Не мыслят, не существуют

 

С выхода последнего полнометражного фильма Гаспара Ноэ прошло уже два года. За это время режиссер снял несколько видеоработ и короткометражку для проекта «Гавана я люблю тебя». Однако его работы продолжают волновать и вызывать полемику, разделяя зрителей на противников и сторонников подобного режиссерского метода. СЕРГЕЙ АСОСКОВ, обращаясь к использованию Ноэ литературных отсылок, решил порассуждать о концепции времени и роли человека в кинематографических механизмах режиссера.

 

В двух самых известных лентах Гаспара Ноэ, французского режиссера аргентинского происхождения, «Необратимость» и «Вход в пустоту», присутствует один и тот же избыточный элемент повествования. В обоих фильмах персонажи обсуждают книги, ссылка на которые, вероятно, должна объяснить зрителям смысл происходящего. Однако сюжет фильмов настолько очевиден, что мог бы обойтись без дополнительных сносок.

В «Необратимости» девушка Алекс, героиня Моники Беллуччи, рассказывает о том, что читает книгу с характерным названием «Время». В книге рассказывается о нехитрой концепции судьбы: для всех нас уготовано определенное будущее, изменить которое мы не в силах, но которое способны увидеть в вещих снах. Сам фильм выстроен в обратном хронологическом порядке, от настоящего к прошлому. В финале (или начале истории) зрители узнают, что жестоко изнасилованная Алекс была беременна. В вывернутом наизнанку кристально простом сюжете, в банальном символизме, беременность настоящего будущим, зачем-то фигурирует книга, призванная до конца разжевать зрителю и без того очевидные вещи.

Тот же приём демонстрируется и в opus magnum Гаспара Ноэ, сногсшибательной по своей визуальной изощренности, картине «Вход в пустоту». На этот раз персонажи упоминают, ни много ни мало, «Тибетскую книгу мертвых». Перед зрителями заново разворачивается нехитрая концепция времени. Человек умирает, но, не желая покидать мир и выходить к высшим планам бытия, зависает между жизнью и смертью до нового перевоплощения. Начинается так называемый bad trip. При желании фильм легко мог состояться и без отсылки к «Тибетской книге мертвых», однако автор решает включить в повествование «философские» разговоры двух персонажей, мало понимающих и сильно опошляющих древний текст.

Уже в первых фильмах Гаспара Ноэ, среднеметражной «Падали» и полнометражном продолжении истории «Один против всех», присутствовала своя слабо артикулированная концепция времени. Говоря обобщенно: во всех фильмах режиссера время изображается мифологически, как кольцо или круг. Главный герой этих фильмов – мясник,  фигура архетипичная, предполагающая грубое обращение с плотью реальности, совершает одни и те же ошибки и не способен вырваться из порочного круга страданий. Теряя контроль над собой, он не в силах остановиться и раз за разом усугубляет своё  положение.

В «Необратимости» Ноэ начинает уходить от социальной проблематики и впервые обращается к эзотерике. Промежуточный в творческой эволюции Гаспара Ноэ фильм «Необратимость» еще содержит в себе ссылки на язвы общества, а Солитер насилует Алекс, явно осуществляя в реальности антибуржуазные фантазии главного героя «Одного против всех».

 

 

В начале фильма уже знакомый мясник, произносит речь о том, что «время уничтожает всё». Больше мы его не увидим. Таким образом в фильме возникает довольно примитивная, но отчетливая концепция времени, которая во «Входе в Пустоту» возрастёт до масштабов целого мироздания. На первый взгляд, время, представленное в таком ракурсе, напоминает отрезок, начинающийся рождением и заканчивающийся смертью. Но такой отрезок, разыгранный задом наперед, вдруг изгибается в форму кольца. Будущее полностью заложено в настоящем, осталось лишь подождать.

Безусловно, кинематограф Ноэ можно обвинять в избыточном насилии, паразитировании на эзотерических, а также запрещенных в обществе темах (главная из которых, конечно, инцест). Однако, на мой взгляд, фундаментальный изъян фильмов французского режиссера состоит в их тотальном антигуманизме. В том смысле, что в картинах Ноэ отсутствует человек. Пусть даже предельно жестокий. Предложенная автором концепция времени не оставляет для человека никакого места.

В фильмах Ноэ персонажи представлены тупыми созданиями, не способными извлечь смысл из жизненных неурядиц. Всё, что они могут, лишь бесконечно повторять одни и те же ошибки, и даже родившись заново пройдут уготовленный безликой судьбой путь. Эти люди без биографии, поскольку любая история, в отличии от эволюции или судьбы, предполагает возможность заглянуть в прошлое и, осознав собственное поведение, построить жизнь по иным принципам. Герои Ноэ не способны мыслить. В «Одном против всех», единственной литературоцентричной работе Гаспара Ноэ, перед зрителями открывается внутренний монолог мясника. Мы становимся свидетелями его псевдомыслительной активности. На самом деле мясник так и не удосужился подумать по-настоящему. Все мысли, приходящие в его голову, продуцируются холостым ходом бессознательного, культурной шелухой, вроде штампов массовой культуры и народной мудрости, и желанием оправдать себя в глазах общества. Подняться над собственной жизнью, взглянуть на нее со стороны, и сделать адекватные выводы мясник категорически не способен.

Иными словами, у Ноэ отсутствует человек как тот, кто осознает, делает выводы и принимает решения. В фильмах режиссера каждый является насильником или заложником в конкретной ситуации, и всегда заложником жизненных обстоятельств, своих спонтанных эмоций или, во «Входе в Пустоту», колеса перерождений. Герои Ноэ не мыслят, и, следовательно, не существуют. Они детали внутри запущенного механизма судьбы. Это гораздо страшнее, чем двадцать ударов огнетушителем по голове или девятиминутное изнасилование женщины в подземном переходе.

 

 

Читайте также:

— Провокация как искусство