно, что можно делать.
Кадр из фильма «Теперь обещание, теперь вина»
Об одной тенденции в постсовременном кино
Пол Чен – политический художник, видео-экспериментатор, писатель и активист. Он создает странные подкасты, сатирические шрифты для компьютера, значки для рабочего стола, флеш-анимацию, сдабривает их политической критикой и цитатами из Адорно и Лакана, и выкладывает на своем сайте.
Также Пол Чен занимается перформансами. Одно из самых известных его явлений состоялось в 2007 году. Тогда в Нью-Орлеане вместе с жертвами урагана «Катрина» художник несколько месяцев ставил спектакль «В ожидании Годо» по Беккету. Постановка должна была возыметь социальный и терапевтический эффект для тех, кто лишился крова и надежд после урагана.
Как кинематографист Пол Чен освоил уникальный документальный стиль, в котором политические контексты превращаются в шахматную доску для обрывков личных историй и поэтических упражнений.
В видео-работах Пола Чена чувствуется отклик поэтической и критической документальной традиции, идущей от Ги Дебора, Жан-Люка Годара, Криса Маркера, Вернера Херцога, Джона Джоста. Художник и публицист Давид Рифф писал, Пол Чен похож на Вальтера Беньямина, которому попала в руки цифровая камера [4].
Кадр из фильма «Baghdad in No Particular Order»
В то же время Пол Чен соучастник нового явления возникающего скорее на территории современного искусства, но с использованием средств кино. Кроме работ Чена подобная тенденция заметна у Артура Жмиевского и Акрама Заатари. Это три совершенно разных художника, в которых можно увидеть ряд тождественных идеологических и эстетических мотивов.
Первая сложность в разговоре о Чене, Жмиевском и Заатари, хоть видео и их любимый инструмент, – они не мыслят себя в рамках кино как корпуса институтов. Это часть их анти-капиталистических программ. Ничто не выглядит более консервативным на их фоне, чем студии, кинотеатры и фестивали. Поэтому называть этих авторов режиссерами все равно, что выписывать государственные премии диссидентам. Соответственно, традиция кино склонна замалчивать и не замечать инновации привнесенные этими видео-художниками.
Первое, что стоит отметить в разговоре о Чене, Жмиевском и Заатари – их политическая ангажированность, внимание к поиску идентичности слабых и незаметных людей в планетарных джунглях. Бейрут и Каир у Заатари, Гавана и Варшава у Жмиевского, Омаха и Багдад у Чена – не просто экзотические ландшафты, но примеры вытесненных болезненных территорий.
Кадр из фильма «Baghdad in No Particular Order»
Работы этих художников объединяет еще и поэтизация обыденности ее же средствами. У Чена и Заатари много используется эстрадная музыка, исполненная скорее в стиле караоке или звучащая из барахлящего приемника. Широко используются личные фотоархивы персонажей фильмов. Иногда обращается внимание на дешевые и странные подделки, украшающие быт. Жмиевски и Чен тщательно исследуют китч как антропологическую, а не художественную категорию.
В тоже время Чен использует контр-поэтизацию, жесты в стиле Брехта: комментарии, неприятный монтаж. Иногда как в Baghdad in No Particular Order он не прячет своего оператора, а прямо посреди фильма показывает его фотографию, подписывая имя оператора и характеристики использованной им кинокамеры.
Изображение в фильмах Чена, Жмиевского Заатари часто имеют плохой фокус или пересвечены. В них невозможно найти присутствие видео или аудио фильтров. Дрожащая камера здесь не символ моды, а элементарное действие в полевых условиях. Все существует в режиме политической лоу-фай этнографии, объединенной в свободные монтажные ассоциации.
[1] Жак Рансьер. Этический поворот в эстетике и политике. http://magazines.russ.ru/km/2005/2/ra8.html
[2] К слову, сам Чен не признает себя брехтианцем. Подробнее см. интервью Пола Чена Нелл МакКалистер. http://bombsite.com/issues/92/articles/2734
[3] Сайт Пола Чена. http://www.nationalphilistine.com/
[4] Давид Рифф. Багдад накануне американского вторжения. http://os.colta.ru/art/projects/167/details/2719/?attempt=1